Становление личности. Избранные труды
Шрифт:
Другими словами, доступные нам материалы свидетельствуют, что то или иное действие человека является результатом по меньшей мере четырех условий:
а) стойкие личностные характеристики;
б) используемые человеком защиты и утаивания; степень его самораскрытия;
в) как он воспринимает нынешнюю ситуацию и ее релевантность для него;
г) чего на самом деле требует и ожидает от него ситуационное задание.
Мы можем сказать, что два первых условия – продукты личности, а два последних – продукты ситуации. Чтобы понять поведение, нам надо знать обе группы детерминант.
Давайте немного поглубже исследуем факторы (в) и (г). Ни один человек не может ни «воспринимать нынешнюю ситуацию», ни исполнять «то, что на самом деле требует задача» иначе, чем на основе тех способностей, которые у него уже есть. Другими словами, личность сама является фактором в так называемой ситуации. Даже в новой и неожиданной ситуации я могу действовать только в диапазоне личностной изменчивости, допускаемой моими способностями и чертами.
Поэтому мы вынуждены сделать вывод, что ситуация может сильно модифицировать поведение, но только в границах задаваемого личностью потенциала. В то же время мы вынуждены признать, что черты личности не должны рассматриваться как фиксированные и стабильные, механически действующие с одинаковой силой во всех случаях. Нам скорее следует рассматривать черты как диапазоны возможного поведения , активируемого в разных точках этого диапазона согласно требованиям ситуации.
Было бы ошибкой сказать, что у Джима есть Y тревоги, экстраверсии или агрессивности. Нам, скорее, следует сказать, что у него есть верхние и нижние границы этих черт. Это означало бы, что эти черты никогда не проявляются у него больше, чем в степени X , и меньше, чем в степени Z . Его точное расположение внутри этого диапазона в любой данный момент будет зависеть от того, какие сигналы порождаются ситуацией. Говоря несколько иначе, мы можем думать о ситуации как о «тянущей» человека выше или ниже по шкале его потенциала, но всегда внутри конкретных пределов этой шкалы.
Резюмируем: если нет личности без ситуации, то нет и ситуации без личности. Однако ситуация развивает столь мощную тягу, что мы вынуждены рассматривать личность не как фиксированную структуру или паттерн, а как комплексную систему потенциальных диапазонов поведения, которое может быть вызвано (в пределах возможности для человека) различными физическими, социальными и культурными условиями, окружающими его в любой момент времени [401] .
Роль
Роль – структурированный способ участия в социальной жизни. Проще говоря, это то, что общество ожидает от индивида, занимающего в группе данную позицию.
Рассмотрим среднюю семью западного типа. Обычно ожидается, что отец ежедневно ходит на работу, материально обеспечивает семью, воспитывает детей, играет с ними и всячески помогает матери. Материнская роль состоит из множества предписанных обязанностей и задач (и даже подходящих мыслей и чувств), а также, возможно, нескольких привилегий. «Структурированный образ жизни» ребенка – это (в широком смысле) послушание плюс привилегия играть и получать уход. От старшего ребенка ожидают помощи в уходе за младшими и в работе по дому. Мальчик вскоре принимает особую роль, соответствующую его маскулинности (ожидается, что он должен вести себя по-мальчишески, в том числе давать сдачи одноклассникам). От дочери ждут, что она будет учиться ведению домашнего хозяйства и будет более скромной и сдержанной, чем ее брат (опять же в широком смысле). Это чрезвычайно тонкое взаимодействие ролей образует то, что мы называем семейной социальной системой [402] .
Выполняя свою собственную роль, ребенок также учится ролям отца, матери, братьев и сестер. Их роли реципрокны его собственной, но он может подражать этим моделям. Двухлетний ребенок, совершив проступок, будет называть себя «шалуном», как могла бы назвать его мать; четырехлетний ребенок будет подражать движениям отца, ведущего семейный автомобиль. Это принятие ролей вдобавок к собственной роли вносит большой вклад в социализацию и аккультурацию ребенка, его приспособление к требованиям взрослой жизни [403] .
Давайте последуем за отцом, вышедшим утром из дома для выполнения своих обязанностей (некоторые из них случайны для его роли отца). Вот он входит в больницу, где работает врачом. И тут же его поведение начинает контролироваться ролью врача (а роль отца существует латентно). В полдень он председательствует на деловом завтраке в «Ротари-клубе», где оказывается лицом к лицу с новыми ролевыми ожиданиями в новой социальной системе. Позже он навещает свою пожилую мать и выполняет свою обычную сыновнюю роль. Для отдыха он присоединяется к своей команде по боулингу и играет роль, соответствующую его членству в этой спортивной организации. Во время ужина он присоединяется к своей семье, и латентная роль отца вновь становится преобладающей.
Таким образом, его жизнь, подобно всем жизням, может рассматриваться как ряд ролей, связывающих индивида с запутанными сериями социальных систем. В нашей культуре количество возможных «структурированных способов и кодов» кажется бесконечным; есть предписанные роли для ученика, соседа, избирателя, владельца машины, секретаря и так далее вдобавок к способам и кодам, назначенным разным возрастам жизни (детству, юности, молодости, среднему возрасту, пенсионному возрасту) и двум полам. Фактически во всех культурах типичные половые роли для мужчин и женщин особенно строги [404] .
Наши многочисленные роли часто конфликтуют. Деловая женщина и одновременно мать маленьких детей находит, что ее роли трудно примирить. Директор школы обнаруживает, что в своей работе сталкивается с сетью часто конфликтующих ролевых отношений. Предположим, нужно заставить слушаться непокорного мальчика. Учителя (чью точку зрения он, как предполагается, представляет) хотят мальчика исключить. Пастор (его духовный наставник) умоляет дать пареньку еще один шанс. Школьный комитет (его официальный босс) рекомендует временное исключение. Общественный совет школы (членом которого он является) обвиняет учителя. И так все перекрещивается. Многочисленные роли толкают директора туда-сюда [405] .
То же явление демонстрирует следующий воображаемый эксперимент. Стоуфер и Тоби задавали разные вопросы большому числу студентов колледжа. В одном спрашивалось, что бы они сделали, если бы, выполняя работу надзирателя на экзамене, обнаружили, что один из их хороших друзей плутует. Сообщат ли они о нечестности декану, как того требуют правила? Или они не сообщат об этом на основании того, что роль друга требует защищать товарища? С помощью этих и других вопросов, содержащих подобный ролевой конфликт, было обнаружено, что некоторые студенты последовательно выбирали «универсальный» стандарт, то есть следовали официальному кодексу справедливости и не делали исключения даже для своих друзей. Однако другие последовательно разрешали ролевой конфликт в пользу кодекса «исключительности», оказывая предпочтение ролевым отношениям дружбы [406] .