Стальная метель
Шрифт:
С облегчением Вальда въехала в лес. Дорога здесь была совсем узкой, не развернуться в случае чего; сосны, прямые и отчаянно-красные, густо стояли по обе стороны, смыкаясь вверху кронами.
— Вот и родным духом запахло, — сказала молчавшая долго Колушка. — Чуешь, молодая?
— Какая я тебе молодая, — вздохнула в досаде Вальда. — Ещё года три, и бабкой станут звать.
— Так может, бабкой и станешь, — засмеялась Колушка. — Принесёт тебе козочка козлёночка…
— Тьфу на тебя. Только этого для полного счастья и не хватает.
— Да я и вижу, что
Колушка подняла палец и насторожилась.
Вальда тоже насторожилась, но ничего не услышала.
— Что?
— Не пойму… Что-то отдалось в голове… сейчас уже нету. Так. Давай-ка держать ухо востро. И скажи стражам, чтобы наготове были. Совсем наготове.
Вальда махнула рукой, потом сделала условный жест. Тут же двое вскочили на коней верхом, отвязали их, нагнали передние сани. Возничий Вальды отвязал тех коней, которые бежали рядом с их санями, перебросил повода всадникам. Через лепту уже четверо поравнялись с Вальдой.
— Говори, хозяйка!
— Езжайте двое впереди, двое рядом. Оружие наготове.
— Ясно!
Когда поравнялись с пустующим зимовьем — низкий дом и клетушка на сваях, — впереди показался какой-то человек. Он быстро шёл, почти бежал навстречу и махал шапкой.
— Остановись, — сказала Вальда возничему.
Человек приблизился. Он падал от усталости.
— Прячьтесь! — сипло закричал он. — Прячьтесь в лес! В селе Черномор с людьми! Скоро здесь будет!
Вальду вдруг пробрало холодом. Но она соскочила с саней и пошла навстречу человеку. Он показался ей смутно знакомым, но сейчас было не время для воспоминаний.
— Какой ещё Черномор? — спросила она.
— Да из Балоги учитель, назвал себя Черномором, обращает в веру, а кто не хочет, тех грабят, убивают… Сейчас на Яри пойдут. Уходите в лес и следы заметайте, а то плохо вам будет…
— Дайте ему коня, — сказала Вальда, не оглядываясь. — Скачи, предупреди.
Один из стражников соскочил с седла, подал человеку поводья. Тот, не веря, стоял столбом и тяжело дышал.
— Скачи, — повторила Вальда.
— Спасибо, госпожа… не забуду…
Он неловко забрался в седло, развернулся и понёсся в сторону Яри.
— В лес, — сказала Вальда, махнув рукой. — Уводите сани вон туда, за молодняк.
Сама же она подошла к зимовью, открыла дверь, заглянула внутрь. Печка, провалившаяся внутрь себя, и лежанка с кучей тряпья. Окошек не было, только заткнутая отдушина под потолком — хоть и на уровне глаз, но выходит на лес.
— Вы что задумали, матушка? — с испугом спросила Сюмерге.
— Пока ничего… Давай-ка закинем тряпьё в клеть.
— Ты, молодая, брось эту затею, — вступила Колушка. — Не хватало ещё…
— Помогайте, а то не успеем, — сказала Вальда. — А ну живо!
В три пары рук быстро закидали тряпьё из домишка в клеть. Вальда забралась по приступкам внутрь, кое-как разместилась, прикрылась рваным одеялом. Она сидела ногами к бесстенку, в глубине, и надеялась, что снаружи её видно не будет совсем.
— Вот дура-то, —
Сюмерге что-то говорила в ответ, но разобрать уже ничего нельзя было.
Какое-то время Вальда слышала покрикивания возниц, хлопки вожжей, недовольное бормотание коней, скрип снега. Потом быстрое шуршание: кто-то торопливо заметал следы. Наконец всё стихло.
Ну вот и зачем ты это всё затеяла? — спросила себя Вальда. Ответа не было. Пожалуй, если бы бегущий с вестью человек не назвал имя Черномора, она спокойно ушла бы в лес со всеми и там переждала напасть.
Но он назвал, и что-то заставило её остаться, чтобы увидеть всё самой.
Ждать пришлось долго. Если бы не тряпьё, в которое она зарывалась всё глубже, мороз бы добрался до неё.
Наконец зашумело. Накатывался непонятный какой-то гвалт. Потом всё же донеслись звуки копыт…
Запряжённые парой разномастных лошадей, появились сани, к которым были прицеплены ещё одни. Лошадей, стоя во весь рост, погонял очень высокий возница в бобровой шубе явно с чужого плеча — рукава были ему немногим ниже локтей. На голове вместо шапки насажен был бычий череп с огромными рогами. В разномастной и нелепой одежде были и остальные, стоящие и сидящие в санях — кто в ярком халате поверх душегрейки, кто в драной дохе с нарочито вывернутыми наружу лоскутами, кто просто в шкурах, наброшенных на плечи на манер плаща; и у всех на головах были черепа — коровьи, лошадиные, оленьи. В других санях ехали столь же пёстро одетые, но с пёсьими или волчьими головами вместо шапок — у некоторых по лицам стекала свежая кровь… Все были при копьях, вилах, цепах и топорах.
За санями ехали верховые, завёрнутые с ног до головы в холсты и светлый комач. На лицах их были деревянные маски, размалёванные у кого под черепа, у кого под страшные лица. Эти были вооружены в основном луками.
Дальше следовала шестёрка на вороных конях — и вся в чёрном. Эти несли высокие коптящие факелы.
Дальше снова были сани, запряжённые парой ездовых козлов. Ими правила простоволосая женщина в тёмно-красном одеянии мага.
Снова верховые — в страшных шаманских маньяках из разноцветных лент, перьев и костей. У этих тоже были на лицах маски, изображающие человеческие черепа. Маски явно из дерева, крашеные мелом, но головы, привязанные к сёдлам за волосы, были настоящие…
Замыкали эту процессию демонов четвероконные носилки в виде чёрного гроба. В гробу стоял, как бы опираясь на посох — Вальда поняла, что это специальный шест, чтобы держаться за него, — огромный бородатый мужчина в длинном, до пят, зелёном, вышитом золотом, кофте и высоком колпаке. В свободной руке у него была дубина с бронзовым шипастым шаром на конце.
На конях, несущих носилки, сидели мальчишки в мехах с головы до ног и с лицами, облитыми чем-то красным. Длинные ножи они держали перед собой, всё время как бы отмахиваясь ими от невидимого противника…