Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
– Чего вы боитесь? – улыбнулась в ответ Фын-цзе. – Не беспокойтесь, бабушка!
Она схватила шест и оттолкнула лодку от берега. Но когда достигли середины пруда, лодка, в которой сидело много людей, закачалась, и Фын-цзе почувствовала себя неуверенно. Она тотчас же отдала шест лодочнице, а сама пересела на скамейку.
В другой лодке поместились Ин-чунь, Бао-юй и остальные сестры. Мамки и няньки шли за лодками по берегу.
– Как жаль, что поломали листья лотосов! – воскликнул Бао-юй. – Но зачем их отсюда убрали?
– А как же иначе привести сад в порядок? – с улыбкой спросила его Бао-чай. – В этом году каждый день устраивались всякие пиры и гулянья, нужно же было делать в саду уборку!
– Я не люблю стихи Ли И-шаня [132] , – вмешалась в разговор Дай-юй, – но две строки у него мне нравятся:
Остались лотосы увядшие, и слышен шум дождя.Мы остановились возле лотосов, и мне припомнились эти строки.
– Действительно прекрасно! – согласился Бао-юй. – Но я бы не хотел, чтобы убирали увядшие лотосы.
132
Ли И-шань, или Ли Шань-инь (IX в.) – крупный поэт, писатель и государственный деятель эпохи Тан.
Между тем подплыли к «заливу Лиан». Повеяло холодом. По обоим берегам виднелись поблекшие травы, и все еще сильнее ощутили дыхание осени.
Заметив неподалеку от берега высокое строение, матушка Цзя поинтересовалась:
– Здесь живет барышня Сюэ?
– Да, – ответили ей.
Матушка Цзя велела пристать к берегу, поднялась по каменной лестнице и вступила во «двор Душистых трав». Приятный аромат защекотал в носу. Чудесные травы и редкостные лианы, растущие во дворе, зеленели все ярче по мере того, как прохладнее становилась погода, и на них виднелись ярко-красные бусины плодов и семян.
В доме было пусто, словно в снежном гроте, безделушек и в помине не было, и только на столе стояла белая динчжоуская ваза [133] , в которую было воткнуто несколько хризантем, возле нее – две книги да чайный прибор. Кровать, на которой лежал простой матрац и одеяло, скрывалась под пологом из темного флера.
– Эта девочка Бао-чай чересчур скромна! – вздохнула матушка Цзя. – Если у нее нет украшений, почему она стесняется попросить их у своей тети? И мне об этом никто не напомнил, а сама я не подумала, что, переезжая сюда, она из дому ничего с собой не привезла.
133
Эти вазы выделывались из фарфора при династии Сун в округе Динчжоу.
Матушка Цзя подозвала Юань-ян и велела ей принести несколько старинных безделушек, а сама обрушилась на Фын-цзе:
– Какая же мелочная у тебя душа! Неужели ты не могла прислать несколько безделушек своей младшей сестре для украшения комнаты?
– Бао-чай сама не захотела! – с улыбкой возразили госпожа Ван и Фын-цзе. – Мы посылали ей, а она все вернула обратно.
– Она и дома не очень увлекалась такими вещами, – вставила тетушка Сюэ.
– Это уж никуда не годится, – покачала головой матушка Цзя. – Так, правда, хлопот меньше, но если придут родственники, могут сказать, что это непорядок. И, кроме того, если в комнатах барышень все так просто и скромно, выходит, нам, старухам, нужно вообще жить на конюшне! Ведь вы знаете из книг и пьес, как красиво должна выглядеть женская спальня! Наших девочек, конечно, нельзя сравнивать с теми барышнями, которых изображают в пьесах, но не принимать во внимание эти книги и пьесы тоже нельзя. Ведь если есть вещи, почему их не расставить? Любишь простоту – не нужно слишком много мебели нагромождать, и будет очень хорошо. Прежде я умела замечательно украшать комнаты, но сейчас заниматься такими мелочами у меня нет никакого желания. Однако нашим девочкам надо учиться этому. Больше всего следует опасаться, чтобы убранство не получилось грубое, ибо тогда даже дорогие вещи потеряют свою прелесть! Попробую сама убрать эту комнату. Ручаюсь, что после этого здесь станет красивее и в то же время все будет выглядеть просто и скромно. Я до сих пор сохранила кое-что из моих личных вещей. Хорошо, что я не показывала их Бао-юю, иначе все бы погибло!
