Сталь и пепел. На острие меча
Шрифт:
Грузились на катера в страшной спешке, под прикрытием заградительного огня «Ураганов». Когда их «Удача» отлипла от ила и, пятясь, стала перемещаться задним ходом к «большой воде», рядом с ним взмыл фонтан из воды, грязи и ила. Взрывная волна сбросила за борт человек пятнадцать пластунов, включая взводного — Раца.
Не раздумывая, Артем и еще несколько бойцов, сбросив броники, сиганули вслед, пытаясь их вытащить. Им повезло. Просто повезло. Вытянутое тело бронекатера № 349 закрыло их от летящих мин, и матросы стали бросать в воду спасательные круги. Еще несколько облаченных в оранжевые спасательные жилеты матросов тоже прыгнули в воду, помогая барахтающимся в воде пластунам. Вытащили тринадцать человек. Трое пропали. В том числе и храбрый амурский молдаванин Степка, который спас Артема под Белогорском. Обратно прорывались с боем, но обошлось без серьезных потерь. «Слепни» близко «косых» не подпускали, гвоздя по их катерам из своих «Д-10».
Да еще четверка «Су-24» один раз накрыла что-то на китайской стороне, резко ослабив обстрел конвоя. Вот так прорвались и зашли в заводь. Артем
— А, это вы, — устало улыбнулся он девушке и только сейчас обратил внимание на то, что вид у нее был совершенно потерянный. Глаза на мокром месте, губы дрожат… В руках — спутниковый телефон.
— Артем… Там… Короче, в Исландии американцы бомбу взорвали, ядерную. Мне из пресс-службы главкома сообщили. Сейчас, наверное, официально объявят… Что делать? — как-то жалко, совсем по-бабьи спросила она.
Пшеничный неожиданно подошел и крепко поцеловал ее в губы на глазах у суетящихся пластунов и чумазых, оглохших от ночной стрельбы матросов.
— Жить, Виктория Жамнова. Жить, драться и побеждать. Судный день — это сказки для старших.
Ожила рация.
— Штаб дивизии вызывает. Адмирал Заточный ждет… До свидания, Вика. Вы очень красивая девушка и храбрый человек.
Глава 20
Русь. Окрестности Москвы. 22 августа
Стрелец крепко зажмурился в тщетной надежде, что напряжение лицевых мышц хоть немного ослабит головную боль. Нет, не помогает. Достал серебристую пластинку с таблетками и бросил пару штук в рот. Запил минералкой, откинулся на спинку дивана и снова закрыл глаза, ожидая, что жгущая мозг боль отступит. Последние несколько суток стоили ему, наверно, огромного куска здоровья. Так не психовал уже лет восемь, со времен Ноябрьской революции. Тогда все висело на волоске. Его жизнь и судьба, судьба его семьи. Президент Молчунов мятежа против себя никогда бы не простил, как, кстати, и сам Стрелец. Тогда ситуацию спас никому не известный полковник Усольцев, неожиданно бросивший элитную танковую бригаду на помощь «восставшему народу». Хотя, как и положено при любой революции, народ сидел по домам, ожидая, кто победит. А на столичных улицах буянили толпы пьяного молодняка, съехавшегося из Подмосковья и ближайших регионов, безработные и профессиональные боевики, работающие на Организацию. Тогда все решил первый снаряд, выпущенный из танка по монументальному зданию на Лубянке.
Взяв в руки власть через два года после революции, он был просто потрясен ситуацией в стране. После прочтения секретных докладов аналитических центров и спецслужб перед ним открылась яркая картина полного нравственного упадка нации. Госслужба вообще превратилась в какой-то немыслимый рассадник коррупции, которому позавидовали бы даже визири времен Оттоманской империи. Из-за чего, собственно, господин Молчунов и погорел. Из-за коррупции своих холуев, пользующихся вседозволенностью.
