Старая сказка
Шрифт:
Немец молчал, задумчиво вертя карандаш между пальцев.
— Господин майор, не так давно вы дважды доказали своё превосходство. Но если хотите знать моё мнение… — он замолчал.
— Дорогой Эрих — майор снова мягко улыбался — ну когда вы наконец прекратите придуриваться? Меня всегда интересует ваше мнение.
— Спасибо, господин майор. Буду краток. Как говорят русские, ежу понятно — Ключ наконец заработал. Они открыли Звёздные Врата, о которых написано в той книге — немец смотрел в глаза майора, не мигая.
— Рад, что вы всё понимаете,
— Весьма возможно, господин майор. Только вот что я вам скажу — с сегодняшнего дня они могут исчезнуть из этого городка в любой момент. Навсегда. Мы не знаем, что их тут держало, и держит ли до сих пор. Не перетяните, Иосиф Наумович. Наш таз и так плавает чересчур долго.
Улыбка сползла с лица майора, и оно стало красивым и злым.
— М-м-м-а-а-а-а…
Плач ребёнка и мяуканье кошки. Страстный зов и ужас смерти. И давящая, беспредельная тоска.
— М-м-ааааа…
Иван проснулся в ледяном поту. Стиснув зубы, он пытался успокоить бешено колотящееся сердце.
— Ммм-аа-ааа…
Как это проходит сквозь все перекрытия, из подвала на чердак? И вдруг Иван понял — не проходит. Это возникает у него в голове.
— М-мм-ааа-ааа-ааа…
Иван вдруг обнаружил себя исступлённо колотящим в чердачную дверь. Бесполезно — довольно хлипкая дощатая дверца стояла незыблемо, как броневая дверь артиллерийского каземата.
— Откройте, откройте, откройте, ну не надо, ну сколько можно!!! Гады ползучие, товарищи дорогие, родненькие мои, хорошие…
— Мм-м-ааа-аа-а…
Иван уже сползал по двери, погружаясь в жуткое, нездешнее беспамятство, когда дверь наконец открылась. На пороге стояла Тамиона, в короткой полупрозрачной ночной рубашке, держа в поднятой руке крохотный белый светлячок-огонёк. Иван рухнул к её ногам, судорожно обхватив эти ноги, вжимаясь лицом в живот девушки.
— Не мучайте её… вы же мучаете её… зачем вы так мучаете её… — слова вываливались из сержанта, как картофелины из дырявого мешка, толкаясь, мешая друг другу, судорожными рывками. Тамиона обхватила голову Ивана руками, не пытаясь отстраниться, гладила его по волосам.
— Бедный Ваня… Ну всё, всё, мой хороший… Уже всё…
Иван проснулся со странным ощущением — вроде бы всё тело налито бодростью, и только где-то глубоко в голове сидит отзвук неясной боли. Он огляделся — нет, это явно не чердак. Искрящиеся ледяными узорами стены, с прожилками золота — красиво… Ба, да это спальня госпожи Тамионы, не иначе. На столике у изголовья стоял высокий узорчатый серебряный кувшин, рядом — пустой хрустальный бокал на ножке. Ивану вдруг так зверски, смертельно захотелось пить, что он схватил кувшин обеими руками и начал гулко глотать, давясь. Жидкость в кувшине оказалась водой, чуть кисло-сладкой, с лёгкой горчинкой.
Тамиона,
— Ну как ты, товарищ старший сержант? — она улыбнулась, но улыбка вышла опять-таки невесёлая. Что-то у них не так… — Жив, вижу.
— Я вчера ничего такого не позволил? — Иван осторожно встал с кровати, прикрываясь покрывалом, под которым спал, нашаривая штаны — Если что, я заранее приношу свои извинения…
— Нет, Ваня, ничего такого ты не позволил — девушка улыбнулась ещё более бледно — И боюсь, что сегодня извинения принесёт кто-то другой.
Они сидели за столом: королева Элора во главе стола, рядом телохранители Таэль и Диэль, затем Иван, по другую руку Ивана господин магистр, а напротив Ивана Тамиона. Иван то и дело с удивлением бросал взоры на девушку — какое роскошное платье, а вид — будто решилась прыгнуть с гранатой под танк. Да что такое?!
— Говори, Тами, не тяни — сказала вдруг королева — вслух говори, пожалуйста.
— Да, моя королева — девушка вскинула на Элору отчаянно сверкнувшие глаза. — Я считаю, мы все неправы перед Иваном. И вы тоже, моя королева.
— Вот как? — королева отложила вилочку, взяв салфетку, промокнула губы — В чём же? Не в том ли, что носимся с ним, как дурень с писаной торбой, если использовать термины местных эфемеров? Или в том, что мы с магистром, бросив все дела, выполняем навязанный нам договор? Или в том, что каждую ночь мы с ним входим в контакт с Навью, заметь, не для возвращения из Запределья бессмертного эльфа — для возвращения в этот мир давно погибшей эфемерки?
— Вы неправы, моя королева — Тамиона встала — Я понимаю, вы рискуете, но что с того, если нет подлинного благородства цели? Иван чувствителен к Нави, он слышит Зов, она же его убьёт, неужели я должна говорить это вам? Он каждую ночь кричит, когда вы с магистром входите в контакт с Навью, неужели вы не знаете этого?
— Ничто не даётся даром. Он хотел этого — он получит.
— А дальше? Как он будет жить с навкой дальше?! Он же ничего не смыслит, он же не сможет её удержать, ну как вы все так можете?! Он же во второй раз потеряет её, медленно и мучительно, и погибнет сам! Он отдал нам Ключ, он поверил нам! Где же наша хвалёная справедливость?!
— Хватит! — королева тоже встала во весь свой немалый рост — не кажется ли тебе, что ты забываешься? Позволь тебе напомнить, что я королева эльфов, и заботиться должна об эльфах, и только о них! А что касается его — кивок в сторону Ивана — мы честно выполняем договор, и мы его выполним. Но это не значит, что я обязана опекать его, лелеять и холить всю оставшуюся ему жизнь!
Девушка перевела дух.
— Как хотите, моя королева. Но если вы сегодня же не расскажете ему всё — боюсь, я больше не смогу называть вас «моя королева» — только «Ваше Величество».