Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

Пятый год я работаю на «Скорой». Кроме городских вызовов, часто приходится обслуживать и пригородные деревни. И где только я не был на колесах «Скорой», и кого я только не встречал! Перед глазами океан человеческих судеб. И о каждой хочется рассказать.

Не успев переодеться, я услышал в репродукторе строгий голос, он напомнил, что и мне пора уже выезжать.

И мой мир, и мой покой вдруг тут же исчезают. Океан человеческих судеб, больше, конечно, несчастливых, предстает перед моими глазами.

Дежурство было трудным, вызов следовал за вызовом, и мне пришлось проработать,

не вылезая из машины, три часа, приехал я, уставший, к одной больной. Только переступил порог ее дома, а она сразу:

— Доктор, если вы себя плохо чувствуете, улыбнитесь чуть-чуть…

Я удивленно смотрю на нее. И она с едва заметной улыбкой смотрит на меня.

Ничего не понимая, спрашиваю:

— Откуда вы это взяли?

— Позвольте, — чуть вспыхивает она. — Ведь вы сами мне сказали эту фразу, когда были у меня на вызове год назад. Помните, мне так было не по себе. Я раздражалась на каждое слово… Без причины плакала. Тосковала… А вы зашли, взяли мою руку, погладили ее и сказали: «Если вы плохо чувствуете, улыбнитесь чуть-чуть…»

— Ах да, вспоминаю, — говорю я ей уже с улыбкой, хотя все давным-давно забыл и ее и этого случая уже не помню. Но эти, теперь уже ее слова на меня подействовали. Я несколько раз улыбнулся, и действительно мне и ей полегчало.

Один раз зашел к нам на станцию больной. Худой. На плечи накинута старая шинель. Сапоги кирзовые. Весь дрожит. И глаза грустные-грустные… Кого не увидит, тут же руки протягивает и шепчет: «Братцы, братцы, помилосердствуйте…»

Стали его расспрашивать, что же с ним случилось. А он все повторяет и повторяет: «Братцы, братцы, помилосердствуйте…»

Молодые фельдшерицы фыркнули: «Ужас, надо же так напиться».

Чтобы не создавать шума, я завел его в кабинет. Налил ему чайку. И он, обхватив стакан двумя руками, по-стариковски стал жадно пить. Ворот его рубахи был расстегнут, так как верхняя пуговка была оторвана, и я видел, как ямочка над его правой ключицей то и дело двигалась.

Немного успокоившись, он начал рассказывать. У него тяжелая болезнь. Родственники, боясь заразиться — кто-то им сказал, что болезнь передается, — от него отказались. Пенсия у него была крохотная, из-за болезни он не мог работать. А в больнице, в которой он пролежал последний раз три месяца, лечащий врач заявил, я с ужасом повторяю эти слова: «Все, все, миленький, и ты, и твоя болезнь, миленький, неизлечимы, так что выписываем мы тебя, так как тебе лучше будет вне больницы умирать, — и в оправдание добавил: — Ведь больница не для таких, как ты…»

Я вздохнул, но ничего не поделаешь. Пришлось устраивать мужчину опять в больницу. Завотделением дулся на меня: «Вы в своем уме? Таких больных, как он, надо лечить на дому». Я не спорил с ним. Просил лишь об одном: продержать, пока на улице зима, больного в стационаре.

Завотделением согласился. Правда, сказал:

— Вы только сообщите родственникам, что он не умер, а здесь у меня лежит…

— А зачем сообщать? — спросил я.

— Как зачем? А вдруг он умрет?

— Ладно тебе, — сказал я и добавил: — Не беспокойся, мы теперь его родственники.

И мы

взяли шефство над больным. Наши санитарки ухаживали за ним, стирали его белье. Врачи привозили ему из дома еду. Один из водителей, у которого жена работала на ферме, почти каждое утро снабжал его парным молоком. И все мы сочувствовали ему, ты, мол, духом, отец, не падай, крепись. А потом, смеясь, шутили:

— Смерть нашу «Скорую» боится, мы ее как зайца в поле… бах-бах… и поминай как звали…

Почувствовав нашу заботу, он повеселел.

А к весне оказалось, что опухоль была доброкачественной. Узнав об этом, объявились и родственники, а тут еще вышли льготы участникам войны. А наш больной воевал.

Он не забыл нас. В знак благодарности работает на нашей «Скорой» сторожем.

