Сотворение мира
Шрифт:
Амбалика сдержала слово. Она развлекала и занимала меня все три дня и три ночи, и, хотя мы спали радом в шатре на крыше, я сумел соблюсти ведический закон.
Когда я сказал Амбалике, что Аджаташатру назвал ее любимой дочерью, она рассмеялась:
— Я его вообще не видела, пока он не решил выдать меня за вас. На самом-то деле меня выбрала старая царица. Я ее любимая внучка. Разве жертвование коня прошло не чудесно? Старая царица так волновалась! «Теперь я могу умереть спокойно», — сказала она потом. Знаете, она скоро умрет. Последний гороскоп был несчастливым. Смотрите! Падающая звезда! У богов пир. Они бросают друг в друга звезды. Загадаем желание!
Я тогда еще не познакомился с Анаксагором и не мог сказать ей, что звезда, кажущаяся ей пригоршней чистого света, на самом деле всего лишь летящий вниз кусок раскаленного металла.
— У твоего отца есть любимая жена?
— Нет. Он всегда любит новых. Не жен, конечно. В конечном счете жены обходятся слишком дорого, а отец уже женился на троих. Он может взять еще одну или даже двух, но только став царем. Сейчас он не может себе позволить новую жену. Но все равно он спит с красивыми шлюхами. Вы с ним не ходили в такие дома?
— Нет. Ты сказала, у него нет денег…
— Мы с сестрами часто говорим, что хорошо бы переодеться в мужское платье и пробраться в публичный дом, когда там веселье, и посмотреть, как правильно занимаются искусствами. Или мы могли бы надеть вуали и прийти туда как танцовщицы. Конечно, если бы нас поймали…
— Я схожу и все тебе расскажу.
— Не думаю, что вы должны говорить так вашей первой жене до того, как познали ее.
— Но не будет ли еще хуже сказать потом?
— И правда. А что у моего отца нет денег…
Девочка была бойкая. Она слышала, что я сказал, и пыталась отвлечь меня, а когда это не удалось, начала говорить искренне, но осторожно. Амбалика прикоснулась к уху, показывая, что нас могут подслушать, затем нахмурилась и накрашенным пальцем коснулась сжатых губ. Она была прекрасным мимом. Меня предупреждали, что не следует говорить о таких вещах дома, даже на крыше в полночь.
— Он слишком щедр со всеми, — громко произнесла Амбалика. — Он всем хочет счастья и раздает слишком много подарков. И поэтому не может себе позволить взять новую жену, чему мы очень рады, потому что хотим, чтобы он был наш. Мы ни с кем не хотим его делить.
Этот маленький монолог был шедевром двадцать восьмого искусства — актерства.
На следующий день, когда мы бок о бок качались на качелях во дворике, Амбалика шепнула мне на ухо:
— Все деньги отец тратит на войско против республик. Считается, что это секрет, но все женщины знают.
— Но разве не царь снаряжает войско?
— Старая царица говорит, что царь на самом деле хочет мира. Ведь после жертвования коня он вселенский монарх. Так зачем же воевать?
Я не сказал ей, что это Дарий, а не Бимбисара вселенский монарх, сразу заключив, что для Амбалики на первом месте родня, а не муж, и считал само собой разумеющимся, что обо всех моих словах будет доложено отцу или Варшакаре.
— А что думает царь о планах твоего отца?
— Он не знает. Откуда? Старая царица ему не скажет, она боится моего отца. Не знаю почему. Ведь она его мать.
— Ему может сказать распорядитель двора.
— Никто не знает, что говорит распорядитель по секрету. — Амбалика вдруг показалась вдвое старше. — Но республики он ненавидит.
— Он и мне так сказал.
— Да, что он говорит, все знают.
Это звучало двусмысленно. Я тогда задумался, что же будет шестьдесят пятым искусством. Дипломатия? Или конспирация? Нашу беседу прервало прибытие деда Амбалики, принца Джеты. Поскольку шел третий день, он принес нам подарки, и мы развлекали его в главной комнате. Как ни изящна была мебель и драпировки, было совершенно ясно, что дом скоро рухнет от ветхости и термитов. Как всегда, мой тесть заключил выгодную сделку.
Когда Амбалика собралась оставить нас вдвоем, принц Джета остановил ее:
— В конце концов, часто ли человек видится со своей внучкой?
Амбалика повиновалась. Принц Джета обратился ко мне:
— Вы официально приглашены ко двору Пасенади. — Он говорил спокойно, без напряжения, которое, несомненно, испытывал. — Царь хотел бы принять вас до начала дождей.
— Это большая честь, — по обыкновению, ответил я и добавил: — К сожалению, я должен подождать до отправки в Персию первой партии железа.
— Это будет в конце следующего месяца, уважаемый посол.
Принц Джета улыбнулся, а я изо всех сил старался не проявить своего смущения тем, что он знает о совершенно секретной сделке между мной и Варшакарой. Мы договорились о цене и решили, что железо будет обменено на золото в Таксиле. В общем и целом я остался доволен моим первым торговым соглашением, но не тем, что о нем знает принц Джета.
— Поскольку ваш караван идет через Шравасти, надеюсь, вы могли бы отправиться с ним.
— И у вас будет надежная охрана, — сказала Амбалика, вдруг заинтересовавшись. — Вы знаете, по всей Кошале рыщут банды, а на реках пираты. И все равно мне очень хочется повидать Шравасти. Старая царица говорит, нет города красивее.
— Я согласен с ней, — ответил принц Джета. — Правда, я видел лишь земли между двух рек — так мы называем наш маленький мир, — добавил он, обращаясь ко мне.
— Разумеется, я постараюсь совершить эту поездку… — начал было я.
— О, скажите «да»! — Амбалика обладала детским талантом упрашивать. Ей все было нужно тут же. Лаис обладает тем же свойством.
Принц Джета улыбнулся внучке:
— Твой муж хочет также встретиться с Буддой, о котором на женской половине ты слышала столько ужасного.
— Неправда, принц Джета. Многие наши дамы восхищаются господином Буддой. — Амбалика вдруг превратилась в воспитанную принцессу.
— А ты?
— Не знаю. Не скажу, что мне нравится мысль быть задутой, как свечка. Пожалуй, Махавира куда интереснее.