СОЗ
Шрифт:
Плутон мы превратили в один большой форт. Людей там не было — только автоматика и ракеты. Много ракет. Под поверхностью планетоида были выстроены шахты, проходка осуществлялась изнутри, так что между ракетой и поверхностью оставалось около десяти метров породы. Это маскировало ракету при наблюдении с орбиты, а при запуске эти метры породы просто уничтожались направленным взрывом. На поверхности планетоида были размещены ложные цели и орудийные установки, как с энергетическим оружием, так и твердотельные, типа тех, что ставились на больших кораблях. Нам просто необходимо было привлечь противника к Плутону — чтобы они сконцентрировали свои силы именно там. И именно там мы по ним и ударим.
Вообще, оборона звёздной системы — та ещё головная боль при планировании.
Тем временем, были построены ещё несколько линейных кораблей. Все понимали, что такие корабли нам нужны чуть ли не в первую очередь. Параллельно строительству шло обучение персонала. Очень много технических и боевых специалистов. Для этого буквально «выгребли» всех выпускников лётных и морских академий. Морякам пришлось стать операторами вех боевых систем новых линкоров, а лётчикам — пилотами и штурманами этих летающих крепостей. Всё время, пока Солнечную превращали в укрепрайон, эти люди учились, учились и снова учились.
Времени нам хватило. Почти впритык — но хватило. Новые линкоры, приписанные к моему дивизиону могли уже держаться в боевом ордере, не вываливаясь из него, а операторы орудийных систем уже могли поражать заданные цели с первого залпа. Штурманы научились сами считать прыжок в гиперпространство, а пилоты — вести корабль, как, как было надо. Мы были готовы. Я командовал теперь дивизионом из четырёх линкоров (мой «Советский Союз», «Октябрьская Революция», «Новороссийск» и «Севастополь») и четырёх линейных крейсеров («Киров», «Адмирал Ушаков», «Адмирал Нахимов» и новый «Адмирал Макаров»). Таких дивизионов у нас теперь было немало. Конечно, более-менее опытных экипажей было маловато, но мы рассчитывали, что правильное управление теми силами, которые у нас есть, сведут риск гибели людей к минимуму.
Вот и наступил день «Д». Наш дивизион находился внутри Пояса — загнать туда корабли так, чтобы нас маскировали астероиды, было непросто. Тем не менее, вся восьмёрка кораблей находилась внутри астероидного пояса, выставив «наружу» лишь беспилотные разведывательные боты. И именно с них поступил сигнал о том, что на границе Солнечной Системы фиксируются выходы из гиперпространства большого количества объектов. Как только корабли приблизились на дистанцию, с которой наши системы смогли бы опознать их, стало ясно, что это Кочевники. И их было очень много — даже на сенсорах высокого разрешения было невозможно различить отдельные корабли. Спустя ещё немного времени корабли вошли в зону уверенного поражения наших систем ПКО на Плутоне. Они подошли к Солнечной не с самого удобного для нас ракурса — Кочевники двигались под углом к плоскости эклиптики, приблизительно градусов сорок, и под углом в сто градусов относительно положения Плутона. Не самая удобная позиция, конечно. Но и не совсем уж плохая. Базы на Плутоне открыли огонь.
