Старая сказка
Шрифт:
Иван прислушался к себе и вдруг понял — верно, ему ни капли не хочется курить. Отрезало как бритвой. Ай да магистр!
— Слушай — вспомнил вдруг сержант — это не ты ли соседских ребятишек того?..
Эльф воззрился на него изумлённо.
— Откуда знаешь?
— Разговор соседок подслушал.
Киннор улыбнулся.
— Верно понял. Эти ребята проходу бы нам тут не дали, разве от детей что-нибудь скроешь? Да и «шланги» — вещь малоприятная. Пришлось применить уровень «безразличный» — ну не интересуем мы соседей, и точка. Взгляд скользит, а глаз не замечает. Тут все соседи обработаны, ты разве не сообразил?
Эльф вздохнул.
— Только с детьми куда труднее: если матери их всё время в хлопотах, туда-сюда, и оглянуться кругом некогда, то детей летом чем занять, чтобы не лазали в чужие огороды? Вот я и внушил им позитив-программу внутреннего саморазвития личности. Пока гипнонастройка держится, а там сами начнут соображать. Скажешь, плохо?
— Не скажу. Вы, эльфы, ребята вообще-то ничего, только с прибабахами…
Они опять сдавленно засмеялись. Магистр поднялся.
— Ладно, Иван, посидели и будет. Работа ждёт.
— Какая ночью… — Иван осёкся. Эльф помолчал, мрачнея.
— Вот именно. Разве это нормальная работа — каждую ночь этот кошмар?
Он направился к выходу.
— А автомат на ночь глядя я тебе не верну, а то ещё чего отмочишь. Завтра утром получишь. Да не гляди ты так, право! События, похоже, закручиваются что-то уж очень круто, и держать тебя беззащитного… Ты нам не враг, это ясно. А что касается ума — ну откуда тебе взять?
— … И вот что самое интересное — начальник горотдела НКВД даже привстал от возбуждения — вся улица слышала пальбу, а ближайшие соседи — нет. Как такое возможно, интересно мне знать? На брехунов они не похожи, я людей чую сразу, когда врут.
— Скажите, Василий Степанович — майор Редерман блестел очками, как биноклем — а вообще ничего странного при допросе этих соседок — он взял фотографии, вгляделся — вы не заметили?
Капитан в задумчивости потёр шею.
— Да вроде нет. Хотя… А знаете, вы ведь правы, Иосиф Наумович. Успокоенные они какие-то, что ли. И не трепещут перед органами, как положено. Такое впечатление, что им всё до фени, этим тёткам. И пацаны у них дома такие… ну прямо пионеры с картинки, ей-ей. А к остальному безразличие полное. Не бывает таких детей, у нас тут во всяком случае не бывало. Может, у вас есть версия, Иосиф Наумович? Поделились бы!
— Отчего же, Василий Степанович — майор мягко улыбнулся — вы насчёт гипноза что-либо слыхали? Индивидуального, группового и так далее?
Капитан воззрился на майора недоверчиво.
— Уж не хотите ли вы сказать?..
— Именно — майор улыбнулся ещё мягче — Я поздравляю вас, дорогой Василий Степанович. Я, конечно, не ваше непосредственное руководство, но полагаю, в самое ближайшее время вас переведут в Москву, в звании майора. — он засмеялся — А то — оцепить, прочесать… Ведь можете работать, когда захотите, а?
Майор улыбался теперь почти смущённо.
— Но для того, чтобы мои видения стали явью, необходимо закончить операцию.
— Будем брать? — капитан снова привстал.
— Обязательно. И быстро. Теперь всякое промедление смерти подобно. Как тут у вас выйти на Москву, всё забываю… — майор пододвинул к себе чёрный телефон, стоявший на столе в кабинете директора школы.
— М-м-ааа-ааа-аа-а…
Плач ребёнка и мяуканье кошки. Страстный зов и ужас смерти. И беспредельная тоска.
Иван сжимал зубы. Нет, не закричу, подумал он. Сегодня ни за что не закричу. Я выдержу. Я должен выдержать.
— М-ммм-ааааа…
Зов рождался, казалось, где-то в глубине Ивана, тянул его…Куда?
— Мм-мм-ааа…ааа…
Пальцы не слушаются, бессильно царапая дверь броневого каземата. Не мучайте… Не мучайте её…
Мягкий неяркий свет залил всё вокруг, и Иван увидел перед собой Тамиону в коротенькой прозрачной ночной рубашке. В следующий момент он обнаружил, что обнимает её голые ноги, судорожно стискивает бёдра, молча и страшно, а лицо его упирается ей в живот. Тонкие длинные пальцы обхватили его голову.
— Ну всё, всё, Ваня… Сейчас будет легче… Всё уже, всё…
На этот раз свет был иным — он не крался, просачиваясь туманным фиолетовым сиянием, а бил ослепительными лучами во все щели, отражаясь от полировки и зеркал. Иван обнаружил себя лежащим на той же постели, что и в прошлый раз — очевидно, госпожа Тамиона как-то наладилась переправлять нелёгкую ношу с чердака. Или он всё-таки шёл сам, в беспамятстве?
Свет внезапно погас, сменившись запахом палёного дерева и краски. В доме звучали шаги, их было много. Много людей. Или эльфов?
Тамиона вошла в комнату, уже умытая и причёсанная. И выражение лица как тогда, только вместо роскошного платья сейчас на ней красовался серо-зелёный глухой комбинезон с откидным капюшоном, делающей девушку похожей на парашютистку. Вот интересно, где они хранят все эти свои гардеробы?
— Что случилось? — тревожно спросил сержант.
— Пока не случилось — Тамиона натягивала на голову капюшон — но случится с минуты на минуту. Нас обнаружили, Ваня.
— Кто?
В комнату вошёл Киннор, и Иван невольно восхитился — в этом облегающем комбинезоне, с натянутым капюшоном, с кортиком на бедре и торчащим из-за спины жезлом, с автоматом ППД в руке он выглядел матёрым диверсантом.
— Тами — последовал ряд неизвестных Ивану слов на неизвестном же языке. Девушка кивнула, натягивая капюшон до глаз, полностью скрыв лицо. Комбинезон Тамионы вдруг пошёл пятнами, и спустя пару секунд вместо стройной фигурки девушки в комнате осталось нечто непонятно-прозрачное, почти невидимое — словно струящийся над нагретым асфальтом воздух. Марево переместилось к двери и исчезло.
— Похоже, мы недооценили твоих соотечественников, Иван Семёнович. Покуда мы опасались «чёрных хранителей», ваше родное НКВД уже тут как тут. Кассегри прохлопал… Ладно — он протянул Ивану злополучный ППД — Там у тебя ещё два диска полных, если что, должно хватить.