Однажды, в канун нового две тысячи пятого года после заседания по делам Сибири в Доме Правительства, где Стрельченко, как сенатор от Томской области, бывал неоднократно, к нему подрулил некто Витя Чумаков. Фигура хоть и не публичная, но весьма влиятельная. Возглавлял бывший чекист Чумаков государственную корпорацию «Техпроминвест», официально занимающуюся высокими технологиями и военной промышленностью. А неофициально Витя Чумаков был рейдером номер один, специализирующимся на захвате успешных предприятий и даже целых отраслей. Теперь Витя чем только не управлял — от производства титана и легированных сталей до «отверточной» сборки телевизоров и автомобилей. Типичная акула бизнеса времен Молчунова… Так вот, этот Витя, нагло смотря в глаза Стрельцу, попросил кое-какие активы принадлежащей Стрельцу промышленной группы «Электромеханика». Самую малость, меньше десяти процентов, и пообещал ввести в совет директоров одного наблюдателя от госкорпорации. Стрельченко сказал, что подумает. А через месяц на него вышли люди и тонко намекнули, что в стране кризис и еще одна компания Стрельченко, «Восток-Телеком», очень интересует парочку генералов ФСБ из ближайшего окружения самого Молчунова.
Тогда, именно тогда Стрелец понял, что, несмотря на свои миллиарды, заработанные в мутные девяностые — нужными связями, своими мозгами и тяжелыми кулаками, он здесь, в России, никто. Его, сенатора, мецената и лояльного власти человека, просто поставят раком, как портовую шлюху, поимеют, потом еще оберут до нитки. Оставят на жизнь, конечно, и, может, в качестве отступного сделают губернатором какого-нибудь депрессивного региона, подальше от Москвы. В этой стране имеет значение только одно. Кто сидит на троне и кто трется рядом. Все остальное — так, мусор, шелуха и лирика. Вот тогда и созрел первый план действий. Появилась Организация, созданная для осуществления этого плана. Давно варясь в котле политики, Стрелец знал, что его публичный отказ «кремлевским» сразу поставит его вне закона, поэтому согласился. И по второй кампании тоже. Его собственная, тогда еще корпоративная, разведка доложила, что в Кремле были очень довольны его покладистостью и в ближайшие год-полтора трогать не будут. Но потом последует еще один удар. Молчуновцы сразу не едят, они по кусочку откусывают.
Стрельченко сделал так, что через год Кремлю было уже не до него. Начав свою игру, он с удивлением видел, что власть, такая незыблемая с первого взгляда, на деле держалась только на пропаганде и застарелом страхе людей перед всемогущими «органами», которые давно сгнили на корню. Несколько десятков наемников, выдавая себя за несуществующую Боевую Организацию Русских Националистов, навели такого шороху на власть предержащую! Власть стала метаться, словно загнанный зверь, и обрушила на русских репрессии.
Боль, терзавшая голову с самого утра, постепенно отступала, теперь мысли текли быстрее, выкристаллизовываясь за минуты. Глава государства сидел в холле особняка в двадцати километрах от Москвы. Особняк этот по всем документам числился за одной из многочисленных фирм-однодневок, входящих в корпорацию «Селена». К особняку прилагался большой участок земли, бассейн с сауной и прочие радости жизни. В нем никто и никогда не жил, это была его, Стрельца, личная «берлога». На крайний случай. Особняк построили, когда он был еще министром обороны, и знали, для кого он предназначался, только два человека. Сам Стрелец и Адидас, из его ближнего круга, который занимался чистым бизнесом, в политику не лез и в Москве не светился. Предпочитая жить поближе к своему детищу, в Новосибирске.