Подозвав Юань-ян, матушка Цзя приказала ей:
– Принеси каменную чашу, шелковую ширму и треножник из черного камня. Поставим их на столе, и будет вполне достаточно. Потом принесешь белый шелковый полог, на котором тушью сделаны надписи, и заменишь этот.
– Слушаюсь! – с улыбкой ответила Юань-ян и добавила: – Но только эти вещи спрятаны в сундуке, который стоит в верхней комнате, так что придется долго искать. Лучше я принесу завтра.
– Завтра или послезавтра – все равно, – кивнула матушка Цзя, – смотри только, не забудь!
Посидев еще немного, матушка Цзя наконец вышла и отправилась в «покои Узорчатой парчи». Здесь ее встретили Вэнь-гуань и другие девочки-актрисы, справились о здоровье, а затем осведомились, какие арии желательно исполнить.
– Выберите несколько арий из тех, которые вы лучше всего разучили, – ответила матушка Цзя.
Вэнь-гуань поклонилась, вышла и отправилась в «павильон Благоухающего лотоса». Но об этом мы рассказывать не будем.
Между тем Фын-цзе привела служанок и сделала необходимые приготовления. На небольшом возвышении справа и слева поставили две тахты, разостлали на них парчовые коврики, положили лотосовые циновки. Перед каждой тахтой стояло по два резных лакированных столика. Все столики были различной формы: в виде цветка бегонии, цветка сливы, листа лотоса, корзинки подсолнуха. На каждом столике стояли курильница и небольшой короб.
На возвышении стояли две тахты и перед ними четыре столика, их заняли матушка Цзя и тетушка Сюэ, а внизу – два столика и стул для госпожи Ван. Для всех остальных поставили по одному столику. С восточной стороны села бабушка Лю, немного пониже ее – госпожа Ван. С западной стороны заняли места по порядку Сян-юнь, Бао-чай, Дай-юй, Ин-чунь, Тань-чунь и Си-чунь и, наконец, на самом дальнем краю – Бао-юй. Столик Ли Вань и Фын-цзе стоял у перил возле шкафа. Коробы с кушаньями, возвышавшиеся на столах, соответствовали форме самих столов. Кроме того, перед каждым стоял заморский резной графин из черненого серебра и узорчатый эмалированный кубок.
Когда все заняли свои места, матушка Цзя с улыбкой сказала:
– Сначала выпьем по два кубка вина, затем будем играть в «застольный приказ». Это будет интересно.
– Вы уже что-то придумали, почтенная госпожа! – улыбнулась ей тетушка Сюэ. – А что будем делать мы? Лучше бы позволили нам выпить еще немного, а когда мы опьянеем, может быть, тоже что-нибудь придумаем.
– Вы сегодня чересчур скромны, – отвечала ей матушка Цзя. – Наверное, вам стало скучно с такой старухой, как я?
– Что вы, что вы! – воскликнула тетушка Сюэ. – Я сказала это просто из опасения, что не сумею выполнить застольный приказ и надо мной будут смеяться!
– Если не сможете выполнить, выпьете лишний кубок, – засмеялась госпожа Ван. – И как только опьянеете, пойдете спать. Неужели и тогда над вами будут смеяться?
– Хорошо, повинуюсь, – кивнула тетушка Сюэ. – Пусть почтенная госпожа выпьет вино и объявит приказ.
– Разумеется, объявлю! – сказала матушка Цзя и осушила свой кубок.