Сокровище тамплиеров
Шрифт:
Он уже потерял счёт времени и не знал, сколько успел пройти, как вдруг услышал надсадный вздох Синклера. Потом раненый зашевелился, сбив ритм движения Морэя и едва не свалив его с ног. Лаклан с облегчением остановился, высвободился из лямок и осторожно, чтобы не уронить друга, опустил свой конец волокуши на землю.
— Где мы, во имя Бога?
Морэй заметил, что голос Синклера, хотя всё ещё слабый, заметно окреп. Прежде чем ответить, Лаклан привстал на цыпочки, от души потянулся и помахал руками, разминая плечи.
— И почему я не могу двинуться? К чему я привязан? — продолжал расспросы Синклер.
Морэй взъерошил волосы
— Что ж, благослови тебя, Господи, Алек, я в порядке, спасибо. Просто волоку твою не слишком лёгкую тушу через эту проклятую пустыню. И рад слышать, как ты ворчишь, — стало быть, ты тоже в порядке.
Морэй начал говорить шутливым тоном, но постепенно его голос становился всё серьёзнее и серьёзнее.
— Двигаться ты не можешь, потому что связан на манер свиной туши. Связан ты потому, что только так я мог помешать тебе размахивать больной рукой. У тебя сильный перелом, из-за боли тебе становилось всё хуже, ты метался и бредил. Мне пришлось смастерить для тебя лубки из арбалетных болтов, закрепить руку, привязав к твоему боку, а тебя, чтобы ты не свалился, прикрутить к этой волокуше. Только благодаря ей у нас есть надежда добраться до безопасного места. Тут повсюду кишат сарацины. Что касается того, где мы находимся, — не имею не малейшего представления. Мы где-то в пустыне, направляемся на юго-запад, к Назарету, потому что ничего лучшего просто не пришло мне в голову. Я случайно подслушал разговор двух сарацинских отрядов и, насколько понял, Саладин захватил Ла Сафури, поэтому там прибежища не найти. Штуковину, на которой ты лежишь, мне пришлось позаимствовать у сарацинского мертвеца, и с тех пор я тащу тебя по Святой земле.
Морэй умолк, глядя, как его друг размышляет над услышанным. Лицо Синклера выглядело уже не таким измученным, как раньше. Хотя, возможно, так лишь казалось из-за света висевшей высоко в небе луны.
— Так это ты меня везёшь? Как? — после некоторого раздумья спросил Синклер.
— С помощью верёвок. Кожаной упряжи.
— Хочешь сказать, как лошадь?
Морэй ухмыльнулся, развязывая шнурки бурдюка с водой.
— Вот-вот, та же самая мысль приходила в голову и мне. Как лошадь. Рабочая коняга. Видишь, кем я стал по твоей милости?
— Ты сказал, повсюду рыщут сарацины. Почему?
— Не знаю. Возможно, ищут беглецов вроде нас, спасшихся с поля хаттинского побоища. Слава богу, ты выглядишь уже лучше. Давай, глотни чуток.
Морэй опустился на колени и поднёс бурдюк с водой ко рту Синклера. Напившись, раненый обвёл взглядом залитую лунным светом пустыню.
— Ты представляешь, где мы находимся?
— К юго-западу от Хаттина и Тивериады. Возможно, в четырёх или пяти лигах. Мне кажется, я протащил тебя не меньше пяти миль, а мы ведь в придачу шли всю прошлую ночь. Ты это помнишь?
У Синклера был почти обиженный вид.
— Конечно помню.
Но, помедлив, он признался:
— Правда, помимо этого, мне запомнилось не многое.
— Неудивительно. У меня в мешке имелось одно снадобье. Я дал его тебе, и ты заснул как убитый. Проспал много часов подряд. Кстати, как твоя рука? Очень болит?
Синклер сделал неопределённое движение.
— Не слишком. Болит, но боль... в общем, не резкая.
— Вот-вот, это действует снадобье. Позже я дам тебе ещё.
— Только этого не хватало! Не нужно мне никакого зелья! Морэй пожал плечами.
— Сейчас, конечно, не нужно. Но потом, если ты снова
Он всмотрелся в небо, словно ожидая появления облаков.
— А пока нужно продолжать путь. Луна стоит высоко, у нас есть ещё пара светлых часов, но, когда я перестану видеть, куда ступаю, нам обоим придётся туго.
— Ладно, тогда воспользуйся лунным светом и для того, чтобы присмотреть укрытие. Пара часов мало что изменит, особенно если мы не знаем, где находимся и куда направляемся. Но как насчёт воды? Хватит ли нам воды?
Морэй поднял бурдюк.
— Вода пока есть, и, пока она плещется в бурдюке, всё в порядке. Но когда закончится, нам останется положиться лишь на милость Божью.
— Лаклан, всякий, скитающийся в песках, должен полагаться на Божью милость. Без помощи Господа мы тут сгинем.
— Что ж, завтра выяснится, насколько он к нам благосклонен. А сейчас я двинусь дальше, а ты лежи спокойно и не волнуйся.
Морэй вернул бурдюк с водой на место, тщательно закрепил, снова приладил упряжь и двинулся в путь.
После этого друзья не разговаривали, потому что оба знали, как далеко разносится по ночной пустыне любой звук, и не имели ни малейшего желания привлечь к себе внимание. Морэй быстро поймал ритм ходьбы, который раньше держал часами, но понимал, что всё больше и больше устаёт. Стиснув зубы, шотландец приказал себе не обращать внимания на боль в икрах и бёдрах, сосредоточившись лишь на том, чтобы размеренно переставлять ноги.
Из этого отрешённого состояния его некоторое время спустя вырвал мучительный стон Синклера. Морэй резко вскинул голову и удивился, увидев, что местность вокруг сильно изменилась. Сам того не замечая, он попал из одной зоны пустыни в другую.
— Алек? Ты не спишь?
Синклер не ответил, и Морэй остановился, сдерживая желание сбросить впившуюся в тело упряжь. Он распрямился, выгнул спину — и на него тут же навалились боль, усталость и онемение, о которых раньше он запрещал себе думать. Луна теперь висела низко, но по-прежнему давала достаточно света, чтобы можно было как следует оглядеться по сторонам, и рыцарь поразился увиденному.
Почва под ногами стала твёрдой, выветренной до скального основания. Он стоял на краю того, что напоминало огромную чашу в добрую милю шириной, с дном, усыпанным валунами. Со всех сторон, кроме той, откуда пришёл Морэй, высились похожие на дюны песчаные стены. Тёмные, посеребрённые луной склоны вздымались справа и слева, заслоняли горизонт впереди, скрывали звёзды. Слыша только стук собственного сердца, Морэй почувствовал, как всё тут безмолвно и неподвижно — ни шевеления, ни самого слабого звука.
— Алек, ты слышишь меня?
Ответа по-прежнему не было, но рыцарь быстро заговорил снова, как будто его друг отозвался:
— Мы попали в какое-то незнакомое место. Но мне кажется, есть надежда найти здесь убежище. Впереди виднеются валуны, нам нужно только суметь отыскать среди них местечко, где завтра с утра не станет припекать солнце. Сейчас уже поздно, луна почти скрылась, и я слишком устал, чтобы отправиться дальше, поэтому дотащу тебя до валунов и найду место, где можно будет передохнуть. А потом завалюсь спать и, возможно, просплю весь следующий день. Но первым делом дам тебе ещё того снадобья, которое ты не желаешь принимать. Только сперва мне, конечно, нужно будет дотащить тебя до нужного места, что не так-то легко. Держись, я попробую.