Сороковник. Книга 3

Горбачева Вероника Вячеславовна

— Я вот тут подумал, — говорит, — день впереди погожий, тебе ж его всё равно захочется с пользой провести, красиво. Давай махнём куда-нибудь вместе. Мне одному бродить надоело, а надо ж себя куда-то деть на ближайшие несколько дней. Набьюсь-ка я к тебе в сопровождающие. — Предупреждая возражения, выставляет вперёд ладони в успокаивающем жесте: — Обещаю сразу: никаких приставаний и покушений на женскую честь, напротив: тебе со мной будет безопасней. Нагляделся я на здешние нравы, в одиночку ты так и будешь отбиваться от доброжелателей. Ну, если только у тебя самой какие-то планы на этот счёт… — Он кидает в рот кусочек сахара и хитро на меня поглядывает.

Я растерянно отставляю чашку. Таких предложений мне ещё никто не делал! И вдруг начинаю смеяться.

— Объясни, ты-то чем отличаешься от таких доброжелателей?

Он красиво приподнимает бровь.

— Я порядочный и высокоморальный, — поясняет.

— Ну да. И поэтому время от времени влезаешь на балконы к знакомым дамам.

— Это частный случай, — он отмахивается. — Я и к тебе на балкон влез, но разве ты можешь меня в чём-то упрекнуть? Вроде бы я не посягал на твою добродетель. Или надо было? — Собираюсь возмутиться, но вовремя замечаю лукавые огоньки в глазах. Он сдерживает усмешку. — В общем, у меня пропасть свободного времени и у тебя тоже. Мы можем провести их и в одиночку, но вдвоём будет не так скучно. Согласна?

— Без дураков? — уточняю. В меня вселяется тот самый бес неразумности, который совсем недавно в пику здравому смыслу выпроводил меня из дому навстречу утренней авантюре, а теперь так и подзуживает согласиться.

— Без дураков, — подтверждает Мага. — Пошли, посигналим этому яхтсмену, пусть нас прокатит. Наверняка не откажет.

— Я ещё не согласилась, — говорю быстро.

— Но и не отказалась. Да брось, Ива, надо же куда-то девать день?

…А в открытом море вода действительно теплее.

Куда меня несёт, снова спрашиваю, и кому я доверяю?

***

— Тебя что-то беспокоит? — спрашивает он. Поправляет занавеску на автобусном окне, чтобы солнце не било в глаза. Наш маленький туристический ПАЗик бодро наматывает витки в гору.

— Да, — сердито отвечаю. — Ты всё время за меня платишь. Меня это нервирует.

Моё признание порядком его озадачивает. Он даже лоб морщит, осмысливая.

— Но послушай, — говорит, наконец. — Я же не цацки тебе дарю, не шмотки какие-то. Если бы так — да, я поставил бы тебя в неловкое положение. Но почему мне не платить за ужин, за кофе, за наши поездки? В конце концов, это ж я тебя с собой повсюду таскаю, а не ты! Инициатива была от меня, мне и расплачиваться. И не затевай больше подобных разговоров.

Я не решаюсь напомнить, что разговор начат не мной. Хотя уже привыкаю к его сдержанности и нарочитой суровости. У него такая манера общаться.

С утра ветер разошёлся, нагнал волну, и на пляже делать было нечего. Маге пришло в голову отправиться в горы. Обмолвился, что хочет сравнить с теми, что оставил дома. Но по-прежнему почти ничего не рассказывает о себе, а я не спрашиваю. Зачем?

С самого начала, верный своему слову, он определил между нами дистанцию, которой и придерживается до сих пор. Вроде и внимание оказывает, и в то же время обходится без фамильярностей, по-дружески, чем-то напоминая мне старшего брата. Тот до сих пор держит себя со мной и братьями, как с маленькими: немного покровительственно, с толикой снисходительности, но никогда не упустит случая поддержать словом или делом. Иногда мне кажется, что я понимаю своего странного компаньона. Ему действительно не хочется куковать одному, дожидаясь назначенной встречи, а заводить серьёзные отношения только ради того, чтобы развлечься… тоже не хочется. Похоже, моральные нормы ему привиты даже более суровые, чем мне. На пляже он с плохо скрываемым раздражением косит на девиц в чересчур открытых бикини, и я заметно выигрываю на их фоне в своём цельном купальнике, приобретённом из единственного желания казаться стройнее.

