Стадион
Шрифт:
К окну подошел Савва Похитонов и остановился рядом с девушками.
— Чистенькая страна Германия, — сказал он, чтобы начать разговор, но девушкам разговаривать не хотелось. Так славно думалось под мерный, однообразный стук колес.
К умывальнику прошел Владимир Русанов с несессером в руках и полотенцем на плече. Из купе вышли Ольга Коршунова и Волошина; они стояли у окна, тихонько переговариваясь. Савва хотел было подойти, но Ольга посмотрела на него, как на пустое место, и он вошел в сзое купе, сильно хлопнув дверью.
Скоро Берлин. Поезд замедлил ход, войдя в черту города. Прогрохотал под колесами Карлсхорстский мост, и по обе стороны от него потянулись городские улицы. И вот уже над поездом нависла стеклянностальная крыша Силезского вокзала.
Первое, что Нина увидела на перроне, были взволнованные, полные ожидания синие глаза Илоны Сабо. Рядом с ней стоял какой–то высокий черноволосый, смутно знакомый Нине молодой человек. Нина выбежала из вагона и бросилась в объятия Илоны. Наконец–то они встретилась!
— Это Шандор Керекеш! — сказала, слегка смущаясь, Илона после первых приветственных слов.
— Мы знакомы, — показывая в улыбке ослепительно–белые зубы, напомнил Керекеш, — помните, виделись на прошлых соревнованиях.
Ирина оттащила Илону в сторону и спросила на ухо:
— Это и есть твой жених?
— Нравится?
Илона глядела на Нину так, словно от Нининых слов зависело, выйдет она за Керекеша или нет.
— Очень нравится, — ответила Нина и, схватив за руку Ирину Гонта, сказала: — Познакомься, Иринка, это Илона Сабе!
На перрон из всех вагонов высыпали спортсмены, они смешались с теми, кто их встречал.
— Товарищи! — кричал Карцев. — Прошу не задерживаться! Сюда, сюда, все ко мне!
Старый знакомый Рихард Баум поздравлял гостей с приездом, пожелал успехов, подчеркнул, что у молодежи всего мира советские студенты вызывают самые дружеские чувства. Карцев коротко ответил, поблагодарил.
Теперь в гостиницу, отдыхать!
Но отдохнуть девушкам почти не удалось. Нина и Ирина поместились в маленьком номере и только успели вымыться и переодеться, как пришла Илона.
Девушки уселись в кресла, и началась беседа. Сначала Илона немного смущалась в присутствии Ирины, но очень быстро освоилась и заговорила откровеннее.
— Вы понимаете, девушки, — она уже распространила свои дружеские чувства и на Ирину, хоть та не успела сказать ни одного слова, — я хочу выйти замуж и никак не решусь. И посоветоваться не с кем. Мама — хороший советчик, только представления о любви у нее довоенные, еще до той, первой мировой войны, и она считает, что выходить замуж можно, только получив образование.
— Ну, почему же так? — спросила Ирина и покраснела.
Нина бросила быстрый взгляд на подругу и улыбнулась.
— Не понимаю, чего тут бояться? — сказала она. — Если вы любите друг друга, женитесь, а мы с Ириной пошлем вам телеграмму.
— А если не удастся закончить институт?
— Почему же это может не удаться?
— Ну… ну, я не знаю, почему! Вот вы, советские люди, всегда во всем уверены; уверены, что если человек поступит в институт, то обязательно закончит его. Вы взялись завоевать мировые рекорды — и завоюете, взялись строить коммунизм — и построите…
— А разве ты не уверена, что у вас будет коммунизм? — спросила Ирина.
— Нет, в этом большом я тоже совершенно уверена. Ну, так как же, идти мне замуж за Керекеша или подождать?
Все весело, громко захохотали.
— Нечего ждать! Если любишь, выходи замуж — и все, — категорически заявила Ирина, — а бояться, что не закончишь институт или, скажем, есть будет нечего, нам теперь не приходится.
— Ну хорошо, — согласилась Илона. — Я выйду замуж. Ну, а жить где — у него или у нас?
У девушки оказалось множество вопросов, и на все Ирина с Ниной должны были дать ответ. Долго продолжался разговор, долго блуждал по коридорам отеля «Адлон» Шандор Керекеш, не находя себе места, — < Илона исчезла!
— Где твоя сестра? — грозно спросил он Тибора, встретив его в коридоре.
— Сидит у Нины Сокол, — ответил тот. — Решают, выходить ей за тебя, дурака, замуж или, принимая во внимание твой растерянный вид, отказать начисто.
Тибор был весело возбужден — до семи часов оставался только час. В семь на перрон выйдет Эрика. А минуты тянутся удивительно медленно.
Идти было еще рано, но Тибору не терпелось. В половине седьмого он, как семафор, возвышался на перроне, оглядывая поезда. Один, другой — ее нет! Уже семь. Значит, она опаздывает. А если совсем не приедет? Мало ли что может ей помешать!
При этой мысли он затрепетал. Остановился еще один поезд — ее нет. Должно быть, что–нибудь случилось.
— Тибор! — раздался вдруг за его спиной голос Эрики. — Тибор!
Он обернулся и, мгновенно забыв все свои тревоги и волнения, схватил девушку в объятия.
— Что ты делаешь, Тибор, тут же люди! — со счастливым смехом вырывалась Эрика.
— Ну и пусть люди! — все на свете ему было сейчас безразлично. — Идем, идем отсюда! — Он схватил ее за руку, и они побежали вниз по лестнице, к такси.
— «Адлон–отель», — сказал Тибор, захлопывая дверцу машины.
Ему показалось, что они ехали всего одну секунду —» двинулись и сейчас же остановились. Тибор первым выпрыгнул на тротуар.
— А теперь рассказывай, — не то попросил, не то приказал Тибор, когда они сели в углу холла, за громадной пальмой.