Спецназ
Шрифт:
Не дожидаясь, пока человек, которому принадлежал голос, определится, дружелюбны мы или нет, мы просто выскочили оттуда. Это был не последний случай, когда выстрел из автомата АК-47 в ночной темноте привел к внезапному завершению операции. И могу честно признаться, что этот звук мне никогда особо не нравился.
Нашей следующей задачей было собрать подгруппы вместе, потому что к тому времени у нас прекратилась с ними связь. Наконец нам удалось отозвать две другие подгруппы, одну на севере, другую на юге, обратно к аварийному пункту сбора. К тому времени вокруг нас было достаточно суматохи, чтобы разбудить спящего дракона, поэтому никто не чувствовал необходимости задерживаться. Мы двинулись в обратный путь по тому же маршруту,
Темного времени оставалось всего час, и мы использовали его с максимальной пользой, побежав на запад, прочь от базы, а затем, в попытке обмануть и запутать врага, повернув на север и начав применять различные способы противодействия выслеживанию. В конце концов, мы свернули на запад, затем повернули на юг, разделяясь, меняя направление, идя назад по своим следам и вообще ведя себя непредсказуемо. К девяти утра стало понятно, что парни из ФАПЛА организовали массированное преследование. Позади себя мы отчетливо слышали, как приближаются машины, продираясь через растительность и сквозь кустарник. Транспортные средства также передвигались по дороге к западу от нас, вероятно, высаживая блокирующие группы, чтобы отрезать нам путь. На востоке нас блокировала река Куито. На юге протекала река Кубанго (Каванго) — и ее еще предстояло пересечь, когда мы туда доберемся.
От меня зависело, что делать дальше: либо демаскировать операцию, вызвав для эвакуации вертолет, либо вступить в бой и рискнуть тем, что кто-то из военнослужащих нашей группы будет пойман. Я выбрал легкую поездку домой. «Пума»46 подобрала нас примерно в 15 км к северу от границы, буквально выхватив нас из-под носа у группы преследования. Дело было довольно неприятным, поскольку южноафриканские силы обвинили бы в агрессии против МПЛА, а мне предстояло ответить за то, что стал причиной международного инцидента. Правительство ЮАР, конечно же, категорически и решительно отрицало свою причастность и просто переложило вину на УНИТА.
По крайней мере, мы не оставили после себя ни снаряжения, ни раненых солдат, ни трупов. Это, безусловно, принесло бы мне золотую медаль. Но одно хорошее событие все же произошло: я поклялся, что больше никогда не буду проводить ближнюю разведку объекта с группой из восьми человек или приближаться к логову льва при растущей Луне.
*****
Когда уровень адреналина подскакивал, постоянным спутником становился страх, и, как любому молодому солдату, мне нужно было научиться справляться с ним. Мои сослуживцы справлялись со своими страхами и неуверенностью по-разному, часто с помощью чрезмерного употребления алкоголя. Поскольку спиртного я не употреблял, мне пришлось искать другие способы выпускать пар. Помимо веры в Бога, а также крепкой связи с родителями, я выработал свои собственные методы борьбы со страхом.
Прежде всего, я понял, что должен полностью примириться с бушем. Если одиночество в вельде давно уже стало для меня вторым «я», то привнесение в него дополнительного фактора опасности требовало совершенно иного мышления. Эта опасность проявлялась в самых разнообразных формах, — будь то от представителей животного мира, которые водились в большинстве районов наших операций, или от постоянно присутствующей угрозы реального и опасного врага. Даже угроза быть обнаруженным кем-то из местного населения, находясь на позиции в непосредственной близости от противника, заставляла адреналин бурлить. Поэтому мы тренировались при любой возможности. Когда была возможность, я ночевал в полевых условиях — в одиночестве. Во время отпуска в Южной Африке я часто в одиночку уходил в походы или кемпинги. Также я поддерживал
Второй способ совладать со страхом заключался в том, чтобы планировать операции в мельчайших подробностях, составляя план действий на каждый возможный сценарий, который может пойти не так, а затем отрабатывая каждый из них в таких же мельчайших деталях. В-третьих, поскольку в годы своего становления я полюбил классическую музыку, особенно оперу, я слушал ее как средство снятия напряжения и расслабления нервов.
Хотя небольшая разведывательная группа могла двигаться скрытно и легко прятаться, она была ограничена в огневой мощи и могла действовать только в оборонительном ключе. Мариус Хибберс был крупным и крепко сложенным выходцем из сельской местности Южной Африки, который пришел в подразделение примерно в то же время, что и я. Вместе мы создали крепкую разведгруппу из четырех человек, взяв туда также двух недавно обученных бушменов-васкелов. Вчетвером мы провели ряд разведывательных операций в юго-западной Замбии.
Однажды темной ночью мы приближались к району нашей цели, расположенной недалеко от Калаболелвы, вдоль реки Замбези. Предположительно, отряды СВАПО направили свои группы на юг, чтобы выставить вдоль реки посты охранения. Нашей задачей было подтвердить присутствие этих постов и определить их точное местоположение — работа, аналогичная той, которую я выполнял с Франни дю Тойтом в том же районе в прошлом году.
В то время по всей юго-западной Замбии между реками Квандо и Замбези бродили крупные стада слонов. Буш был пышным и зеленым. Во время вывода группа хорошо поработала и легла спать около 22:00, чтобы хорошо выспаться перед тем, как на следующий день двинуться в путь. Хотя приближаться к реке в дневное время было неразумно, поскольку берег был густонаселенным, нам нужен был дневной свет, чтобы обнаружить признаки присутствия противника.
Около полуночи я проснулся от толчка. Хибберс держал одну руку на моем запястье, другую — у моего рта.
— Слоны, — прошептал он, указывая в темноту, откуда до меня доносился треск веток и урчание их желудков.
— Все в порядке, это всего лишь слон, — ответил я, констатируя очевидное. Уже потом я понял, что он вылез из своего спального мешка и сидит наготове с оружием. Сидели даже два бушмена, которых обычно гиганты из буша ничуть не беспокоили.
— Они слишком близко, — сказал Хибберс и указал пальцев вверх. Только тогда до меня дошло, что один из слонов практически навис над нами. Черная дыра в небе надо мной оказалась громадным туловищем животного. Очевидно, пришло время отходить.
Не подумав, я сделал то, что едва не привело к катастрофе. Поговаривали, что ритмичные удары палкой по дереву или даже по магазину винтовки отпугивают зверей (предположительно, это напоминало стук барабанов, который якобы укоренился в сознании слона как признак опасности, поскольку указывал на присутствие человека), поэтому я начал бить по своему магазину палкой, которую мне удалось найти в темноте.
Но этот слон явно не читал руководство по «ритмичному стуку барабанов в африканском буше», так как он испуганно фыркнул… и рванул к нам.
К счастью, к этому времени я уже вылез из своего спального мешка и был готов к поспешному отступлению. Нашим спасением стал ствол большого дерева, под которым мы устроились на ночлег. Проскользнув вместе с Хибберсом за него, мы побежали к дереву мопане, силуэт которого виднелся в темноте. Оба бушмена растворились в ночи, за ними последовал разъяренный слон. Я же забрался на мопане, мой напарник последовал моему примеру.
Как только ночь вокруг нас успокоилась, мы обнаружили, что цепляемся за ветви молодого деревца, находясь едва ли в пяти футах над землей. Слон мог бы сорвать нас, как спелые фрукты.