Собиратель душ
Шрифт:
Сегодня утром ко мне ворвалась Кошачий глаз, восторженная и неудержимая, как футбольный фанат, с воплем:
— Миледи! Десертный завтрак! Официальное объявление о помолвке! Через час нам надо быть внизу, а вы все еще не встали!
И не собиралась даже. Я сказки читала до середины ночи, потому что после расставания с императором сон он меня сбежал и, безрезультатно промаявшись полчаса, я сдалась и села искать упоминания о Собирателе душ.
И вот теперь вынуждена сцеживать зевоту в кулак, надеясь, что этот странный фуршет у столов, заваленных горами всевозможных пирожных и конфет, закончится. Лучше бы тут мясных пирожков положили, честное слово, от одного взгляда на такое количество крема начинали ныть зубы. Поджелудочная железа и вовсе паковала чемоданы, бурча, что на такой изврат она не подписывалась и работать сверхурочно не будет.
Зачем
Стою и жду, когда этот фарс в розовых тонах, наконец, закончится. Розовым было все: платья дам, в том числе и мое (я же говорила, что ничего выбирать мне не позволят), сорочки мужчин или их шейные платки, если костюм был иного цвета, даже крем, глазурь, зефир и меренги были розовыми. Этот цвет я не любила никогда, в его изобилии чувствовала себя будто в центре комка сахарной ваты — липко, душно и тесно. Так что неотрывно пялилась в окно. За ним кружились мягкие толстые хлопья снега, время от времени прилипая к стеклу, но неизменно срываясь. Аккуратные стриженые деревья парка принарядились в белоснежные шапки, дорожки слились с газонами и стали неразличимы. Где-то вдалеке, едва пробиваясь через шум, царящий в зале, было слышно характерное поскребывание лопаты для снега. Такой же звук будил меня по утрам в институте. Ровно за десять минут до будильника, что бесило неимоверно. Теперь он воспринимался, как родной и ностальгически прекрасный. Забавно, у них тут все вокруг напичкано артефактами, а снег по-прежнему убирают лопатой. Я дождалась, пока источник звука появится перед глазами. Ну как же. Это был малыш Эрни со здоровенной лопатой, больше его раза в два, с которой управлялся с невероятной, невозможной ловкостью. Неужели все дети вампиров такие сильные? Книга, к слову, действительно стала легче после официально произнесенного разрешения, но уж точно не пушинка. Весить она стала ровно столько, сколько весит сумма страниц с обложкой и ни граммом меньше.
Эрни заметил меня в окне и помахал яркой разноцветной варежкой. На нем был короткий полушубок и нечто вроде валенок. Замечательно радостный ребенок, единственно, что с громадной лопатой в маленьких ручках, но это уже мелочи.
Тут мои мысли перескочили на вчерашнее происшествие. Что же это получается, замок и правда живой?
«Для старинных поместий это не редкость,» — охотно отозвалась леди Ди. — «Здесь долгие тысячелетия живут сильные маги, творящие волшебство направо и налево, напитывающие сами стены своей энергией. Рано или поздно любой старинный замок приобретает некоторые черты… как бы это правильно назвать… псевдоразумности, что ли. То есть, в ряде типичных, как это называют в твоем мире, «запрограммированных» ситуаций он способен автономно принимать решения.»
Отлично, и что же мне делать с этой полезной информацией? На каждый чих обращаться к замку «разрешите мне, многоуважаемый дворец императора Залтана, покакать», так что ли?
«Попытаться подружиться, хайе,» — как само собой разумеющееся, сказала эльфийка. — «Ведь ты же хочешь иметь возможность попадать в лабиринт по собственному желанию, не вызывая Эрни? Не забудь его, кстати, попросить научить тебя это делать, крайне важный и полезный навык.»
Как раз это я и без тебя поняла! Но осталось всего три дня относительной свободы, как нам выбираться? Мне ведь нужны вещи, деньги, припасы, а, главное, направление побега!
«Этого я пока не знаю,» — погрустнела вместе со мной принцесса. — «А, и тут к тебе кавалер нарисовался, чтоб его зубами об стол шваркнуло, так что не спи, подруга, чет мне не нравится, как он на тебя вылупился!» — я уже совершенно перестала различать между собой Валеру и леди Ди. Если в начале у них были разные голоса, гоблинский был однозначно мужским, то теперь все перемешалось. Я уже могла различить их только по манере говорить и характерным выражениям типа «хайе». Почему так происходит? Эльфийка начинает со мной «срастаться»? И если это так, хорошо это или плохо?
«Плохо, дорогая, очень плохо, да поверни ты голову уже!»
