Сотрудник агентства "Континенталь"
Шрифт:
Его лицо было лимонно-желтым от ужаса.
– Это произошло! – бормотал он. – Господи, это произошло!
– Что произошло-то?
– Это! Это произошло!
Я оттолкнул его и вскочил с постели. Внезапно камердинер повернулся и бросился в ванную. Надевая ботинки, я слышал как его рвало.
Спальня Кавалова располагалась через три двери от моей, в том же крыле здания.
Дом был заполнен возбужденными голосами, быстрым топотом ног и скрипом открывающихся и закрывающихся дверей, но никого не было видно.
Я побежал в ванную Кавалова, дверь была открыта.
Кавалов лежал навзничь на низкой деревянной кровати с резными ножками. Одеяло было кем-то откинуто. Его горло было перерезано от уха до уха одним движением, точно повторяя линию нижней челюсти. Кровь, пропитав синие подушки и простыню, приобрела пурпурный оттенок и стала похожа на виноградный сок. Она была уже густой и липкой и начинала подсыхать.
Вошел Рингго в накинутом на плечи халате.
– Это произошло! – воскликнул он вслед за камердинером сквозь стиснутые зубы. Он созерцал открывшуюся сцену, приведенный в отчаяние, а потом начал материться глухим голосом.
В комнату вошла женщина, с покрасневшим лицом, Лоуэлла Квалли, экономка. Она закричала, растолкала нас и упала на колени перед кроватью. Когда она потянулась к одеялу, я остановил ее.
– Руками ничего не трогать, – приказал я.
– Закройте его! Закройте бедняжку! – кричала она.
Я оттащил ее от кровати. В комнате уже толпилось четверо или пятеро слуг. Я поручил экономку заботам двух из них, и ее увели. Покидая комнату женщина одновременно плакала и смеялась. Рингго продолжал неотрывно смотреть на мертвеца.
– Где ваша супруга? – спросил я.
Он меня не слышал. Я похлопал его по здоровой руке и повторил вопрос.
– В своей комнате. Ей не следует это видеть.
– Не будет ли лучше, присмотреть сейчас за ней?
Он кивнул, медленно повернулся и вышел из комнаты.
В это время в комнату вошел камердинер, его лицо все еще было лимонно-желтым.
– Я хочу, чтоб все слуги были собраны в зале внизу, – я отдал распоряжения. – Никто никуда не выйдет, пока не приедет шериф.
– Да, сэр, – ответил он и стал спускаться по лестнице вниз, остальные слуги последовали за ним.
Я закрыл дверь, прошел в библиотеку и позвонил в контору шерифа. Мне ответил его помощник Хильден. Когда я сообщил о случившемся, он заверил, что шериф приедет через полчаса.
Я вернулся в свою комнату и оделся. Ко мне вошел камердинер и сообщил, что все обитатели дома собрались внизу, кроме супругов Рингго и горничной миссис.
Я был занят осмотром комнаты Кавалова, когда прибыл шериф. Это был седоволосый человек с мягким взглядом голубых глаз, спокойным голосом и седыми усами. Он привез с собой трех заместителей, врача и коронера.
– Рингго и камердинер расскажут вам больше чем я, – сказал я, после того как мы обменялись рукопожатиями. – Сейчас я собираюсь навестить Шерри. Рингго объяснит, кто это и какое отношение к делу имеет.
В гараже я взял забрызганный грязью «Шевроле» и отправился к бунгало. Все двери и окна были закрыты. На мой стук никто не отозвался.
Я прошелся по гравийной дорожке, сел в автомобиль и направился в Фэавэлл. Там я без труда выяснил, что Шерри и Маркус вчера в два десять сели на поезд, шедший в Лос-Анджелес. При них были три сундука и полдюжины чемоданов. Молодой служащий станции выписал им багажную квитанцию.
Отправив телеграмму в офис агентства в Лос-Анджелес, я пошел искать человека, сдавшего бунгало капитану.
Единственное, что он смог рассказать мне о своих арендатора было то, что его очень разочаровал ранний отъезд капитана, тот не прожил в поселке и двух недель. Шерри отослал хозяину ключи с короткой запиской, мол его неожиданно куда-то вызвали. Записку я сунул в карман, очень полезно иметь под рукой образец почерка возможного преступника. Я попросил ключи от бунгало и отправился осмотреть дом.
Внутри я не нашел ничего интересного, кроме множества отпечатков пальцев, они, возможно, окажутся полезными позже. Не было никакого намека, куда могли бы направиться двое мужчин, живших тут.
Я вернулся в дом Кавалова.
Шериф закончил допрашивать слуг.
– Ничего не могу от них добиться, – сказал он мне. – Ночью никто ничего подозрительного не видел и не слышал, пока камердинер не нашел мертвеца сегодня утром. Удалось ли вам узнать что-нибудь еще?
– Нет. Вам рассказали о Шерри?
– Да, я предполагаю, что он тут замешан. Согласны?
– Да. Говорят он уехал вчера вечером со слугой в Лос-Анджелес. Необходимо проверить это. Что сказал врач?
– Он считает, что убийство произошло в промежуток времени от трех до четырех часов пополуночи. Рана была нанесена тяжелым ножом. Один сильный, быстрый удар, чистый разрез слева направо. Похоже, что убийца левшой.
– Может быть это и чистый разрез, но никак не быстрый, – сказал я. – Резали медленно. Если бы был быстрый удар, разрез бы в центре отклонился в противоположную сторону – его края были бы ниже середины, а у нас все с точностью до наоборот.
– Понятно. Этот Шерри левша?
– Не знаю, – я задавался вопросом, был ли это Маркус. – Нож уже нашли?
– Никаких следов... Хуже того, нет никаких отпечатков ни внутри, ни снаружи. Странно, что Кавалов, будучи так сильно напуган, не принял мер предосторожности и не заперся. Окна были открыты, и любой бы мог по лестнице влезть в них. Дверь тоже не была заперта.
– Причин может быть очень много...
В дверь заглянул один из помощников. Светловолосый и коренастый.
– Мы нашли нож.