С первого дня, сосредоточив в руках рычаги управления страной, Стрелец стал аккуратно выстаивать систему «сдержек и противовесов». Власти не должно быть много ни у кого, и она должна дублироваться. Как на государственном уровне, так и на частном. На Генеральный штаб была полностью замкнута военная связь, но был и отдельный, не подконтрольный Службе специальной безопасности канал президентской связи. Вот «Селена» и был таким дублирующим частным вариантом. В недрах его службы безопасности скрывался отдел, способный в случае времени «Ч» восстановить, к примеру, правительственную связь, если она по каким-то причинам вышла из строя. Был собственный, отлично вооруженный спецназ в несколько сотен человек с боевым опытом, числящихся в охране нефтепроводов и газовых месторождений. Об этом тоже практически никто не знал.
Из правительственного дома на Рублевке его вместе с семьей вывез начальник личной охраны Хмелевский на двух машинах клининговой компании. Ляхов — расчетливый, знающий всю систему государственного управления изнутри, — совершил несколько ошибок подряд. Каждая из которых была фатальной. Первая ошибка генерала Ляхова состояла в том, что он надеялся, столько лет проработав у Стрельца телохранителем и начальником охраны, что завоевал его доверие. Это было не так. Глава государства уважал его как профессионала, но никогда не доверял ему полностью. Крови на нем не было. Крови… Жидкости, которая стоит дороже сотни искренних клятв в верности. А на всех соратниках Стрельченко и на нем самом кровь была. Даже милейший министр обороны, умница и технарь Седельников, имел в своей жизни эпизод, намертво привязавший его к Стрельцу. Давно, еще при Молчунове… Тогда еще полковника-ракетчика Седельникова здорово подставил непосредственный командир, генерал-майор Лукомский. Сначала нагло воспользовался его научной работой, обеспечив себе хлебное место в Москве, затем организовал проверку в части у Седельникова. Комиссия была уже «заряжена», и вердикт ее был суров. Вместо Москвы — понижение в должности и перевод в Забайкалье, ближе к монгольской границе. Полковника неожиданно выручил Стрельченко, с которым они неоднократно беседовали на закрытых конференциях по вопросам ВПК, куда сенатор-олигарх был вхож. Через неделю после их телефонного разговора генерал Лукомский вышел покурить на балкон своей новой московской квартиры в Бутово и совершенно случайно прыгнул вниз. Говорят, выпил лишнего, «белая горячка». В Москву вскоре перевелся Седельников, получив генеральские погоны и должность в управлении вооружения МО РФ. Об этом не знали даже руководители нынешних спецслужб Руси. Лукомского «исполнили» ребята из охраны «Селена», когда он открыл двери своему бывшему сослуживцу, неожиданно приехавшему из глуши его поздравить. Психологи утверждают, что министру обороны до сих пор снится, с каким хрустом его личный враг на асфальт приземлился. Такое не забывается.
Будь Ляхов менее в себя влюбленный, он бы обратил внимание на то, что шесть лет назад глава государства полностью сменил личную охрану, поставив во главе Первого управления [74] спецназовца Хмелевского, выходца из ГРУ, как и большинство его новых сотрудников. Подозрения по отношению Ляхова у Стрельца зародились через неделю после начала войны. Тот как-то скис. Не от усталости, нет… Создалось впечатление, что он чего-то боялся, долгое нахождение в правительственном бункере действовало на него угнетающе. Тогда Стрельченко вызвал к себе Дениса Полеванова, директора Службы контрразведки МНО, и приказал взять Ляхова под плотный колпак. Его и близкое окружение. У Полеванова руки были в крови по самые локти, и доверия он заслуживал. Шеф «Смерша» кивнул и дал отмашку своим людям. Сам Ляхов был чист. Но вот его доверенное лицо, полковник Ямщиков, был весьма мутным типом. Вроде приписан к Пятому управлению ССБ, но в технике ноль абсолютный. Всю жизнь во внешней разведке пропахал, потом в каком-то спецотделе ФСБ. Его по приказу Полеванова и взяли в плотную разработку. Выяснилось, что этот тип часто летает за рубеж в разгар войны и у него круглосуточный доступ к Ляхову.
74
Первое управление Службы специальной Безопасности — обособленное подразделение, отвечающее за личную безопасность главы государства.