Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
Шрифт:
Патриарху Саллюстию наследовал блаженный Илия, ревностно подвизавшийся за православие, обуреваемое ересью Евтихия и Севера, которою заразился император Анастасий. Остановленные на некоторое время гонения на Патриарха Илию, по уважению к просьбе преподобного Саввы (посланного с письмами к императору в числе других игуменов из монастырей Святого Града), – возобновились снова, когда на место Флавиана поставлен был по воле царя в Патриархи Антиохийские Север, начальник акефалитов. Он посылал свое исповедание веры к архиепископу Илии, но последний, не приняв в общение с собою Севера, возбудил в императоре сильный гнев против себя. Север вторично послал к Илии свое исповедание веры с некоторым служителем церкви и с отрядом императорских войск. Тогда преподобные отцы Савва и Феодосий, с прочими пустынными игуменами, придя во Сятой Град, выгнали из него людей, пришедших с Северовым исповеданием веры. Множество монахов, собравшись на месте называемом Иерафион (на котором ежегодно бывал обряд воздвижения честного и животвор. Креста), вместе с иерусалимскими жителями кричали: «анафема Северу и его сообщникам». Все это видели и слышали начальник и воины императорского отряда, сопровождавшего Северовых посланцев.
Раздосадованный известием об этом событии, император послал в Иерусалим кесарийца Олимпия, который был начальником
Едва услышали великие отцы пустыни Савва и Феодосий о действиях Олимпия – свержении Патриарха Илии и поставлении на его место Иоанна, они немедленно пришли опять в Иерусалим и убедили нового Патриарха не сообщаться с Севером и защищать собор Халкидонский, обещая ему во всем содействовать. Новый Патриарх, исполненный благоговения к сим великим мужам, последовал их совету. Раздраженный противодействием, правитель области Олимпий послал одного из приближенных своих Анастасия в Иерусалим схватить Патриарха Иоанна и посадить его в темницу, однако, опасаясь молвы народной, скоро освободил его в надежде, что Патриарх исполнит данное прежде обещание; но Патриарх созвал в ту же ночь в Иерусалим всех иноков пустыни Святого Града, так что кафедральная церковь Воскресения Господня не могла вместить их, и по необходимости они соединились все за вратами града, в храме первомученика Стефана, основанном императрицею Евдокиею [86] . Услышав о таком собрании, пришли туда и сановники царские: Анастасий, недавно заключивший в темницу Патриарха, бывший консулом Захария, и племянник царский Ипатий, который посетил по обету Иерусалим в благодарность за свое освобождение из рук самозванца Виталиана. Патриарх Иоанн, в облачении, взошел на амвон посреди храма, имея по сторонам святого Савву, начальника пустынножителей, и святого Феодосия, начальника общежительных. Сановник Анастасий ожидал видеть исполнение воли царской; но народ непрестанно взывал, в течение многих часов: «анафематствуйте еретиков, утвердите собор», и на сии вопли все трое громогласно ответствовали: «анафематствуем Нестория, Евтихия, Севера Антиохийского, Сотерия Кесарийского, и всех и всякого, кто не согласится принять Халкидонского собора». После столь явного свидетельства своей веры они сошли с амвона; но ревностный Феодосий взошел еще однажды и, мановением руки потребовав общего молчания, громко произнес: «если кто не приемлет четырех вселенских соборов, как и четырех Евангелистов, тот да будет анафема». Все изумились и безмолвствовали, как бы внимая гласу Ангела. Последствием сего мужественного подвига было то, что четыре вселенские собора были вписаны в церковные помянники. Твердость Феодосия изумила и царских сановников: Анастасий поспешил в Кесарию к Олимпию, а племянник императора Ипатий с клятвою свидетельствовал пред защитниками православия, что он сам всегда чуждался нечестивого Севера и пришел в Иерусалим искать их общения. Он пожертвовал в честь Святого Гроба, Голгофы и Честного Креста сто литр злата и столько же дал Савве и Феодосию для раздела по обителям пустыни Святого Града. Тогда император решился употребить силу, чтобы удалить из Палестины Патриарха Иоанна и двух святых архимандритов; но едва распространилась эта весть в Иерусалиме, как все иноки снова собрались в Сятой Град и по общему согласию написали прошение императору от имени Саввы и Феодосия, всех игуменов монастырей пустыни Святого Града, и всех ревнителей истинной веры. Они писали ему: «изумляемся, что хотя ты и воспитан в правилах сей святой веры, однако допустил при своей державе такую бурю против матери всех церквей, храма Воскресения, который есть прибежище всего мира; вот ее епископ, священнослужители, иноки изгоняются силою пред лицом язычников, евреев, самаритян и влекутся в места нечистые и неосвященные, дабы малодушные из них могли послужить соблазном приходящих отовсюду поклонников, которые стекаются ради спасения душ своих и отходят отселе с ужасом. Неужели по причине исповедания веры нападают на сей Священный Град Иерусалим, который есть око и светило вселенной, ибо, по словам пророческим, «от Сиона изыдет закон и слово Господне из Иерусалима»? Не в сем ли Святом Граде