Но бывают моменты, когда он взирает на окружающий мир с нескрываемым удовольствием и азартом, как ребёнок, попавший впервые в развлекательный центр. Сейчас ему нравится маленький туристический автобус, маленькая женщина-экскурсовод с музыкальным именем — Иоланта, он жадно разглядывает горные склоны, тонущие в кучерявой зелени с кое-где проглядывающими крышами домов. Не менее получаса стоит рядом с экскурсоводом, но интересует его, главным образом, водительское место. Не будь я так уверена, что Мага — нормальный человек, я бы приняла его за пришельца из прошлого. Иоланта находит в его лице самого внимательного и благодарного слушателя. Описание края и местных народностей вызывает у него неподдельный интерес, такой же с каким он не так давно в поезде раскручивал меня на всё новую и новую информацию. Особенное одобрение вызывают у него слова экскурсовода о том, что у адыгов-черкесов нет этих "позорных домов" — Домов ребёнка и Домов престарелых. И даже недоумение мелькает в лице: мол, а разве может быть иначе?

Может, Мага, может. Не знаю, с каких гор ты спустился, но только, похоже, совсем не с наших… Но я не хочу этого знать.

В одном из аулов нам показывают технологию изготовления местного сыра, а затем приглашают на дегустацию вин. Унюхав издалека характерный запах бражки, я наотрез отказываюсь пробовать местный алкоголь: подозреваю, что продукты виноделов чересчур молоды для оценки. Может кто-то и любит вина, недавно снятые с осадка и ещё толком не выстоянные, но мне кроме головной боли знакомство с ними ничего не принесёт. Покамест остальные наши одногруппники разбирают стаканчики и с воодушевлением прикладываются к маркированным бутылям, рассматриваю довольно неплохие росписи на стенах винного погреба. И замечаю, что Мага куда-то подевался.

Покрутившись на месте, вижу его в проёме, ведущем в соседнее подвальное помещение. Мой спутник о чём-то тихо переговаривается с тем самым молодым человеком, который недавно самолично готовил для нас знаменитый адыгейский сыр. Судя по жестикуляции, джигит отнекивается, но лукавые глаза полны ожидания. Мага небрежно подбрасывает на ладони какой-то блестящий жёлтый кругляшок и выражение лица его собеседника меняется. Одно ловкое движение — и монета исчезает, но уже в другой ладони. Усмехнувшись, мой спутник возвращается, а меня так и разбирает любопытство: мне интересна даже не тема, а чем именно он расплатился. Неужели золотом?

Уже перед самым отъездом нас нагоняет молодой человек и с почтительным поклоном передаёт Маге небольшую корзину. Сверху содержимое прикрыто чистым полотенцем, из-под которого воинственно проглядывает бутылочное горлышко тёмного стекла с пробкой, залитой сургучом. Мага пристраивает корзину на сиденье автобуса, который остаётся нас ждать, самих же нас приглашают в открытые низенькие грузовички, чем-то похожие на бронетранспортёры — штурмовать горную речку, через которую лежит путь к местным водопадам.

…- Красиво? — спрашиваю у Маги.

— Красиво, — соглашается он. — Но у нас теплее, поэтому зелени больше.

— Что, и водопады есть?

— Есть. Туристов нет, — отвечает лаконично.

— Почему?

— Опасно. Хищников много.

Больше из него ничего не удаётся вытянуть.

Он с интересом осматривает запущенную чайную плантацию и срывает понюхать и попробовать на зуб несколько листочков с чайного куста. Сочувственно смотрит на тюльпанное дерево, двухсотлетнее, разваленное почти надвое молнией года три тому назад и теперь скреплённое цепями, и радуется вместе со всеми, обнаружив бутон — а ведь биологи опасались, что после "операции" старейшее в краю дерево перестанет цвести! Он пробует на пасеке разные сорта мёда — вот от чего и я не отказываюсь, а потом с удивлением выслушивает мои пояснения, почему мёд первого сбора этого года брать не стоит. Да потому, что он ещё весь "сахарный", а натуральный — со свежей пыльцы — ещё должен созреть и до Спаса, его не попробуешь. Заодно рассказываю про Спасы, Яблочный, Медовый и Ореховый, и про дедову пасеку. Я уже начинаю понимать смысл поговорки: "Коготок увяз — всей птичке пропасть!": стоит Маге зацепиться в разговоре за что-то интересное — и он, как клубочек, раскрутит нужную тему до конца. Уж не из-за моей ли словоохотливости и, главное, терпения, он набился в спутники?