Современный венгерский детектив
Шрифт:
— Но он был женат, вы сами сказали.
— Жена о нем не заботилась.
— А вы? Вы, кандидат в невесты?
— Подумывала иной раз.
Эта последняя фраза мгновенно низвела прекрасную незнакомку до уровня обыкновенной женщины.
Подняв с земли свой велосипед, она поставила ногу на педаль.
— До свидания. Да благословит вас бог!
Это были ее последние слова. Трое мужчин смотрели ей вслед, причем отнюдь не глазами сотрудников милиции.
Когда незнакомка скрылась за поворотом дороги, майор Кёвеш вдруг вспомнил.
— Буриан, ведь за все время вы не произнесли ни слова!
— Не совсем так,— поправил его врач.— Вы помните, в самом начале он хотел подкусить ее за безликое обращение?
— Вы знаете ее имя?
— Нет.
— Что? Но вы вели себя так, Буриан, словно она ваша старая знакомая!
— В первый раз ее вижу, товарищ майор.
— Ничего не понимаю!
— Послать за ней сержанта?
Кёвеш отмахнулся. Они молча пошли обратно к винограднику. Супруги Халмади дожидались их там.
— Ну-с, что вы об этом скажете? — спросил майор, обращаясь к хозяину.
— Ничего. Об Анне Тёре я не скажу вам ни слова. И жене своей тоже запрещаю говорить.
— Вот ваш виноград, пожалуйста.— Бёжике протянула доктору оставленную ей на хранение кисть.
Офицеры тотчас смекнули — тут кроется нечто, о чем им еще придется услышать, и, возможно, не один раз.
Вдруг все разом повернулись к дороге: причиной тому был невероятный треск и шум. Со стороны Андялоша на полном газу мчался еще один мотоцикл. И не какой-нибудь, а именно марки «паннония». Офицеры переглянулись. Их даже забавляло, насколько легко удается проверить версию майора Кёвеша, в которой главную роль играл мотоциклист. Ведь стоящий на посту сержант непременно задержит эту взбесившуюся «паннонию». Перед их глазами на мгновение появился ревущий красный метеор, но тут же исчез за зеленым кустарником по ту сторону дороги и неожиданно смолк.
— Однако тут не соскучишься. Движение хоть куда.
— Кто это? — спросил майор Кёвеш.
— Так это же шурин! — сказал Халмади.— Это Дуба.
— Какой Дуба?
— Шурин убитого Шайго, брат его жены. Он, конечно…
Не дав ему продолжать, майор сделал знак Буриану.
— Пожалуйста, узнайте, в чем там дело.
— Есть! Только сначала позвольте вас на минуточку, товарищ майор.
Офицеры отошли в сторону, чтобы их не слышали посторонние. Конечно, если разобраться по существу, такой поступок и, пуще того, сам способ обращения подчиненного мог показаться начальнику оскорбительным. Но не успела эта мысль созреть у майора в голове, как Буриан, понизив голос, не переводя духа, произнес следующую тираду:
— Мне хотелось бы объяснить кое-что. То есть я прошу разрешения, товарищ майор, во избежание недоразумений заявить, что эту женщину я действительно видел первый раз в жизни, а если я не задавал ей вопросов и не задержал при отъезде, то только потому, что в вашем присутствии, товарищ майор, я не хотел, чтобы мои слова показались бы дополнением ко всему сказанному вами.
— Удивляюсь ходу ваших мыслей, старший лейтенант. Мне и в голову не пришло привлекать вас к ответственности, за что бы то ни было!
— Зато вам пришло в голову другое: преступник всегда возвращается к месту преступления.
— Не спешите с выводами. Вы правы, подобная мысль, в самом деле, у меня мелькнула, когда я старался разговорить нашу прекрасную незнакомку. Да-да, это было. Но, разумеется, далеко не окончательно. Скорее, это можно назвать подозрением, не более того. Содной стороны, такое мнение или неписаный закон действительно существует, а с другой — в данном случае это абсолютно нелепо.
— Позвольте, товарищ майор, высказать одно предложение. Я решился это сделать только потому, что довольно давно знаю эту округу и здешние нравы.
— Говорите.
— Давайте пропустим сквозь сито праздничную ярмарку. Улов будет наверняка! Мы найдем там и мотоцикл, а вместе с ним, возможно, и преступника.
— То, что вы знаете свой район, — это хорошо. Даже очень. Но баламутить праздник мы не будем. Если мы сможем, кое-что обнаружить, там сегодня, это не уйдет от нас и завтра. А что касается мотоцикла, то это только мое предположение. Вы тоже могли бы подумать: «Петля следов от шин вокруг тела» или нечто подобное. Кстати, готов держать пари, что тот мотоцикл, который сейчас стоит там,— майор ткнул пальцем в сторону дома Шайго,— нам небезынтересен.
— Пойду поинтересуюсь, товарищ майор.
— Вот и правильно.
Сын Халмади смотрел на дядей из милиции во все глаза. Вдруг он подошел к отцу и.остановился перед ним, явно желая привлечь к себе внимание:
— Папа, расскажи о Цондраше!
Взрослые не обратили внимания на мальчика, и он тихо, но настойчиво повторил отцу свою просьбу. Халмади положил руку ему на голову, погладил и негромко сказал:
— Отойди, Фридешке, и успокойся.
— А знают ли товарищи, что этого Дубу в прежние времена звали в Кирайсаллаше телячьим королем?
Нет, товарищи этого не знали, да и откуда им было знать?
— Так вот, этот Дуба скупал на ярмарках молодых бычков, да у него самого всегда водилось четыре-пять коров. Получалось; в хлеву у его папаши, в семейной, так сказать. усадь6e, всегда стояло на откорме с десяток телят. Денег он загребал кучу. Все об этом знали, но подражать не отваживались. Только завидовали, а взяться за такое рискованное дело никому даже в голову не приходило. Правда, раньше я тоже подумывал об этом, но все как-то не мог решиться.
Халмади умолк и пристально посмотрел на усадьбу по ту сторону дороги.
— Зато ты всю жизнь на винограднике спину ломал,— со вздохом сказала заплаканная Бёжике. По тону и по вздоху легко было догадаться, что этот виноградник, выстраданный и обильно политый трудовым потом, крепко сидит у нее в печенках. Не в первый и не в последний раз она вздыхает, поминая его лихом.
Халмади, однако, пропустил слова жены мимо ушей.
— Вот какой человек, этот Дуба,— продолжал он свой рассказ.— Но самое интересное не в этом, а в том, как он заполучил себе в зятья этого несчастного.— Халмади указал пальцем в сторону дороги.— Дело в том, что Маргит, тогда еще Маргитка Дуба, была дурнушкой, плоской как доска. Грудей у нее не было вовсе. Да вы и сами увидите, она скоро уж, наверное, вернется домой. Так вот, напоили они Шайго до одури, а потом убедили бедолагу, что он ее