Совершенный
Шрифт:
Где растения, там и животные. А значит — пища и питьё. И это как минимум. Как максимум же, это был по крайней мере хоть какой-то шанс выйти к обширным территориям живых земель.
«Ну, если на это планете вообще остались живые земли, за исключением долины. Тогда — да, тогда — проблемы».
Однако теперь, изучив карту местности, вынужден был признать, что едва не загнал нас в вероятную ловушку. Пойди мы туда, и где-то в двухсот пятидесяти километрах пути нам бы встретился небольшой карантинный посёлок. То ли шахтёрский, то ли ещё какой. Вот только ещё через сто километров начиналась береговая линия некого моря, с состоянием которого к сегодняшнему дню не было понятно вообще ничего. Может быть оно уже давным-давно высохло, может — наоборот разлилось, а может и фонить стало, словно одна знаменитая зона отчуждения. Да и облака, двигающиеся как раз таки оттуда, меня немало смущали и цветом, и своим содержимым. Ведь никаких химикатов в море быть изначально не должно.
Словом, если заброшенный город в степи меня ещё хоть как-то устраивал, то вот уже непонятная закрытая зона, ко всему прочему заражённая ещё и неизвестно чем, уже не очень.
«Хотя я ещё подумаю, конечно. Топать через выжженное каменное плато тоже как-то не сильно хочется».
— Моу! — прерывая мои размышления, где-то в стороне моей хижины раздался басовитый, требовательный мявк.
— Иду! — кричу в ответ.
«Что же. По крайней мере не один буду, что немного примеряет с действительностью. Хотя заставить Умбракса переться в пустыню, чувствую, будет ой как непросто!»
Глава 7
Чередование полос
Пустошь… Пепельно-ржавые равнины не понравились нам обоим. Настоящая пустыня, пусть и без песка — адово горячая днём и смертельно холодная ночью. Такие перепады температур, вместе с остальным: странными ветрами, однообразным и при этом неуловимо искажающим перспективу ландшафтом, гнетущей атмосферой, а также довольно вредной, въедливой пылью вокруг — превращали даже внешне негостеприимное место в те земли, на просторах которых совершенно не пожелаешь задерживаться. Конечно, привыкнуть можно ко всему… Однако к подобному, вот честно, привыкать не хотелось совершенно.
Впрочем, на самом деле всё было не настолько ужасно — не считая странные атмосферные явления, выраженные в практически невидимых глазу смерчах и мощных порывах непонятно откуда берущегося ветра, пустошь была вполне приемлема для совершенных организмов двух её гостей.
К счастью, пробыли мы в ней недолго.
Всего несколько часов бодрого шага и парочка остановок из интереса, возникавшего к особенностям местности, и неприглядные равнины сменились чуть более красочными холмами. Вроде бы в основном такими же серо-ржавыми, однако к привычной гамме то тут, то там всё же добавлялись тёмные тона зарослей уже вполне знакомых растений.
Последнее, впрочем, не удивило — семена у них крепкие и довольно лёгкие, так что могли и попутешествовать с попутными ветрами.
Чем дальше двигались на юг, тем всё дальше отступала от нас пустошь. Всё чаще встречались заросли, пока не слились в единое полотно степного разнотравья. Начали попадаться крохотные рощицы кустарников и низеньких чахлых деревьев. Живых, в отличие от тех останков, что ранее обнаружились на границе холмистой местности.
Встречались и следы животных. Мелких, то есть насекомых и роющих, а также довольно крупных, вроде, к примеру, неизвестных копытных, собирающихся в стада числом в пару десятков особей. Последних воочию наблюдать так и не довелось, поэтому о внешнем виде и прочих особенностях оставалось лишь гадать. Целенаправленно охотиться пока не хотелось — припасов хватало, а время придётся потерять.
Погода радовала отсутствием осадков, хотя тучи иногда проносились над головой. Растения реагировали на них также, как и в долине — сворачивались в ожидании неприятностей. Что также стало пищей для многочисленных размышлений.
Вообще, по мере нашего продвижения в голове возникало всё больше вопросов. Тщательно собирались догадки, формировались гипотезы, строились теории… Словом, я много и усердно думал. Думал обо всём, начиная особенностями нового биоценоза и заканчивая своими дальнейшими планами. Несмотря на интерес к местности вокруг, идея изучения южного направления постепенно теряла свою завлекательность. Ведь за неимением городов, ничего действительного важного обнаружить скорее всего не удастся…
Я был рад ошибиться. Действительно рад. Впрочем, ещё больше обрадовался бы ответам на вопросы, что возникли из-за находки.
Мы пришли в посёлок, закрытый ещё до обмена атомными ударами. И здесь нас ожидал сюрприз.
* * *
— Ты тоже это видишь, Ума?
— Мроу, — устало откликнулся мой питомец, демонстративно шлёпнув хвостом по телеге, в которую он был запряжён.
— Сейчас-сейчас, только не шуми… — поспешил дать другу отдых. — И не отходи далеко, пока я буду осматриваться. Не нравиться мне это место…
…Сперва я всё никак не мог осознать, что же меня настораживает в этом месте. Населённый пункт небольшой — всего пять улиц на жалкие три десятка строений, большая часть из которых являлась чем-то хозяйственное. Что подтверждали остатки бетонных дорог и прочих коммуникаций, уже частично исчезнувших за давностью лет. То есть городок скорее всего действительно шахтёрский, как и предполагалось. По крайней мере на это указывали дороги к горам, а также подозрительное нагромождение ровных, уже чем-то поросших холмов вдоль них.
«Ничего необычного. При относительном равенстве технологий так строили что здесь, что где угодно на Земле. Единственная особенность — отсутствие характерных для архитектуры пришельцев элементов, да и то… Ну, не будут же они во время войны поселения людишкам строить, верно? Даже вернейшим слугам не будут, не то что какому-то там плебсу!»
Жить людям, а конкретнее — работникам, по-видимому, предполагалось в пяти четырёхэтажных общежитиях, узких и вытянутых, словно сардельки. Все ровненькие, серенькие, прямоугольные… Словом, очередной прагматичный выкидыш человеческого разума. Ничего удивительного.
Даже относительная целостность построек не являлась чем-то необыкновенным — тратить вооружение на и без того покинутое место явно посчитали бессмысленным, а токсичные дожди всё же не настолько разрушительны для бетонных конструкций. Так что внешний вид заброшенного посёлка не напоминал руины в долине, но и обжитым это место назвать не получалось.
«Обжитым, да…»
Именно в этом и заключалась проблема. Населённый пункт выглядел именно заброшенным, а не покинутым. Помещения, за редким исключением, изобиловали порядком изношенными личными вещами, мебелью и прочим подобным, что косвенно свидетельствовало скорее о бегстве, чем о плановой эвакуации. А между тем, во время установления карантина по логике должна была происходить именно последняя. Поскольку бегство нескольких партий биогенетов, которое и послужило причиной оставления города, — это, конечно, опасно, но не для регулярной армии. Не радиации или химикаты, а значит можно было людей и нормально эвакуировать.