Сокровище тамплиеров

Уайт Джек

Снова посмотрев на Ибрагима, Синклер непринуждённо перешёл на арабский:

— Андре Сен-Клер — тот самый человек, из-за которого я обратился к Рашиду аль-Дину.

Алек ни слова не сказал о приставленном к подбородку Андре остриё кинжала, как будто не замечал происходящего.

Сен-Клер увидел, как глаза Ибрагима сузились, превратившись в щёлки.

— Это тот ференги, который лишился отца?

— Тот самый.

Ибрагим фыркнул, опустил клинок, отступил на шаг и убрал кинжал в ножны.

— Такое горе человеку трудно перенести, но, по воле Аллаха,

его приходится переносить каждому. Своего отца, да улыбнётся Аллах его памяти, я лишился два месяца назад, и печаль всё ещё пронизывает меня до костей.

Он повернулся к Алеку.

— Но скажи правду, Альмания, ты ведь не слышал, как я появился?

Андре воспользовался возможностью рассмотреть ассасина с ног до головы.

Тот действительно был одет во всё чёрное, поверх длинного верхнего халата носил ещё и кольчугу до колен — кольчуги такой тонкой работы Андре ещё не доводилось видеть. Поверх неё красовался нагрудник из полированного металла, под стать блестящему шлему, с пояса ассасина свисал длинный симитар.

Мусульманин продолжал с вызовом смотреть на Алека, но тот лишь слегка покачал головой, отметая вопрос как несущественный.

— Вообще-то я не прислушивался, друг мой, потому что у меня не было надобности услышать, как ты появишься. Честно говоря, я учуял тебя в тот миг, когда мы с кузеном вошли в главную пещеру. Вспомни — я говорил тебе раньше, что корица (а ты часто её используешь) распространяет аромат, который ни с чем не спутать. Сам-то ты привык к этому запаху, потому и не замечаешь, какой аромат от тебя исходит. Но при твоём роде занятий такое благоухание чревато смертельной опасностью.

Ибрагим уже не слушал — он явно устал от подобных предостережений. Теперь он оценивающе смотрел на Андре. Наконец ассасин кивнул, словно подтверждая некие свои выводы, и поднял руку.

— Я помогу ему одеться по-человечески. Скажи ему, чтобы он разделся.

— Скажи сам. Он знает твой язык.

Ибрагим удивлённо выпрямился.

— Ты говоришь по-арабски?

— Не очень хорошо, но говорю, — ответил Андре на том же языке. — Я начал учить арабский ещё дома, до того как прибыл сюда. Наши тамошние братья, союзники вашего имама Рашида аль-Дина, сочли необходимым заранее познакомить меня с вашим языком и приставили ко мне некоторых ваших выдающихся учёных. Учёные эти и поныне обретаются в земле франков, делясь познаниями с нашими братьями.

— Что ж, хорошо. Вернёмся к делу. Будь добр раздеться.

Андре снял доспехи и одежду, и Ибрагим принялся втолковывать ему, как носить мусульманское платье. Он показывал, как обращаться с каждым предметом одежды, чтобы всё было удобно и ничто не стесняло движений. Напоследок он объяснил, как надевают куфию, и сам водрузил её на голову рыцаря. Некоторое время Ибрагим старательно что-то поправлял, подтягивая узел и сдвигая его на нужное место; потом отступил на шаг, оценивающе осмотрел свою работу и удовлетворённо кивнул.

— Вот так и свисают концы. Ты чувствуешь, каким всё должно быть?

— Сейчас — да. Но не знаю, смогу ли одеться самостоятельно.

Андре

сам не знал, почему решил умолчать о своих познаниях в мусульманской одежде и прикинуться невеждой.

— Я буду сопровождать вас до тех пор, пока вы не встретите людей, к которым направляетесь. К тому времени тебе следует научиться правильно одеваться. Это нетрудно. У нас это умеют даже дети.

Ибрагим переглянулся с Алеком.

— Отправляемся, Альмания. Мы и так уже задержались.

Пока они седлали коней, Андре снова заговорил с Алеком по-французски:

— Что за именем он вас назвал — Альмания?

— Это искажённое «алеман», название одного из германских народов. Он полагает, что это слово означает «англичанин», и кличет меня так уже не первый год. Я пытался объяснить ему разницу, но он не обратил на это внимания, и я махнул рукой. Так или иначе, в арабском языке нет слов, обозначающих Шотландию или шотландцев.

Ибрагим первым двинулся к выходу из пещеры, и Сен-Клер спросил Алека:

— Куда мы сейчас направляемся?

— Выполняя данные нам поручения, доставляем послания некоторым заинтересованным сторонам... В особенности одной из них. Вообще-то ты мог бы и не ездить со мной, но я считаю, что пришла пора показать тебя людям, с которыми мы имеем дело. Напоследок мы прибудем к Горному Старцу, но согласится ли он принять тебя, пока неясно. Так что думай об этом как об ознакомительной поездке: повидаешься с людьми, узнаешь, где они живут, поглядишь, какие дела они с нами ведут.

Вскоре после того, как пещеры остались позади, Ибрагим уехал вперёд и затерялся среди гигантских валунов. Но потом рыцари увидели, что он возвращается к ним. Мусульманин натянул поводья и остановился, поджидая, пока франки подъедут.

Алек тем временем продолжал говорить Сен-Клеру:

— Тебе это должно показаться интересным, поскольку жизнь ассасинов не похожа ни на что другое, с чем ты здесь сталкивался или ещё столкнёшься. Они с радостью перерезали бы нам глотки, но не посмеют, поскольку знают, что мы под защитой имама Рашида аль-Дина. Им неведомо, почему имам нас защищает, но они смиряются с этим, поскольку мы хоть и не шииты и даже не мусульмане, но всё же народ Писания. Они терпят нас, как бы мало им ни было известно о цели нашего пребывания здесь. Ассасинам известно, что, хотя мы выглядим и представляемся тамплиерами, есть большая разница между нами и другими храмовниками, с которыми они имеют дело. И незачем ломать голову, откуда ассасины это узнали.

Синклер помахал Ибрагиму. Поравнявшись с мусульманином, Алек продолжал говорить на французском, обращаясь к Андре:

— Может, большинство из них покажутся тебе учтивыми и дружелюбными, но никогда, ни в коем случае не забывай, что это за люди. И даже не помышляй довериться кому-нибудь из них. Они не зря называются гашишинами, или ассасинами. Да, наше братство тоже тайное, но мы не имеем с ними ничего общего. Остерегайся их и, имея с ними дело, всё время будь начеку.

Заметив, что при слове «ассасин» плечи Ибрагима напряглись, Алек легко перешёл на арабский: