Спелый дождь
Шрифт:
Однажды во время такого концерта в зал зашли двое молодых людей в во-
енной форме - они искали меня. Представились: бывший сослуживец Глеба
Слава Цветков из Подмосковья с товарищем. Военнослужащие попросили
меня показать Петю. Мы потихоньку вышли в фойе. Ребята рассказали, что
едут домой из армии и вот сделали крюк, чтобы посмотреть на брата Глеба
– похож ли? Нашли, что очень. Я стала зазывать в гости, но они, извинив-
шись, отказались: дома у нас уже были, а теперь торопятся на поезд.
Я вспомнила эту встречу через два года, когда в воскресенье 3 октября
1993 года в зале Вологодского музыкального училища звучали трагиче-
ские аккорды симфонии Дмитрия Шостаковича в исполнении гастроли-
рующего симфонического оркестра. Но мы ещё не знали, что в Москве
стреляют.
Возвращение домой было ошеломляющим. Мы с Мишей провели бес-
сонную ночь у телевизора и приемника. Мише показалось, что в одном
из интервью для радио, взятом на площади у Белого дома, прозвучал го-
лос нашего друга, молодого режиссёра документального кино из Санкт-
Петербурга Александра Сидельникова, который делал в Вологде фильмы с
участием Михаила. Частично фильм снимался у нас дома.
– Дядя Миша, - спрашивал Саша, - а что такое для вас понятие Родины?
– Я здесь живу, и всё, что с ней происходило, происходит и будет про-
исходить - моё. Надо понять, чего нам не следует делать, хотя бы для того,
чтобы не делать хуже... Посмотри, как мы ведём себя на Родине - то ли как
на случайно оккупированной территории, то ли в хлеву: страшно ногу по-
ставить, чтобы не очутиться в дерьме. Нам на гербе вместо медведя надо
мусор прицепить, чтобы помнили, где живём. Пробьёшь верхушку корки,
на которой обитаешь, и окочуришься от внезапного потока зловония.
Сейчас Родина - страдающий больной. А человек на ней должен чув-
ствовать себя, как младенец на груди у матери: защищён и накормлен;
свободно, уютно и не страшно. Красотой, добротой должен быть привле-
чён. Чтобы каждого, кто уехал - в Прибалтику ли, в Америку - посещала
мысль: «Надо поскорее купить билет, съездить домой, в Россию...» Это и
103
есть любовь к Родине. И если я увижу у себя в доме неблагополучие - разве
не скажу об этом? Всё, что я делаю в поэзии - мой метод защиты свободо-
любивых, нормальных отношений...
И вот теперь неведомый нам столичный радиожурналист, узнав из-
вестного документалиста, спрашивал у него - каково настроение в рос-
сийской глубинке? И тот отвечал в свойственной Сидельникову манере:
– С российской глубинкой - нормально.
Так мы узнали, что Саша, как всегда, в центре главных событий.
Весь день по Российскому радио в перерывах между репортажами и
перестрелками звучала песня Булата Окуджавы:
«Не обмануться бы во мраке: чем глуше музыка любви, тем громче му-
зыка атаки...»
А вечером стали передавать списки погибших. Среди них был назван
кинематографист из Санкт-Петербурга... Александр Сидельников. Снай-
пер убил его со спины. Попасть в Сашу было нетрудно: ростом - под два
метра, богатырского телосложения, он всегда возвышался над толпой.
Стреляли по человеку с кинокамерой.
В Мишиной книжке «Девяносто третий год» всего семь страниц. Серий-
ное производство рекламной библиотечки, задуманной в целях поддержки
нищенствующих поэтов. Сборник-проспект тиражом в 1000 экземпляров
издавался в Москве согласно федеральной целевой программе книгоиз-
дания России. Предполагалось, что авторы эти книжки будут продавать
или распространять и таким образом о себе заявят. Будучи в столице, я
сложила тираж в две большие сумки, хотела часть оставить в московских
книжных магазинах, но... оказалось, что платить за продажу и хранение
придётся дороже, чем от того выручка. Увезла всё в Вологду. Конечно, мы
ничего на этом не заработали. Раздавали, дарили...
Великое дело делал Союз писателей России этой акцией. Поэтам давали
понять, что их творчество может быть востребовано.
СТОЛИЦА
Открывай, столица, врата,
Гульче бей, звонарь, в набат:
Убивают братец брата,
Смертным боем -
Брата брат.
Ржава память!
Мысли ржавы!
Девяносто третий год!
По державе
Две державы -
Красный сход
И крестный ход.
Триста лет, не третьи сутки
Дикий лай, стервотный вой -
Скопари и проститутки
Над Россией становой.
Орды. Морды.
Кто? Откуда?
104
Вурдалаки во главе.
Тянут лапы зла и блуда
К древней белой голове.
* * *
Александру Сидельникову
Преступную в злобе,
По-детски святую,
Туземью,
Богатую, нищую,
В вере слепую, тебя,
Больную, хмельную,
Чужую, родимую землю,
За всё до удушья,
До спазм ненавижу,
Любя!
Ты вечно, Россия,
Была замордованным краем:
Воюют брат с братом,
С семьёю враждует семья.
До нас пропадали.