Сплетни живут не только под лестницей

Гаан Лилия Николаевна

– Там были падчерицы твоего друга Джорджа Уэсли,- перебил его воспоминания брат.

Уильям, протянувший руку за валяющимся на полу Декартом, так и замер в неудобном положении, недоверчиво взглянув на собеседника.

– Падчерицы Джорджа? Но как..., откуда..., что они делают в этом захолустье?

Дартуэй всласть налюбовался изумлением брата, и лишь только потом снизошел до объяснений:

– Здесь живет их дядя - некий мистер Джошуа Смит. Это имя ни о чем тебе не говорит?

Взгляды братьев понимающе встретились, и лорд ошеломленно покачал головой.

–

Как тесен мир! Значит, здесь....

Он с вопросительной надеждой посмотрел на брата, но тот отрицательно покачал головой.

– Её нет, зато имеются мисс Джонсон и мисс Мэри Джонсон.

Лорд недоуменно пожал плечами, и, все-таки подняв книгу, вновь поудобнее устроился в кресле.

– Почему ты поставил на первое место Беатрис, она младше Мэри на месяц!

Пришла очередь удивляться младшему брату.

– Как это может быть, чтобы одна сестра была младше другой на месяц?

– Очень просто,- усмехнулся лорд,- первый супруг Изабеллы - покойный мистер Джонс осчастливил младенцем горничную жены. Изабелла пожалела малышку и удочерила её, впоследствии соврав окружающим, что это дочь каких-то погибших вместе с Джонсоном служащих.

– Незаконнорожденная дочь горничной и торговца...

Уильям проницательно покосился на нахмурившегося брата, в голосе которого явственно прозвучало разочарование.

– Она тебе понравилась?

– Не то, чтобы очень... Мисс Мэри слишком бойкая девушка, а я после смерти матушки больше всего ценю в женщинах сдержанный и тихий нрав.

Лорд Уоррен тяжело вздохнул.

– Перестань все время оглядываться на родителей - что отец, что мать друг друга стоили, и были по-своему счастливы. Мэри тебе, конечно, не пара! Но вот Беатрис..., если она хоть в малой степени унаследовала очарование матери, самая подходящая партия. У этой крошки, насколько я помню, должно быть изрядное приданое.

– А деньги, как известно, лишними не бывают,- с ухмылкой поддел его брат.

– Не вижу ничего смешного,- возразил лорд.
– В тридцать лет пора жениться. В Лондоне ты бываешь редко, ярмарок невест сторонишься. Ведешь себя как анахорет, а не здоровый молодой мужчина. Но вот выпал случай - завидная невеста сама приехала в твой медвежий угол! Вперед, и деньги покойного скупердяя Джонсона будут наши!

– Вилли, не толкай меня на всяческие авантюры. Сам потом будешь жалеть!

– Чего? Пустого дома? Тебе давно уже пора родить сына, которому я передам свой титул, как в свое время мне передал его наш дядя!

– Это было опрометчивое решение!

Томик Декарта полетел в смеющегося Генри, и братья от души расхохотались. Им было хорошо вдвоем, и они не нуждались в обществе посторонних.

За завтраком Уильям неожиданно вернулся к разговору о двух девушках.

Ему стало легче, болезнь отступила, вот только аппетит к нему не вернулся и лорд лениво ковырял в тарелке отварную треску.

За окном с утра шел снег, и пока Дартуэй размышлял, чем ему заняться в непогоду, его брат поделился с ним кое-какими соображениями :

– В этих краях ленд-лорды придерживаются

обычаев рождественских балов?

Сэр Генри даже вздрогнул.

– В общем-то, придерживаются,- с неохотой пробормотал он,- но так как в моем доме нет хозяйки...

– ... ты благополучно пренебрег этой традицией. Ах, Генри, Генри, нелюдимости твоего характера остается только удивляться! Но пока с тобой рядом старший брат...

– Не смей вмешивать меня в свои интриги, - возмутился Дартуэй,- оставь их для неаполитанского короля, Талейрана, и прочих! Зачем тебе бал? Если хочешь поглазеть на дочерей Изабеллы, то я как-нибудь устрою встречу и без ненужной суеты и затрат!

– Я хочу посмотреть на твоих соседей!

– Это скопище невыносимых, надоедливых зануд, дурно одетых и нелепых. Представляешь, некоторые до сих пор носят парики!

– Неужели, - подчеркнуто огорченно цокнул языком лорд,- а я думал, что жители Бэкхэма берут консультации у Джо Браммеля! Опомнись! Это всего лишь провинциалы, которые к тому же столь любезно изъясняются по-английски!

Дартуэй даже застонал, в бессильном гневе отбросив салфетку.

– Вилли!

Но, несмотря на протест, он уже осознавал, что бал будет и ему придется целый вечер плясать под дудочку братца, который вдруг возомнил себя приверженцем традиций.

К вечеру следующего дня, все более или менее состоятельные жители городка получили от ленд-лорда приглашение на рождественский бал.

Были приглашены и домочадцы мистера Смита, но в Чайд-парке оно не произвело особого ажиотажа, потому что именно в этот день прибыл долгожданный Джеймс Лэтери.

ЛЭТЕРИ.

Когда мистер Смит говорил Беатрис, что американец молод и весьма недурен собой, то он ничуть не преувеличивал. Белокурый, темноглазый, с улыбчивым лицом Лэтери отличался от знакомых сестрам Джонсон джентльменов разве только сильным загаром.

Возможно, при других обстоятельствах Беатрис ничего бы не имела против ухаживаний молодого человека, но только не сейчас. Немалую роль в её мгновенно вспыхнувшей неприязни сыграло знакомство с сэром Генри. Разве можно было сравнивать этих мужчин? Мужиковатый янки и баронет с внешностью эталона мужской привлекательности.

Единственным светлым моментом в данной ситуации стал приезд Николаса Смита, которого друзья и домочадцы звали коротко - Ник.

Беатрис любила своего кузена. В детстве они часто играли, выдумывая сотни всяческих забав. Небольшого роста, с приятными манерами и быстрыми темными глазами Ник нравился окружающим, но ни одна из знакомых ему девушек не могла похвастаться его особым вниманием. Он всегда принимал на себя роль друга, наперсника или приятного собеседника.

В свои двадцать пять лет молодой мистер Смит был вовлечен в семейный бизнес и показал себя хватким и напористым дельцом. Леди Уэсли не раз хвалила племянника за прилежание и работоспособность. А ведь ещё была удачливая игра на бирже, о которой никто не подозревал. Где уж тут флиртовать с девушками! У него не было на это времени, да и особого желания тоже.