Сон в красном тереме. Том 1
Шрифт:
– Это я все придумала, – сказала Юань-ян, – вторая господа Фын-цзе тут ни при чем.
Вскоре явилась матушка Цзя, а вместе с нею и все остальные. Места за столами заняли где придется. Служанки тотчас подали чай. Потом Фын-цзе положила перед каждым палочки из черного дерева, оправленные серебром.
– Возьмите тот кедровый столик и поставьте его здесь, – распорядилась матушка Цзя, – пусть бабушка Лю сядет с этой стороны.
Служанки переставили столик. Фын-цзе подмигнула Юань-ян, та тотчас же отвела бабушку Лю в сторонку и тихо сказала ей:
– У нас в доме существует обычай смеяться над тем, кто за столом допускает оплошность. Так что не обижайся!
Вскоре перестановки были закончены, и все заняли свои места. Тетушка Сюэ успела позавтракать дома, поэтому сейчас не ела, а только сидела в стороне и пила чай. Бао-юй, Сян-юнь, Дай-юй и Бао-чай сидели за одним столом с матушкой Цзя. Госпожа Ван и Ин-чунь с двумя своими сестрами расположились за другим столиком. Бабушка Лю сидела за отдельным столом рядом с матушкой Цзя.
Матушка Цзя привыкла, чтобы во время еды возле нее стояли служанки с полоскательницами, мухогонками и полотенцами. Однако это не входило в обязанности Юань-ян, и, когда она взяла мухогонку и встала возле матушки Цзя, другие служанки поняли, что она собирается подшутить над бабушкой Лю, поэтому без возражений уступили ей место. Прислуживая матушке Цзя, Юань-ян незаметно сделала глазами знак бабушке Лю. Та сразу догадалась, в чем дело, и сказала:
– Не беспокойтесь, барышня!
С этими словами она взяла со стола палочки для еды. Они показались ей тяжелыми, все время выскальзывали из рук, и справиться с ними никак не удавалось. Это Фын-цзе и Юань-ян, сговорившись между собой, нарочно подложили бабушке Лю старые четырехгранные оправленные золотом палочки из слоновой кости, давно вышедшие из употребления.
– Да это не палочки, а целые дубины! – воскликнула старушка. – Они, пожалуй, тяжелее, чем деревенские лопаты! Где уж с ними управиться!
Все рассмеялись. Но в это время одна из служанок открыла короб и вынула из него два блюда с закусками. Ли Вань собственноручно поставила одну чашку перед матушкой Цзя, а Фын-цзе взяла другую чашку, в которой горкой лежали голубиные яйца, и поставила ее перед бабушкой Лю.
– Ешь, пожалуйста, – сказала матушка Цзя, обращаясь к бабушке Лю.
– Ах, старая Лю, старая Лю! – воскликнула та, вставая с места. – Аппетит у тебя, как у быка, ты можешь зараз слопать целую свинью!
Она похлопала себя по щекам, вытаращила глаза и замолчала. Сначала никто не мог понять, в чем дело, но потом все догадались и разразились безудержным хохотом.
Сян-юнь от смеха поперхнулась чаем, у Дай-юй перехватило дух, она повалилась на стол и только восклицала: «Ай-я!» Бао-юй, хохотавший до икоты, прильнул к матушке Цзя, а та сама, едва сдерживаясь от смеха, гладила его и была в состоянии только выговорить: «Ах, мой мальчик!» Госпожа Ван указывала пальцем на Фын-цзе, но от смеха не могла произнести ни слова. Тетушка Сюэ тоже не удержалась и прыснула чаем, облив при этом юбку Тань-чунь, а Тань-чунь, вздрогнув, вылила полную чашку чая на Ин-чунь. Си-чунь вскочила с места, крича своей тете, заливавшейся смехом, чтобы она не толкала ее в бок. Некоторые служанки, будучи не в силах сдерживаться, выбежали вон, другие побежали за новым платьем для Ин-чунь. Только Фын-цзе и Юань-ян сохраняли невозмутимое спокойствие и продолжали угощать гостью.
Бабушка Лю снова взяла палочки. Они ее не слушались.
– И куры у вас здесь умные! – как ни в чем не бывало говорила она. – Какие мелкие и красивые яйца они несут! И подумать только, что я попробую такую редкость!
В ответ на ее слова раздался новый взрыв смеха. У матушки Цзя от смеха даже слезы навернулись на глаза, и Ху-по, стоявшая позади нее, стала хлопать ее по спине.
– Это все прохвостка Фын-цзе устроила! – произнесла наконец матушка Цзя. – Вы ей не верьте!
В то время как бабушка Лю хвалила яйца, Фын-цзе засмеялась и стала поторапливать ее:
– Скорее кушай! Каждое такое яйцо стоит целый лян серебра! Если яйца остынут, будет невкусно.
Бабушка Лю подняла палочки и хотела ухватить яйцо. Но как? Она переворочала всю чашку, и когда наконец ей удалось взять одно и поднести ко рту, оно выскользнуло и шлепнулось на пол. Она отложила палочки и хотела поднять яйцо руками.
– Эх! – вздохнула она. – Потеряла целый лян серебра и даже не успела послушать, как оно звенит!
Никто из присутствующих уже не хотел есть, все только слушали бабушку Лю и хохотали.
– Кто мог придумать подать к столу эти палочки? – спросила наконец матушка Цзя. – Ведь мы никаких гостей не приглашали, пир не устраивали! Это все проделки Фын-цзе! Замени их сейчас же!
Действительно, палочки из слоновой кости никто из служанок и не собирался приносить – их подсунули старушке Фын-цзе и Юань-ян. Услыхав приказ матушки Цзя, служанки убрали палочки и положили перед бабушкой Лю другие – из черного дерева, оправленные серебром – такие же, как у остальных.
– Убрали золотые, дали серебряные! – заметила бабушка Лю. – Но все равно они мне не с руки.
– В закусках может оказаться яд, – сказала Фын-цзе, – а с помощью серебра это сразу можно узнать.
– Уж если в таких кушаньях есть яд, то те, которые мы едим, наверняка сплошной мышьяк! – воскликнула бабушка Лю. – Но пусть я отравлюсь, все равно съем все!
Глядя, как забавна бабушка Лю и с каким аппетитом она ест, матушка Цзя приказала отдать ей даже блюда со своего стола и, кроме того, распорядилась положить в чашку Бань-эра все, что повкуснее.
Вскоре завтрак окончился, и матушка Цзя удалилась в спальню Тань-чунь. За ней последовали остальные. Остатки угощения были убраны и снова поставлен стол.
Взглянув на Фын-цзе и Ли Вань, сидящих за столом друг против друга, бабушка Лю сказала:
– Мне нравится такой порядок, как в вашем доме! Верно говорят: «Церемонии исходят из больших домов»!
– Вы об этом слишком не задумывайтесь, – улыбаясь, ответила ей Фын-цзе, – мы сейчас только пошутили.
– Не сердитесь на нас, бабушка, – добавила Юань-ян, – во всем виновата я, простите меня!
– Да что вы такое говорите, барышня? – удивилась гостья. – Почему я должна сердиться? Я довольна, что мы немного позабавили старую госпожу. Когда вы бросили взгляд в мою сторону, я сразу поняла, в чем дело, и постаралась всех посмешить. Если б я рассердилась, я перестала бы разговаривать.