Вампир стоял от меня в паре метров, прислонившись к стене. На лице застыло странное выражение. Не то восхищения, не то вожделения, не то живот прихватило от несвежего крема. С громким шлепком моя нижняя губа встала на место. Ага. Я опять, как говорил Джи, ем свое лицо. Да что ж за неистребимая привычка! И почему вампир так странно на это реагирует? Принял за намек?
Подобрался весь, как перед прыжком, я даже почувствовала себя серой зайкой, замершей перед хищником. «Очень тупой зайкой, что ты замерла, валим, мать, валим!» — проорал Валера, самостоятельно включив заднюю скорость.
Я попятилась, не сводя глаз с «Лоу», одновременно желая оказаться подальше и упасть в его сильные объятия. Попа уперлась во что-то твердое и фарфорово звякнувшее. Я нашла стол с чайным сервизом на пятьдесят персон и очередной горой пирожных. Вампиры, кстати, тоже не особенно налегали на сладкое, и создавалось впечатление, что оно тут только лишь для антуражу и как дань традициям.
Что может заставить вампира отказаться от его планов… какими бы они ни были? В памяти всплыло, что я однажды читала: «приглашать жующую даму неприлично». Было ли это правило этикета, или что-то из вала прочитанного мной фэнтези, я уже не помнила. Но пошарила рукой позади себя в надежде найти что-то съедобное. При этом я держала зрительный контакт с императором, словно с опасным зверем, будто бы это был единственный способ контролировать ситуацию. В руку ткнулось что-то округлое и слегка липкое. Конфета!
Я быстро поднесла находку к губам и откусила. Конфета оказалась больше, чем я ожидала и в рот за один раз не влезла. К тому же в зале было удивительно тепло для вампирьего замка, и шоколад, из которого она по большей части состояла, слегка подтаял. Воображаю, как сейчас выгляжу: в руках коричневое нечто медленно стекает по пальцам, размазанное по губам. Если не принюхиваться, лично у меня подобная картина вызвала бы исключительно фекальные ассоциации.
Однако вампир не только воодушевился, но и стремительно преодолел разделяющее нас расстояние и, мягко взяв меня за испачканную руку, мягкими безупречно очерченными губами забрал надкусанную конфету. Я аж засмотрелась на это неприкрыто эротичное действие. И машинально облизала испачканный палец. Ну, не о скатерть же мне его вытирать, правда? Со стороны оппонента послышался прерывистый вдох, словно бы я ненароком продемонстрировала, к примеру, отсутствие нижнего белья. (К слову сказать, мои шерстяные подштанники были на мне, хотя в странно теплом зале в них стало уже жарковато. Неужели вампир начхал на собственное удобство, комфорт гостей и удовлетворил, наконец, мою личную потребность в тепле? Вот это, действительно, неожиданно и приятно.)
Да что ж такое-то? Что бы я ни сделала, все воспринимается как намек на близость!
Я шустро нырнула под стол и выскочила с другой его стороны, что удивительно, не вызвав ни у кого интереса. То есть, меня старательно игнорировали все гости и жители замка, кроме Его главупырьего Величества. Он вроде бы тоже должен соблюдать традиции и делать вид, словно бы никакой претендентки в мужья, тьфу ты, в невесты тут нет, не? Или это добрачные игры у них тут такие?
Нервно цапнула пирожное со стола, чтобы чем-нибудь занять руки и рот (правило насчет жующей женщины все-таки правда или нет?) и поняла, что совершила крупную ошибку. Я схватила эклер. Продолговатой формы пирожное, из которого при укусе на противоположном конце выдавился белый, как ни странно, крем. Облизнулась снова автоматически. И была сражена наповал вампирьим взглядом, в котором видела обещание не то соблазнения, не то расчленения.
Вот что тут можно сделать, чтобы отвлечь его от себя? Я даже придумать ничего не успела, как Валера размахнулся и кинул в вампира надкусанным эклером. Ну как кинул. В школе, когда на физкультуре мне выдавали гранаты, учитель прятался в окоп, а класс держался в относительно безопасной зоне за моей спиной. Потому что траекторию полета снаряда не мог угадать никто, даже я.
Вот и сейчас, вместо того, чтобы вляпаться в красивое лицо перевозбужденного вампира, эклер улетел в совершенно другую сторону, даже не задев резво присевшую цель. Вампир мог бы и не приседать, на самом деле. Создавалось ощущение, что я, наплевав на законы физики, умудрилась послать сладкий снаряд по эллипсоиде вместо прямой. И со смачным чвяком он завершил свой полет в прическе одной из леди, стоявшей ко мне спиной где-то сбоку метрах в десяти. Как при этом никто более не пострадал — загадка. Леди, проведя рукой по волосам, издала гневный вопль, суть которого сводилась примерно к «Какая сволочь стреляла?!», и тут же начала действовать.