Спелый дождь
Шрифт:
Готовя эту публикацию, я достала две подборки из «Нашего современни-
ка», за 1990 и 1992 год, и сначала хотела их объединить. Но вдруг поняла: не
складывается! Слишком много в жизни общества произошло за эти два года.
Изменилась и поэтическая интонация Михаила Сопина. Она стала жёстче,
живописность строф всё более сменялась графичностью. Почти уходила
присущая ему в ранний период распевность, а если и появлялась - скорее
как скоморошничество. Вместо лирической эйфории: «Без конвоя летят жу-
равли...» - «Исход мой ясен. Враг дал дёру. Приспело время мародёру...» .
Публикация 1992 года в журнале «Наш современник» была при жизни -
последней. Больше в центральной прессе муж не печатался.
ИЗ ПОДБОРКИ, ОПУБЛИКОВАННОЙ В ЖУРНАЛЕ
«НАШ СОВРЕМЕННИК» В1992 ГОДУ
* * *
Моим родимым - Леночке с Вадимом
Бой глуше. Дальше. Стороной.
Я обречён державной кликой
Беззвучно плакать
Над страной
В период гласности великой.
Чем больше павших и калечных,
Тем громче слава о войне.
И страшно то,
Что страх во мне
Истлел.
Испеплился.
Навечно.
К тому и шли, мечту веков
Осуществив впервые в мире!
Дым разнесло, в державном тире -
Ни белых, ни большевиков.
Кто устремился к грабежу,
Кто - к ностальгии о тиране.
Прижав ладонь к тяжёлой ране,
Один на бруствере лежу.
Мне, отшагавшему в строю,
Сценарий ясен:
Враг дал дёру.
Приспело время мародёру -
По душу смертную мою.
94
* * *
Нечем думать.
И веровать нечем.
Пролетарии, проданный класс,
Новый век,
Опускаясь на плечи,
Индевеет от вымерзших нас!
К небу,
В землю -
Землистые лица.
Церковь в куреве снежном,
Как чёлн.
Вздеты руки -
Крушить ли, молиться?
Но кого?
Но кому?
Но о чём?..
* * *
Стой...
Че-ло-век...
Застыл я, не дыша.
Ржавь проволоки,
Пихты да берёзы.
Я камень сдвинул,
А под ним - душа.
Прильнул к травинкам -
Зазвенели слёзы.
* * *
Иду по закатному полю.
Приучен к побоям, к ярму.
Меняю напасть на недолю.
Свет -
На пустословную тьму.
Эмблему, кокарду, одежду...
Столетьями так.
Почему
Меняем ханжу на невежду?
Не учит нас мир ничему:
Россия. Снега. Занавески.
Безлюдна дорога. Пуста.
Но гордо мычат
По-советски
Зашитые болью уста.
ОБЩЕСТВО
Приливы да отливы,
Как утлое тряпьё,
Смывают торопливо
Сошествие твоё.
Грай воронов о благе.
95
Ветр созиданья сед.
И на багряном флаге
Слезы горячей след.
Фатальная картина?
Духовный недород?
Шамана на кретина
Меняешь ты, народ.
* * *
...Но в сердце смертном
Три колодца
Материковой глубины:
Былое - без конца и края,
Грядущее - без берегов,
И нынешнее - где сгораю
От брани братьев и врагов.
* * *
Опять лютует боль в груди.
Глаза не видят строк.
Шепчу себе:
Не уходи,
Ещё не кончен срок.
Пока ворочается мысль -
Усталость не беда!
Присядь,
«С вещами» соберись,
Как в давние года...
Тревожно в нашем шапито -
Последний ли скандал?
Но не суди
Рабов за то,
Чего им Бог
Не дал.
* * *
Гляди, душа,
В снежинках млечных лица.
Они во сне
Врачуют сны людей:
Богатым - рай,
Голодным - пища снится,
Толпе - волхвы,
Ущербным - блуд идей.
Такие мысли
Над страницей белой...
Пока пуста -
Ни света в ней, ни тьмы.
Клясть нечто и бранить -
Пустое дело.
Всё в нас самих.
Россия - это мы.
96
СУЖДЕНО ЛИ НАМ ВЫЙТИ ИЗ КРУГА?
В 1990 году Вологда бурли-
ла, как и вся страна. Возника-
ли и рушились политические
партии, по почтовым ящикам
раскидывали листовки, проис-
ходили перезахоронения жертв
политических репрессий. Люди
митинговали в скверах и на
площадях. На Кремлёвской пло-
щади предложили выступить
вологодским писателям. Миша
тогда ещё не был членом Союза
писателей, но хорошо читал, и
его охотно приглашали для пу-
бличных выступлений.
До сих пор эти выступления обычно были для него малоинтересными:
«обязаловка» в школе, случайная публика в библиотеке... (Как юмористиче-
ски оценивали такую деятельность сами члены Союза - «отптичковались»). А
Михаил жаждал общения с массами, хотел видеть полный зал военных, мо-
лодёжи. Наибольшее удовлетворение принесло выступление в вологодской
мужской тюрьме (по приглашению политотдела). Сразу установился контакт
с аудиторией, довольным осталось и начальство. Михаил знал, что говорить.