Сороковник. Книга 3
Шрифт:
Степь большая, вспоминаю я слова Николаса, на всех места хватило… И почему-то как живых вижу: Акима и Флора, Василия и Добрыню — Васютиных друзей-сотоварищей; весёлых Лориных девчат — одна из них так и погибла, заслоняя собой Магу… кто из тех, кого я успела узнать, остался под этой насыпью? В горле першит от застрявших рыданий.
Мимо, шурша и оставляя в пепле извилистый след, торопливо скользит пёстрая ящерица. Неподалёку выскакивает и тотчас, заметив меня, юркает в нору суслик, в небе пересвистываются стрижи. Нет, степь не убили, жизнь возвращается. Не вернутся только люди.
Так что сейчас — прошлое, настоящее или будущее? Если прошлое — то совсем недавнее, потому что насыпной холм совсем свежий. Но меня уже изрядно протащило в видениях по временной линии, возможно ли, что по инерции занесло в завтрашний день?
Солнце в зените и явно печёт. Не будь я бестелесна, пришлось бы несладко, но в нынешнем состоянии зной мне не страшен. И всё же ощущение не из приятных: ты есть — и вроде бы нет. Должно быть, так чувствовал себя уэллсовский Человек-невидимка, когда на него налетали прохожие… Так зачем я здесь? Если рассуждать логически — то ли подсознание, то ли иная сила, на которую недавно намекал ГЛАВА, ведёт меня по яви и по снам отнюдь не хаотично. Словно…
Словно в Игре, где услужливый разработчик вовремя подсовывает нужную для развития инфу. Моделирует ситуации экспромтом, если в рабочем порядке почему-то не получается — не успевает или упустил что-то изначально, а снабдить перса данными необходимо, иначе дальнейшее прохождение застопорится. Вот и придуман для Обережницы новый навык, возможно, не такой уж уникальный, зато действенный. И прокачивается себе; глядишь, скоро она и пророчествовать начнёт, как Симеон, птицей вещей заделается… Но ведь этого не может быть, правда? Потому что Сороковника нет, я от него, сбежала, когда переместилась к Николасу и тем самым нарушила алгоритм попаданства; ведь по правилам покинуть мир-плацдарм можно единственным путём, установленным демиургом, а я — вот уж, действительно, непутёвая — взяла и повернула всё по-своему. И в свой собственный мир перескочила, минуя оставшиеся квесты и Финал, потому, что… так получилось, так фишка легла. На фига мне теперь этот Финал, когда от него уже ничего не зависит?
Но Игрок каким-то макаром настиг меня дома (прямо в постели, гад!) и наговорил при этом всякой ереси, и про дальнейшее прохождение тоже. Блефовал? Или всё дело в том, что я задела его за живое, спутала планы, заинтересовала своей бестолковой удачливостью? Нет, я несу вздор и готова в него же поверить. Одно-единственное "но" перечёркивает напрочь весь мой жалкий лепет: то, что впервые я столкнулась с демиургом, оказывается, много лет назад.
Какие у него ко мне могут быть счёты?
Я хорошо помню, как он науськивал свою зверушку: "Сжечь их, Гарм!" Трактуется однозначно: он хотел меня убить. Что я ему сделала? Что м ы с Магой ему сделали? Ведь не просто так он столкнул нас лбами тогда, пятнадцать лет назад, да и после… не слишком ли долго ко мне возвращается память? Почему обстоятельства нашего знакомства всплыли только недавно? Лихорадочно тру невидимой рукой лоб. А ведь в тот момент, когда Мага невольно снял заклятье забвения — как оказалось, не только с меня, но и с себя тоже, на мою голову с временных слоёв обрушилось столько, что я чуть было концы не отдала. Ох, меня потом и клинило, до сих пор толком не помню, как выбралась из замка… Куда, спрашивается, девалась масса информации?
Впрочем, её пропажа могла оказаться защитной реакцией: мозг, испугавшись, что свихнётся окончательно, взял и перекрыл доступ к большей части данных, просто выстроив хронологическую цепочку основных событий. Выдал мне по минимуму, дабы знала — что было, чем сердце успокоилось, и хватит.
Но ведь и Мага недавно признался, что и к нему возвращается былое. Это что же получается, Игрок давил на нас обоих?
Да, впервые мы с суженым в его мире, столкнулись нехорошо, очень нехорошо. Но уже во вторую встречу он… что он предложил? Попробовать начать всё сначала. С корыстными ли целями, с далеко идущими планами — наказать меня за присуху, сделавшую из него почти законченного психа — не столь важно, главное было обозначено. А уж когда он узнал про детей — ясен пень, отпускать меня больше не собирался. И пусть я упорствовала, как могла, но Мага-то гнул своё и догнул, в конце концов, привязал к себе, хоть и временно. На три месяца. Теперь же, с этой внеплановой моей беременностью он, ещё не заключив брачный договор, намерен пересмотреть его сроки, и уж братец-то с папочкой его поддержат, это ж невооружённым глазом видно.
