Собрание сочинений
Шрифт:
Зуи с непроницаемой физиономией вправил в бритву новое лезвие и приступил ко второй проходке.
— Я задала тебе вопрос, юноша. Почему я дура? Она что, не бралаэту книжку в библиотеке колледжа?
— Нет, Бесси, не брала, — ответил, не прерывая бритья Зуи. — Эта книжка называется «Странник продолжает путь» — и это окончание другой книжки, которая называется «Путь странника», ее она тоже везде таскает с собой, и обеэти книжки она взяла из прежней комнаты Симора и Дружка, где обе валялись на столе Симора, сколько я себя помню. Господи боже всемогущий.
— Ну и нечего меня поэтому оскорблять! Это что — такой ужасдумать, что она могла
— Да! Это ужас. Ужасв том, что обе книжки валялись на столе у Симора много лет.Это угнетает.
В голосе миссис Гласс послышалась неожиданная, исключительно невоинственная нота.
— Ты же знаешь, я не захожу в ту комнату без нужды, — сказала она. — Я не смотрю на старье… на вещи Симора.
Зуи быстро поправился:
— Ладно, извини. — Не глядя на нее, он стащил с плеч полотенце и стер с лица остатки пены, хоть и не довершил второй проходки бритвой. — Давай об этом пока не будем, — сказал он и швырнул полотенце на батарею; оно упало на титульную страницу рукописи про Рика и Тину. Зуи раскрутил бритву и подержал под холодным краном.
Извинение было искренним, и миссис Гласс это знала, но, очевидно, не могла не воспользоваться эдаким преимуществом, быть может — ввиду его редкости.
— Ты недобрый, — сказала она, глядя, как он споласкивает бритву. — Ты совсем не добрый, Зуи. Ты уже достаточно взрослый, мог бы, по крайней мере, стремиться хоть к какой-то доброте, когда тебе хочется быть гадким. По крайней мере, Дружок, когда ему… — Она одновременно вдохнула и вздрогнула, когда бритва Зуи — вместе с новым лезвием и всем остальным — звонко брякнулась в корзину.
Вполне вероятно, что Зуи не собирался метать бритву в корзину, а просто опустил левую руку с такой внезапностью и силой, что бритва ускользнула. Как бы то ни было, он явно не собирался рукой бить об край раковины так, чтоб заболело запястье.
— Дружок, Дружок, Дружок, — сказал он. — Симор, Симор, Симор. — Он уже повернулся к матери, которую падение бритвы застало врасплох и встревожило, но вообще-то не испугало. — Меня так тошнит от этих имен, что хоть глотку себе режь. — Он побледнел, но лицо его оставалось почти бесстрастным. — Весь этот проклятый дом просто смердит призраками. Я не против, чтобы меня преследовал мертвый призрак, но черт возьми, я просто ненавижу, когда от меня не отлипает полумертвый. Господи,только бы Дружок наконец решился. Он делает все, что делал Симор, — или хоть пытается. Покончил бы, к чертовой матери, с собой да и покончил бы с этим.
Миссис Гласс моргнула — всего раз, — и Зуи моментально отвернулся. Наклонился и выудил бритву из корзины.
— Мы оба — чучела,Фрэнни и я, — провозгласил он, выпрямляясь. — Я двадцатипятилетнее чучело, а она двадцатилетнее чучелко, и виноваты два этих ублюдка. — Он положил бритву на край, но та непокорно скользнула в раковину. Зуи схватил ее и больше из пальцев не выпускал. — В случае Фрэнни симптомы немножко замедленнее, но она тоже чучело, и ты этого не забывай. Клянусь тебе, я б их убил и глазом не моргнул. Великие учителя. Освободители великие. Господи боже. Я даже сесть пообедать с человеком уже не могу, приличную беседу поддержать. Мне или сразу скучно, или я пускаюсь проповедовать, так что если б у этого сукина сына осталось хоть чуточку здравого смысла, он бы тут же разломал стул о мою голову. — Зуи распахнул аптечку. Довольно пустым взором оглядывал ее несколько секунд, словно забыл, чего ради открывал, затем положил невысохшую бритву на полку.
Миссис Гласс сидела очень тихо — наблюдала, — и окурок догорал у нее в пальцах. Она смотрела, как Зуи закрутил колпачок на тюбике крема. Резьбу он нащупал с некоторым трудом.
— Не то чтобы это кого-то интересовало, но я даже пожратьне
— Четыре великие что? — перебила миссис Гласс — впрочем, осторожно.
192
Четыре Великих Обета — намерение Бодхисаттвы в буддизме помочь всем чувствующим существам освободиться от неведения. Их источник — древнейшие записи буддийских учений (Агамы, букв. Источник Учения), которые представляют собой путь к освобождению и включают Четыре Благородные Истины, Восьмеричный путь, карму и другие идеи, основополагающие для понимания и практики буддизма.
Зуи оперся о края раковины и чуточку подался грудью вперед, уставив глаза на общий эмалированный задник. Несмотря на всю хрупкость его телосложения, в тот миг он, судя по виду, был готов и способен вогнать раковину прямо в пол.
— Четыре Великих Обета, — повторил он и злобно прикрыл глаза. — «Сколь ни бесчисленнысущества, клянусь их спасать; сколь ни безграничныстрасти, клянусь их обуздывать; сколь ни безмерны дхармы, [193] клянусь ими овладеть; сколь ни бесподобна Будцовость, клянусь ее достичь».Эге-гей, команда. Я знаю, что могу. Запишите меня, тренер. — Глаза его не открылись. — Господи, я бормотал это себе под нос что ни день, с десяти лет. Я не могу есть,пока этого не скажу. Попробовал однажды пропустить, когда обедал с Лесажем. И чуть не подавился ракушкой. — Он открыл глаза, нахмурился, но странной позы своей не изменил. — Бесси, давай-ка ты теперь отсюда уберешься? — спросил он. — Я не шучу. Дай мне, пожалуйста, закончить эти дурацкие омовения в покое. — Глаза его снова закрылись, и он, похоже, еще раз изготовился вогнать раковину в пол. Голова его слегка клонилась книзу, но кровь от лица по большей части отхлынула.
193
Дхармы — согласно буддистской философии, единственные реально сущие элементы бытия (как психоментальные, так и материальные), совокупность которых образует индивидуальные живые существа, выступающие по отношению к дхармам как вторичные агрегаты.
— Хоть бы ты женился, — вдруг с тоской сказала миссис Гласс.
Все их семейство — Зуи, разумеется, не в последнюю очередь — было знакомо с такого рода нелогичными высказываниями миссис Гласс. Лучше всего, изумительнее всего они расцветали именно посреди эмоциональных приступов нынешнего сорта. Однако на сей раз Зуи это высказывание застало врасплох. Он как-то взорвался — главным образом, через нос — то ли хохотом, то ли тем, что хохоту обратно. Миссис Гласс быстро и встревоженно подалась вперед — проверить, что это было. Оказалось, хохот — более-менее, — и она, успокоившись, откинулась назад снова.
— Да, хотелосьбы, — с нажимом произнесла она. — Почему ты не женишься?
Ослабив хватку на раковине, Зуи вытащил из заднего кармана сложенный льняной платок, взмахнул, разворачивая, и высморкался — раз, другой, третий. Убрал платок обратно со словами:
— Слишком люблю кататься на поездах. А если женишься, у окошка сидеть уже не придется.
— Это не причина!
— Это идеальная причина. Уходи, Бесси. Оставь меня в покое. Сходила бы на лифте прокатилась — все радость. Ты себе в конце концов пальцы обожжешь, если не выкинешь этот свой чертов окурок.