Сокровище тамплиеров
Шрифт:
Дуглас кивнул.
— Это и подтолкнуло его к отплытию. Известие пришло в пятницу, вскоре после полудня, а на рассвете в субботу Ги и его сторонников здесь уже и след простыл. Они спешно отправились к побережью и, надо думать, смогли раздобыть галеру.
— Они раздобыли три галеры и до Кипра добрались очень быстро. Скажи лучше, как сейчас обстоят дела с предполагаемой свадьбой Монферрата и Изабеллы?
— Откуда мне знать? Я ведь монах, Андре, такой же тамплиер, как и ты. Монархи и короли не очень-то спрашивают у меня совета перед тем, как принять решение.
— Ладно, а что говорят твои друзья? Наверняка это самая излюбленная тема для слухов и сплетен. Не может быть, чтобы ты ничего не слышал.
— Ничего не говорят, кроме того, что свадьба ещё не состоялась. Конраду и Изабелле никак не удаётся очутиться в нужном месте одновременно, а ведь для совершения церемонии, как я слышал, необходимо присутствие и жениха, и невесты.
— Ну, не совсем так, — возразил Андре. — Даже совсем не так, если в дело вовлечена церковь. Можно обвенчать по доверенности, если высокопоставленный священнослужитель имеет достаточные полномочия. А патриарх Иерусалима, который будет вести церемонию, обладает такими полномочиями. Я знаю, что Конрад придерживается восточного обряда, и, полагаю, королева Изабелла — тоже.
Он резко вдохнул.
— Я намерен разузнать об этом побольше, ибо всё выглядит куда тревожнее, чем представлялось мне ещё месяц назад.
Андре огляделся по сторонам и сжал плечо друга.
— Спасибо тебе, Гарри. Спасибо за то, что привёл меня сюда, но сейчас я должен вернуться в лагерь. Есть люди, с которыми мне необходимо поговорить.
Он умолчал, что один из этих людей входит в число старших командиров храмовников, и не добавил, что обладает полномочиями, которые могут убедить этого командира сотрудничать с Сен-Клером. Но Гарри всё равно уже зашагал назад, вполне удовлетворившись объяснением Андре.
Прошла неделя.
Андре получал весточки от своего кузена, но был слишком занят, ибо постоянные мелкие вылазки врага заставляли его и всех братьев непрерывно патрулировать земли вокруг осаждённой Акры.
Однажды утром, когда Сен-Клер направлялся в лагерную трапезную, чтобы позавтракать размоченным толокном с дроблёными орехами, кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшись, он увидел рядом кузена. Андре открыл было рот, но Синклер жестом призвал к молчанию.
— Нам надо поговорить. Желательно прямо сейчас. Однако у меня нет желания разговаривать в компании, которая обычно собирается у вас в трапезной. Пойдём раздобудем для тебя лошадь. Еды у меня достаточно, хватит для обоих, и чем быстрее мы отсюда уберёмся, тем лучше.
Андре молча последовал за Алеком, сознавая, что многие поглядывают на Синклера исподлобья. Кузены пытались не привлекать к себе внимания и шли, опустив глаза, не встречаясь ни с кем взглядом, но всё равно не смогли избежать колких выпадов. Некоторые свистели и улюлюкали, другие кричали, что среди них объявился сарацинский прихвостень. Когда оскорбления полетели со всех сторон, Андре невольно потянулся к рукояти меча, но Синклер взял его под локоть и велел двигаться дальше, ни на кого не смотреть и помалкивать.
Это помогло лишь на некоторое время, пока один дородный малый не обогнал их и не двинулся навстречу, норовя толкнуть Алека плечом. Видя намерения обидчика, Сен-Клер напрягся, но Алек резко отстранил его, да так, что юноша чуть не потерял равновесия и сам встретил толчок плеча. Синклер приготовился к столкновению и даже не пошатнулся, однако сразу отступил и поднял руки, словно признавая свою вину.
— Прости меня, брат, — промолвил он.
Его противник удивлённо заморгал, потом лицо тамплиера потемнело от ярости.
— Не смей называть меня братом, нечестивый еретик! — прорычал он и двинулся вперёд, чуть пригнувшись и выставив вперёд руки, как это делают борцы.
Но он никак не ожидал стремительного встречного движения.
Слегка наклонив голову, Алек Синклер схватил задиру за мантию и рванул на себя. Тот потерял равновесие и угодил носом прямо в плоскую верхушку шлема Алека. Детина выпустил противника, схватился обеими руками за разбитое лицо... А Синклер отступил на шаг, поднял согнутую в колене ногу и, пружинисто распрямив её, нанёс удар каблуком под рёбра. Против такого удара не могла защитить даже длинная кольчуга.
Андре с разинутым ртом дивился тому, как молниеносно последовало возмездие. Опомнившись и оглядевшись по сторонам, он увидел, что остальные потрясены не меньше его самого. Все собравшиеся вокруг люди были храмовниками, монахами, и считали недопустимым такое насилие по отношению к другому брату-храмовнику. Словесные оскорбления — одно, хоть они и не приветствовались, но поднять руку на брата означало грубо нарушить устав ордена и поставить под угрозу спасение своей бессмертной души.
Все видели, что сэр Александр Синклер оборонялся: сперва его оскорбляли, потом на него попытались напасть. Он ответил лишь на открытое и недвусмысленное повторное нападение, но люди заметили, каким мгновенным и резким оказался этот ответ.
На сей раз никто не мешал двум родственникам продолжить путь к коновязи.
Алек и Андре не обменялись и парой слов, пока не сели на коней и не поехали в сторону дюн, что виднелись к юго-востоку от осадных позиций. Наконец они очутились достаточно близко от этих позиций, чтобы не опасаться сарацинских разъездов, но достаточно далеко, чтобы можно было говорить свободно.
— Почему вас так не любят? — требовательно спросил тогда Андре.
На миг Сен-Клеру показалось, что кузен не собирается отвечать. Алек молча огляделся по сторонам, выбирая место, где они смогут перекусить.
— Вот здесь подходящее местечко, — пробормотал он себе под нос.
Спешившись, Синклер потопал ногами, чтобы сделать углубление в склоне дюны, и удобно расположился на этом песчаном сиденье. Когда Андре последовал его примеру, Алек встал, направился к своему коню и вернулся с несколькими свёртками.
На скатерти, которую Синклер расстелил на песке между собой и кузеном, появились на удивление свежий хлеб, нарезанное холодное мясо — с виду козлятина или ягнятина, — щепотка соли, маленький горшочек с оливками в пряном масле и фляга с водой.