Рушится всё, что составляло мою жизнь, а я… теперь даже и не знаю, как к этому отнестись. Я во всём начинаю сомневаться и, наконец, даже в моей любви к Васюте. Может, просто потянуло меня от одиночества, от страха, от обречённости к тому единственному мужчине, что оказался рядом? Не знаю. Хотя думать об этом стыдно, словно я предаю того, чьих детей ношу под сердцем.
Как напоминание о моём нынешнем состоянии, подкатывает дурнота.
А ну, прекрати, жёстко одёргивает внутренний голос. Разнылась, надумываешь неизвестно что, сейчас жалеть себя начнёшь… Это — сон, и токсикозу и неприятным ощущениям тут быть не полагается! Займись-ка лучше делом, не зря же ты здесь, в конце концов!
Слабость пристыжено отступает, а я пытаюсь поймать за хвост одну из последних мыслей. Давайте-ка абстрагируемся от эмоций… Скорее всего, Игрок действительно контролировал нас с Магой, как-то придерживая воспоминания, не давал осознать — чего? Кажется, вот-вот пойму. Но ведь довольно долго у него получалось: с какой кровью от сердца я дала согласие выйти за Магу! Лишь в его доме, увидев, почувствовав его другим… и после моего освобождения… и совсем недавно… Да, в моём суженном что-то действительно стало меняться, а картины прошлого, всплывшие так внезапно, кажется, подтолкнули к дальнейшим изменениям нас обоих.
Значит ли это, что Игрок ослабил вожжи… э-э… контроль?
Зависшая прямо перед глазами стрекоза со слюдяными прозрачными крылышками словно пытается сбить меня с толку. Машинально отмахиваюсь несуществующей или невидимой рукой, и насекомое словно ветром сшибает в сторону. Сердито зазудев, оно улепётывает восвояси.
Да силы у Игрока уже не те, продолжаю с неожиданным злорадством. Если уж попал в человеческое тело, если способности остались небольшие — он не в состоянии следить за нами непрерывно. На личное наблюдение нужна энергетика, а запасец-то в коконе ограничен. А ведь он меня один раз потерял, наверняка. Ну-ка, когда там на меня накатило? На скамейке у пасторального пруда, там я припомнила наше с Магой знакомство… Точно-точно! Тогда по всему городу шастали фальшивые обережницы, я ещё смеялась над тем, что некоторые вошли в образ куда лучше, чем я сама. Может, Игрок или его шпионы и вели меня от самого дома, недаром дон Теймур намекал, что опасается прослушки; но затем — отвлеклись на двойников, потеряли след, а я, освободившись от контроля и зачарованная музыкой, вдруг вспомнила то, что Игроку не нужно. А потом и вовсе фактически замаскировалась, переодевшись у Мишеля! Вот и пришлось как-то обрабатывать Ипатия, чтобы меня разыскать, напеть, нашептать ему всяких гадостей под руку, уж на это мой враг мастер… Психолог, блин.
Сейчас демиург нервничает, как пить дать, потому что упускает ситуацию. Не удивлюсь, если скоро последуют какие-то неприятные сюрпризы…
Минуту.
Погоди-ка, Ваня. А твоё недавнишнее нытьё — не сюрприз, что ли? Это надо же — усомниться в собственных детях! У меня словно пелена с глаз спадает. Да, бывали у меня затяжные депрессии, но так, чтобы я на девчонок наезжала да подозревала их в махровом эгоизме? Я слишком хорошо их знаю. Вот чёрт… он даже во сне пытается на меня надавить, не иначе. Конечно, это на улице незримая охрана могла поставить на меня защиту, а тут-то, в подсознании — я совершенно открыта.
Теперь уже и змеи, которых разогнал храбрец Рикки, и обвал в пещере, и Анна, обречённая на угасание в моём мире — всё видится далеко не случайным. На слабачка берёшь, разработчик? Не поддамся. Хватит надо мной экспериментировать.
У меня даже щека начинает дёргаться от нервного тика, в точности, как когда-то у отца, когда он волновался. В сердцах я топаю невидимой ногой и поднимаю тучу пыли вперемежку с седыми клочьями пепла. Невидимость невидимостью, но почему-то от поднявшихся клубов свербит в носу, я едва сдерживаю чих и поспешно отступаю, а на земной коре тем временем обнажается свежая борозда, похожая на засыпанную канаву или трещину, длинная, без конца и края. И становится, наконец, ясно, где я.