— Если бы не «Скорая», — часто говорит он посетителям, — давным-давно был бы я на другом побережье…

Устроили мы раз встречу со старейшими работниками «Скорой». Пришел и фельдшер Цветков. Старичок крепкий. Ему за восемьдесят, а он летом занимается бегом, а зимой спокойно купается в проруби.

Иногда он приходил к нам на поддежурства. И хотя уже был подслеповат, уколы и перевязки делал мастерски. Ну а вывихи лучше его в городе, наверное, никто не вправлял. Часто, и даже можно сказать, очень часто, сам главный травматолог обращался к нему.

После его выступления начали мы задавать вопросы.

Спрашивает его доктор:

— Расскажите, пожалуйста, о дореволюционном транспорте.

И начал наш фельдшер Цветков рассказывать о своей телеге, на которой он обслуживал вызова, и о том, что не было тогда особо много больниц и многих больных приходилось оставлять дома. Не было тогда и антибиотиков, но зато к больным относился он внимательнее и душевнее, чем сейчас мы в век техники к ним относимся. Короче, дал он нам разгон.

Ну а потом, когда мы попили чайку, вдруг спрашивает его одна сестричка:

— Иван Иванович, а вот скажите, сколько вы за свою жизнь сделали уколов?

Он с полминуты думал-думал, а потом ответил:

— Два моря уколов, детка, я сделал.

Все засмеялись.

А он вдруг прикусил намокшие в чае усы и заплакал. Кулаками, точно малец, растирал глаза, и чувствовалось, что был он глубоко опечален.

Мы стали его успокаивать:

— Ну будет вам, Иван Иванович! Из-за какого-то пустяка, уколов, расплакались…

— Детки мои, да все-то дело в том, что я хоть и два моря уколов сделал, а вот мне-то за всю мою жизнь так никто и пол-укола не сделал…

И он опять заплакал. Ну мы, конечно, разобрались в диагнозе и, чтобы его успокоить, сделали укол глюкозы. После укола он крякнул:

— А ведь вы, братцы, делаете не хуже моего.

— Как же, — ответили мы, — стараемся, Иван Иванович, походить на вас.

А он, подкрутив усы, многозначительно изрек:

— На меня не надо, надо лучше меня.

Работала в нашей бригаде фельдшерица Галя. Трудно ей было в жизни. Она рано потеряла мать, рано вышла замуж. Неожиданно запил ее муж. А у нее трое детей. И всех их надо прокормить да одеть. А у фельдшера ставка, чего там, раз, два и обчелся.

Поделиться:
Популярные книги

Свет во мраке

Михайлов Дем Алексеевич
8. Изгой
Фантастика:
фэнтези
7.30
рейтинг книги
Свет во мраке

Целитель. Книга вторая

Первухин Андрей Евгеньевич
2. Целитель
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Целитель. Книга вторая

Мое ускорение

Иванов Дмитрий
5. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.33
рейтинг книги
Мое ускорение

Инферно

Кретов Владимир Владимирович
2. Легенда
Фантастика:
фэнтези
8.57
рейтинг книги
Инферно

Тринадцатый

NikL
1. Видящий смерть
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.80
рейтинг книги
Тринадцатый

Шведский стол

Ланцов Михаил Алексеевич
3. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Шведский стол

Объединитель

Астахов Евгений Евгеньевич
8. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Объединитель

Кровь и Пламя

Михайлов Дем Алексеевич
7. Изгой
Фантастика:
фэнтези
8.95
рейтинг книги
Кровь и Пламя

Герцогиня в ссылке

Нова Юлия
2. Магия стихий
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Герцогиня в ссылке

Столичный доктор. Том II

Вязовский Алексей
2. Столичный доктор
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Столичный доктор. Том II

Последний попаданец 11. Финал. Часть 1

Зубов Константин
11. Последний попаданец
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
рпг
5.00
рейтинг книги
Последний попаданец 11. Финал. Часть 1

Новый Рал

Северный Лис
1. Рал!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.70
рейтинг книги
Новый Рал

Горькие ягодки

Вайз Мариэлла
Любовные романы:
современные любовные романы
7.44
рейтинг книги
Горькие ягодки

Разведчик. Заброшенный в 43-й

Корчевский Юрий Григорьевич
Героическая фантастика
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.93
рейтинг книги
Разведчик. Заброшенный в 43-й