Спящие боги
Шрифт:
И вот он уже стучит в дверь. Открыла болезненная, тощая женщина. Недоверчиво на него уставилась, а за ее спиной орали дети.
— Извините… — пробормотал, зажимая сочащийся кровью обрубок пальца, Творимир. — Но я бы хотел провести через вашу квартиру трубу…
— Чего?! — она уже хотела захлопнуть дверь, но он удержал рукой — оставил кровавый след.
У женщины расширились глаза, она отшатнулась назад, взвизгнула:
— Вор! Бандит!..
Дверь настежь — перед Творимиром высился, ширился пьяный мужичина. Он уже замахнулся, чтобы ударить, но Творимир зачастил:
— Подождите, подождите!.. Сейчас я все объясню. Я не бандит. У меня к вам деловое предложение. Скажите, вы хотите расширить свое жилье?..
Мужик остановился, почесал затылок, наконец ответил угрюмо:
— Ну, да…
— Тогда, сделайте это за счет моей комнаты. Она как раз под вашей. Вы продолбите в полу отверстие, и спустите вниз лестницу. Будет вам как чулан. Ту, нижнюю комнатку мы перегородим. Большую часть вашей станет, ну а мне останется маленький закуток у двери. Чтобы мне только было место лежать и стоять.
Болезненная женщина уже стояла рядом и обдумывала сказанное. Вот спросила:
— Положим, мы согласны — нам сейчас от детей спасу нет, а с трубой что?..
— А труба, как раз от моего закутка подыматься будет. Не прямо, потому что иначе она вход в вашу квартиру перегородит. Как же вы тогда входить будете?
— Вот именно — как же мы тогда входить будем? — вперла руки в костлявые бока женщина.
— Так мы ее с изгибом сделаем. Она сбоку от вашей двери будет. Мне это затем нужно, чтобы к соседу сверху пролазить, и его стуком не тревожить…
— Ну, и как вы это себе представляете?! — грубо крикнула нервная женщина.
Пьяный мужик схватил Творимира за изувеченную руку, и впихнул в свою комнатушку. А там творилось нечто невообразимое: у них итак был несколько орущих, тощих детишек, так к этим прибавились еще и призраки из соседнего дома. Напомню, что там, тоже на этаж ваше Творимировой квартиры, обитала некая мамаша и ее вечно орущие, ущербные чада. И вот теперь по комнате беспрерывно металась кавалькада тощих тел. Они сталкивались, проходили друг сквозь друга, и даже не замечали этого. Меж ними носилась призрачная мамаша, и что-то орала…
Творимир начал объяснять, где надо пропиливать пол, но навалилась слабость. Дрожащей рукой ухватился за дверной косяк — едва удерживался на ногах.
— Ты чего? — сдвинул редкие брови мужик.
— Видите ли, я уже очень давно не ел. Мне бы совсем немного хватило…
Женщина вновь уперла руки в костлявые бока.
— А у нас, думаешь, есть?.. Мы вот все этим отдаем! — и она кивнула на кружево орущих детских тел.
Мужик вытолкал Творимира на лестницу.
— Так что же? — пролепетал Творимир.
— Согласны. Нам дополнительное жилье нужно. Завтра пилить начнем. Но вот че — трубы сам таскать будешь. Понял?..
— Понял… Мне бы поесть, а то и не знаю — доживу ли до завтра.
— Сказано же — еды нет. А сейчас — спать…
Он еще раз, посильнее толкнул Творимир, и развернулся — пошел руганью и кулаками успокаивать своих детишек.
Творимир медленно спустился в свою комнатушку. Постоял там некоторое время. Но в комнате было и душно, и холодно, и неуютно — он выбрался на улицу. Заснул среди руин снесенного дома.
Утром его брезгливо пихнули в бок. Он, дрожа от холода, приподнялся. Это были рабочие разгребавшие завалы.
— Ты что — бродяга?
— Нет. Я живу в доме напротив.
— А работа у тебя есть?
— Есть. Я новые подъезды прорубаю.
— Ты смотри! Еще раз так попадешься — сдадим, куда следует.
Творимир покорно кивнул, и, терзаемый резью во впалом животе, поплелся на долбление подъезда. Он уж и не знал, как выдержал продолжительную ругань широкоплечего. Однако не только выдержал, но еще и историю придумал — как в темном подъезде напали на него грабители, как он отбивался, и как в схватке один из них отмахнул ему палец. Широкоплечий с видом знатока долго разглядывал обрубок. Наконец, вынес вердикт:
— Ладно. В первый раз — прощаю. Но учти, в следующий раз, хоть ногу потеряешь и не явишься на работу — будешь выгнан, и станешь бродягой. А знаешь, что у нас с бродягами делают?!
— Знаю. — кивнул Творимир, хотя не знал, и знать не хотел.
Далее Творимиру была всучена кувалда, и он начал долбить. И работал с ожесточением — боролся с забытьем, со смертью.
Наконец рабочий день окончен. Широкоплечий был удивлен хорошими результатами, и за это выдал Творимиру удвоенный серый паек. Тут же, у недостроенного подъезда, Творимир, не чувствуя вкуса, поглотил еду, выпил настройку, и уже пьяный побежал к дому.
Бежал долго. Все высматривал свой подъезд, и тут вспомнил, что, в какой бы подъезд не забежал — это окажется его.
Соседи сверху уже поджидали у дверей его комнатушки. Болезненная женщина набросилась:
— Учтите — себе вы оставите минимальный кусок!
— Я согласен. — устало бормотал Творимир.
— Так неси трубу, а потолок мы уже пропилили! — хрипел пьяный мужик.
Творимир пробежал через улицу, и долго ползал в руинах снесенного дома — искал подходящую трубу. Стемнело, загудел тяжелый, душный ветер.
Вот и труба. Творимир взвалил ее на спину, и, согнувшись, поплелся обратно. Ступал медленно, осторожно — здесь ничего не стоило споткнуться, и переломать ребра.
Только выбрался на ровную улицу, а его окрикнули:
— Э-эй! Стой!
Появились призрачные силуэты.
— Так. Опять ты. И трубу несешь. Вор, стало быть?
— Нет… — измученно выдохнул Творимир.
— Так зачем же эта труба?
— Чтобы ползать по ней…
— А-А-А! Он еще смеется!
И Творимира стали бить. Он качался, скрежетал зубами, но трубы не выпускал…