Несмотря на то, что наши ракеты и снаряды имели очень высокую скорость, всё же, даже свету понадобилась бы более часа, чтобы достичь своих целей. Разумеется, было взято соответствующее упреждение, которое учитывало, как скорость движения кораблей противника, так и движение самого Плутона по его орбите. Ракеты, к тому же, имели и свои ГСН, и могли маневрировать в полёте. Одним залпом было выпущено более сотни ракет и до ста тысяч снарядов. Мы ждали, глядя на наши дисплеи. Прошло время — и стало видно, как среди кораблей противника стало что-то взрываться. А база на Плутоне продолжала стрелять и стрелять. Кочевники попытались выйти из-под обстрела. Но когда у тебя масса кораблей, идущая относительно компактной группой, любой манёвр должен быть просчитан очень хорошо — и отработан максимально синхронно. Когда некоторые из твоих кораблей повреждены — и некоторые очень даже серьёзно —
Разумеется, Кочевники не были полными идиотами и не устроили давку на орбите Плутона, позволив нам расстреливать их, как в тире. Нет, они, словно у них на все корабли был один-единственный управляющий модуль (а, скорее, подчиняясь главному компьютеру) произвели рассредоточение и двинулись в сторону Плутона. Разумеется, база продолжала их «видеть» и вести огонь. Попадания были — но теперь, когда Кочевники знали, что и откуда их атакует, они могли вести заградительный огонь из своих орудий. Но, пока всё шло по нашему плану. Я всё сильнее и сильнее склонялся к мысли о том, что Кочевники — это искусственный разум — уж очень предсказуемы они были…
Через несколько часов Кочевники начали обстрел Плутона. Разумеется, они увидели базы-приманки и открыли огонь по ним. Это было очень хорошо. Теперь, пока противник занят тем, что утюжит поверхность Плутона, придавая ей сходство с лунной, пора и нам присоединиться к вечеринке…
– Дивизион, слушай мою команду! — произнёс я в микрофон. — Выходим из Пояса, разворачиваемся, уходим «вверх» относительно эклиптики, «прыгаем» по координатам с флагмана, после чего снова прыгаем по нашим координатам — и заходим на них с тыла.
«Короткая» лазерная связь разнесла мои слова по всем кораблям дивизиона — и мы начали манёвр. Варианты курса Олеся просчитала ещё при подготовке операции — и теперь девушка лишь выбрала нужный вариант из списка. Восьмёрка кораблей синхронно развернулась в пространстве, быстро набрала скорость — и ушла в гиперпространство. Разворот, выбор нового курса — набор скорости — прыжок — и мы снова в Солнечной, но уже хищно приближаемся к Кочевникам, которые начали бомбардировку Плутона. Ну что же, поиграем…
Корабли вышли на расстояние уверенно ракетного удара. Беззвучно (а откуда в космосе звуки?) раскрылись крышки ракетных шахт. Каждая ракета получила своё полётное задание. Это были новые ракеты, увеличенной мощности, так что — на каждый корабль Кочевников должно было хватить всего по три ракеты. Ну, если попадём, конечно, но системы наведения не должны были подвести…
– Всем кораблям — залп!
Со стороны, это, наверное, выглядело очень красиво — срабатывает вышибной заряд, который выталкивает ракету из шахты, она отходит на некоторое расстояние от корабля, после чего запускается её маршевый двигатель. И так — более ста раз подряд. Да, конечно, Кочевников было гораздо больше, но вслед за первым залпом, мы выдали второй — и ещё несколько. И, пока ракеты шли к своим целям, мы ушли. Одновременно с нами точно так же отработали ещё несколько дивизионов — и теперь Кочевников ждал большой — но отнюдь не самый приятный сюрприз. Одновременно с началом наших манёвров по Кочевникам отработали так же и башни фортов, установленных в Поясе. И теперь к кораблям Кочевников неслась не одна тысяча ракет и снарядов.
Мы уже переместились на новые позиции — «наверх», относительно кораблей противника. Разумеется, мы переместились туда вовсе не с целью просто так там «повисеть». Нет, мы снова отстрелялись ракетами — благо, их у нас было ещё немало. А потом перебрались ещё на несколько позиций — с той же целью. И только после того, как были выпущены оставшиеся ракеты, мы вернулись в Пояс — перезарядить ракетные пеналы. А там, около Плутона, сейчас должно было начаться самое интересное…
Те ракеты, которые мы выпустили в самом начале, шли на самой малой тяге. Ракеты, что мы выпускали со всех прочих позиций, шли с большим ускорением, по нарастающей. И в итоге, Олеся, вместе с другими штурманами дивизиона рассчитывала курс и ускорение ракет так, чтобы они все прибыли к месту назначения в одно и то же время. А, учитывая, что все ракеты имели ещё и свои ГСН, а снаряды были корректируемыми — на последнем этапе полёта, шоу получилось знатным…