Сороковник. Книга 3
Шрифт:
Вот только в самом начале обеда случается неловкий момент.
Едва присутствующие приступают к трапезе, сидящие друг против друга мои девицы, переглянувшись через стол, не торопясь, я бы даже сказала — демонстративно — начинают менять столовые приборы местами: вилочки перекладывают направо, ножи — налево. Пока гости пребывают в лёгком культурном шоке, Николас, давясь смешком, затевает ту же процедуру.
— Забыл предупредить, тётушка, — подмигивает он леди Аурелии, — наши девочки — левши, как и я. Нам так удобнее.
Дон Теймур
… И, между прочим, ножи дона также лежат по левую сторону тарелки.
Когда гостей обносят горячими перепелами, из-под стола прямо под ноги лакею выскакивают расшалившиеся щенки. Лишь слегка мужчина вздрагивает, но и этого хватает, чтобы маленькая, аппетитно зажаренная тушка соскользнула с фарфорового блюда и шлёпнулась на скатерть рядом с Анной.
А у неё такая же замедленная реакция, как и у меня! И она сейчас чрезвычайно занята разговором со своим соседом, сыном хозяина замка! Лакей обмирает, но Анна, бровью не поведя, рассеянно смахивает жареную птичку со скатерти — прямо в пасть расшалившимся лабрадошкам. Те утаскивают добычу обратно под стол, где и делят, судя по долетающим звукам, Анна же небрежно опускает на жирное пятно салфетку и продолжает разговор.
Леди Аурелия переводит дыхание.
Вот вам, думаю с торжеством, съели? Мы тоже знаем: хорошее воспитание не в том, что ты не прольешь соуса на скатерть, а в том, что ты не заметишь, если это сделает кто-то другой. Не сомневайтесь, доны и сэры, сиживали за столами, сиживали!
Вихрем, который моим хотениям неподвластен, из столовой меня уносит в библиотеку, через холл и, скорее всего, через несколько часов.
— Ты так и не сказал мне, где Мага. — В голосе Николаса сдержанный упрёк. Они с отцом сидят в уголке за шахматным столом, в распахнутые двустворчатые двери доносятся звуки рояля из гостиной напротив. С удивлением узнаю один из вальсов Шопена. Неподалёку хозяин дома с зятьями оживлённо обсуждают какие-то рукописи в компании пузатой бутылочки с янтарной жидкостью.
— Не хочу, чтобы ты его отвлекал. — Дон с неудовольствием поглядывает на доску: очевидно, положение фигур его не устраивает. — У твоего брата, видишь ли, собственная идея-фикс насчёт того, как вытащить из мира иного детей и эту вашу… Иву. Он ведь ещё не знает, что они здесь, вот пусть и поработает головой, у него схвачено достаточно перспективное направление.
— А подробнее?
Дон попыхивает сигарой. Оценивает растущую шапочку пепла.
— Когда его неуступчивая пассия исчезла…
— Отец, я попросил бы не называть её так, — перебивает Николас. — Ива.
— Допустим. Когда его неуступчивая Ива исчезла, наши мнения о методах поиска разошлись. Мой путь ты знаешь. Маркос выбрал другой. Скорее всего, он снова ухватился за идею открытия порталов.
Николас качает головой.
— Чересчур затратно. Внутри мира — да, на родной энергетике можно далеко уехать, но попасть вовне… Зря.
— Думаешь, я этого не знаю? — бросает дон снисходительно. — Кто периодически таскал из моих журналов записи? Не вы ли? Всё, что в ваших головах заложено о порталах и междумирье, вы переняли от меня и благополучно с этим увязли! Но на сей раз твой братец, похоже, решил сменить тактику. Он намерен воспользоваться уже проторенными путями, временно замурованными Игроком. Хороший ход, многообещающий.
Непонятно, то ли он одобряет своего младшего, то ли оценивает передвижку на доске старшего. Николас задумчиво теребит прядь.
— И ты ему даже не сообщил — ни о том, что нашёл нас с Ивой в моём мире, ни то, что сейчас мы здесь? С детьми?
Дон пожимает плечами.
— Зачем? У него, наконец, появилось то, чего раньше не было: достаточно сильная мотивация. И прежнего упрямства хоть отбавляй. И способностей. Уверен, что он вот-вот выйдет в другой мир — используя собственную методу, заметь, не мою! Не буду лишать его этой победы.
— Я понял, — помедлив, говорит Николас. — Но ты хотя бы маме мог обо мне рассказать? Я ж её чуть до приступа не довёл, когда заявился!
Пушистый столбик рушится в подставленную пепельницу.
— Не мог, — жёстко говорит дон Теймур. — Дарить ей пустую надежду? А если бы ты не появился? Тем горше было бы её разочарование. Один раз она тебя уже потеряла, второго не вынесла бы. Откуда я знаю эту вашу Иву, согласилась бы она тебе помочь или нет? В сущности, ты вернулся отнюдь не по её хотенью, а по стечению обстоятельств, разве не так?
Николас потирает глаза.
— Послушай, папа. За это время, что мы с Ивой были знакомы, ничто не мешало ей просто свалить от меня подальше, тем более что кидрик был с ней неразлучен. И плевали они на мои запреты, приспичь им смыться. Ива этого не сделала. Они с Риком фактически вытащили меня из-под завала, заметь: не я их, а они меня! Она ввела меня в свой дом, познакомила с детьми, меня, которого без году неделю знает, но не из-за беспечности, а потому что доверилась. Она умеет быть другом…
— Вздор, — небрежно отмахивается дон Теймур. — Не смеши. Дружба между мужчиной и женщиной?
— Тебе напомнить леди Аурелию? — вкрадчиво осведомляется Николас. — Или за пятнадцать лет что-то изменилось? И сэр Джонатан, и мама прекрасно осведомлены о ваших отношениях, но разве они хоть раз ревновали? Даже мама!
Дон сердито передвигает фигуру. Почти не глядя.
— Хочешь сказать, что вы и в самом деле друзья? И между вами действительно ничего не было?
— Она практически жена моего брата, — доверительным шёпотом сообщает Ник. — За кого ты меня принимаешь?