Сороковник. Книга 3
Шрифт:
Лучше бы он этого не говорил. Анна судорожно вцепляется в детей, будто их вот-вот погонят в огненную печь, а те до посинения в костяшках сжимают её руки и супятся. Уходят в глухую оборону.
— А… отец? Тоже здесь? — выдавливает из себя Соня.
— Нет, Магу не вижу. Он где-то в отдалении и почти не прощупывается. Что за ерунда? — И вдруг Ник замечает, каков видок у его спутников. — Эй, друзья! Как будто вас прямо сейчас разлучать собираются! Не будет этого!
И в то же время отчётливо слышится приближающийся перестук копыт. Девицы цепенеют, а по их личикам можно прочесть страстное желание немедленно зарыться в землю. Николас, прищурившись, вглядывается во всадника, который всё ближе… и неожиданно улыбается.
— Спокойствие, только спокойствие. — Ссаживает кота с плеча на землю, тот, недовольно фыркнув, перемещается на женскую половину дороги. — Это вестник мира. Уж его-то можно не бояться.
Впервые с момента переноса в этот мир к нему возвращается знакомая и такая родная улыбка, что у остальных вырывается дружный вздох облегчения. Они ещё не поняли, кого им ждать, но в присутствии улыбающегося Ника трусить невозможно.
…Сэр Майкл и без того поспешает, а увидев посреди дороги столь экзотичную группу, пускает Василька вскачь. И осаживает его прямо перед Николасом. Пока конь красиво гарцует, щенки неуверенно виляют хвостиками, а девочки, раскрыв в восхищении рты, любуются и Васильком, и хозяином. Паладин же недоумевающим взглядом окидывает маленький отряд.
— Мага? — спрашивает в удивлении. — Ты же вроде надолго собирался… Иоанна? Это вы?
Он торопливо спешивается.
— Майки, — придушённо говорит Николас, — разуй глаза, дубина. Кто-кто, а ты всегда нас с братом различал. Какой я тебе Мага?
Не веря своим глазам, сэр Майкл делает шаг вперёд. Николас, подбоченившись, ждёт.
— Э, брат, — говорит вдруг огорчённо, опуская руки, — да у тебя уже виски седеют! Мог бы и получше сохраниться к моему приходу.
Молча и мощно они сгребают друг друга в объятья. Отстраняются. Смотрят в глаза. Снова обнимаются.
— Я верил, что ты вернёшься, — выдыхает наконец сэр. — Ник… Где ж ты был всё это время, друг мой? Почему не давал о себе знать?
— Занесло меня, — Николас, усмехнувшись, крутит головой. — Слыхал о двойных звёздах? Как раз туда. Впрочем, ещё успею рассказать, а сейчас давай-ка я тебя кое с кем познакомлю. Только сперва подумай немного и сам угадай, кто перед тобой, ты ж у нас спец по двойникам!
Анна робко поднимает на паладина глаза, светящиеся обожанием. Губы моего наставника трогает мягкая улыбка.
— Дорогая, — и от звуков этого бархатистого голоса у меня, как при первой нашей встрече, мурашки по спине бегут толпами, — я рад видеть столь замечательное повторение моей ученицы. То, что вы появились в нашем мире вслед за ней, свидетельствует о вашей уникальности, смею подумать. Добро пожаловать в Каэр Кэррол, леди…
— Анна, — подсказывает Николас.
— Так я и думал, — с удовлетворением говорит паладин и задерживает руку Анны в своей. Поворачивает кольцом к себе. — Надеюсь, — добавляет с тревогой, — с Иоанной ничего плохого не случилось? Почему оно у вас?
— Она в добром здравии, Майки, во всяком случае — была в добром, когда мы вынуждено её покинули. Но давай и об этом позже. Ты лучше погляди, кто с нами ещё.
— Кажется, я догадываюсь. — Сэр Майкл восхищённо глядит на девочек. Те, приподняв брови — точь в точь как Николас — изящно подхватывают двумя пальчиками воображаемые пышные юбки и приседают в книксене. И, несмотря на то, что они в лёгких бриджах и клетчатых ковбойских рубашках, настолько этот придворный поклон выглядит у них естественно, что в душе у меня зарождается подозрение: уж не тренировались ли они? Щенки приветственно гавкают. Малявка шипит.
— Итак, — Николас, зайдя сзади, кладёт руки на плечи девочек, — позволь представить, Майкл: Софья и Мария дель Торрес да Гама, мои племянницы. Прошу любить и жаловать. А теперь, дружище, прости меня за наглость, но я украду твоего коня.
Девочки смотрят сперва с недоумением, потом понимающе кивают. Ага, ага! Конечно! Рефлекс кидрика! Надо мчаться к родителям!
— Давно пора, Николас. — Сэр передаёт Нику перчатки и стек, выразительно косится на босые ноги кузена, но оставляет сей факт без комментариев. Притягивает Василька к себе за повод и что-то тихо говорит в ухо. Николас, едва дождавшись окончания переговоров, чуть ли не с места запрыгивает в седло.
— Ого-го! — вопит он в полном восторге, гарцуя. — Я снова дома! Майкл, замок всё ещё на месте? Ну, простите, дорогие, я скоро за вами вернусь!
Запоздало тявкнув, лабрадошки бросаются вслед, но хозяйки их перехватывают. Тащат на руки. И во все глаза смотрят на сэра Майкла. Ещё бы! Этакий красавец в полном расцвете сил, настоящий сказочный принц… без коня, правда, без короны, зато в идеально сидящем костюме для верховой езды, в сапогах с золотыми шпорами, с ласковой радушной улыбкой на устах… Налетевший порыв ветра заставляет его внимательно посмотреть на Анну — и тотчас предложить свою замшевую куртку. У девочек в глазах расцветает зелёная зависть.
Сэр Майкл осторожно берёт на руки одного из щенков, тот восторженно повизгивает. В глазёнках второго — зелёная зависть.
— Очаровательные малыши — сообщает паладин. — Достойны своих хозяек. Той же породы, что и Нора?
— Да, это лабрадоры, — подхватывает Соня светский разговор. — А скажите… сэр Майкл, неужели вы именно нас встречали? Специально? Как вы узнали, что мы здесь?
— Дон Теймур почувствовал ваш переход, дитя моё. Однако что-то мешало ему разглядеть, кто именно появился, и это его обеспокоило. Мы с отцом и моими зятьями решили проверить дороги, ведущие в замок. По чистой случайности вас встретил именно я. Но подождите, мне нужно кое-кого позвать.
Сэр Майкл прижимает пальцы к виску и сосредотачивается. Анна и девочки благоговейно таят дыхание, и даже собачата перестают пыхтеть и прячут языки. А мне вдруг приходит в голову забавная мысль: не пропали мои труды! Колечко-то, доном дарёное, что сейчас на Анне, я зарядила от двух инопланетных лун, и не просто так, а с тайной целью: сбить с толку Главу, ежели вздумает меня отслеживать. И ведь сработало! Сбило!
Мой наставник вытягивает согнутую в локте руку, и на неё бесшумно опускается знакомый птах. Который, едва глянув на Анну, изумлённо каркает и шарахается. Только несколько торопливых взмахов крылами позволяют ему удержать равновесие.