обитающие удостаиваются собственными руками и устами осязать места, ознаменованные самым событием божественных таинств? Каким же образом, после пятисот лет от Рождества Христова, хотят еще учить нас нашей вере? Преобразование, какое хотят в ней сделать, может ли происходить от Господа Иисуса? Не есть ли это скорее учение антихриста, ищущего нарушить мир и согласие церквей Божиих, исполнить их смятениями? Виною всех сих бедствий есть Север акефал, по грехам нашим допущенный Богом на кафедру антиохийскую, которую занимает для гибели собственной души и всей Церкви Христианской; мы отвергаем его общение и молим твое благочестие, сжалиться над Сионом, матерью всех церквей и покровительницею твоей державы. Мы все единомысленны в приятии четырех святых вселенских соборов, которые все излагают то же евангельское учение, хотя и в различных словах, по различному времени их собрания. Первый есть собор Никейский, анафематствовавший нечестивого Ария; и мы почитаем себя обязанными принять и три последующие собора, как сей первый вселенский, а именно: Константинопольский, против нечестия Македониева, Ефесский, против ужасного Нестория, и Халкидонский, против злого Евтихия. Поелику сии четыре святые собора заключают в себе чистое учение евангельское, то никогда невозможно будет нас от них отвлечь или присоединить к отвергающим оные, хотя бы нам угрожали тысячами смертей; а дабы твоя царская власть хорошо видела исповедание нашей веры и дабы не внушали тебе, будто мы приемлем догматы Несториевы, то свидетельствуем пред тобою, что мы анафематствуем сего еретика, разделяющего Иисуса Христа, и в то же время, вместе с собором Халкидонским, анафематствуем и Евтихия, который сливает Божество со святым человечеством Господа Иисуса. После сего объявления, мы еще умоляем светлость твою прекратить гонения против Святого Града и нашего святого архиепископа Иоанна, ибо враги нашей веры, под личиною благочестия, делают всякие жестокости. Свидетельствуем пред твоим величеством, как и пред Богом и Его Ангелами, что не можем согласиться ни на какую новость в делах веры; пусть лучше прольется кровь наша, среди зарева святых
86
Полагают, что основания больших зданий, недавно открытые у южной оградной стены русских странноприимных заведений на земле г. Бергейма, принадлежат упомянутой церкви св. Стефана. О них упоминает и наш паломник Даниил в своем Хождении.
Император Анастасий, получив это прошение, положил оставить дело сие пока без внимания, ибо он был занят тогда возмущением Виталиана, – и Патриарх Иерусалимский Иоанн удержался на своей кафедре. Император Анастасий умер в 518 году убитый громом в своей ложнице (о чем было особое откровение находившемуся в заточении Патриарху Илии). Анастасию наследовал Иустин и тотчас издал повеление возвратить всех сосланных в заточение Анастасием и определения Халкидонского собора внести в церковные постановления. Когда сие определение императора Иуистина было привезено в Иерусалим, то собралось бесчисленное множество монахов и мирских, прибыли также свв. Савва и Феодосий и много епископов и месяца августа 6 числа, в праздник Преображения Господня, объявлены божественные повеления и определения четырех соборов внесены в священные постановления. По просьбе Патриарха преподобный Савва сходил в Кесарию и Скифополь для объявления там императорского указа о силе четырех соборов. По возвращении его оттуда Патриарх пригласил его к себе на обед вместе с преподобным Феодосием и другими пустынными игуменами.
Инок Кирилл замечает: «отец наш Савва питал нелицемерную и искреннейшую любовь к блаженному отцу Феодосию; подобную же искренность соблюдал и преподобный Феодосий к отцу Савве. Поистине оба они были сыны света и сыны дня, человеки Божии, и верные Божии служители, столпы и утверждение истины (1 Тим 3, 15), мужи отличных желаний (Дан 9, 23)». Преподобный Феодосий, за три года до кончины своего духовного друга Саввы, скончался на 106-м году от рождения в 529 году, оставив своему преемнику Софронию до 400 человек братии. Перед смертью жестокая болезнь томила его. Один старец говорил ему: помолись, чтобы болезнь смягчилась. Феодосий отвечал: «успевший во всех предприятиях моей жизни, окруженный славою, не должен ли я скорее радоваться сим страданиям на исходе, чтобы не сказали мне: чадо, помяни, яко приял еси благая в животе твоем». Братия с любовью окружала одр болящего, и он, прощаясь с каждым, укреплял всех и каждого мужественно подвизаться на духовной брани. Три епископа находились при его исходе и смешали свои слезы со слезами учеников, чувствуя, чего лишалась Церковь и обитель кончиною такого мужа. Сам Патриарх Иерусалимский Петр прибыл на погребение отшедшего ко Господу аввы; иноки пустыни Святого Града с преподобным Саввою во главе собрались в осиротевшую обитель воздать последний долг великому подвижнику и погребли его с честию многою в пещере, которая послужила основанием его знаменитой обители.
Мы уже сказали, что преемником аввы Феодосия в управлении созданной им обителью был архимандрит Софроний (с 529 года). В его время составился в Константинополе собор, созванный благочестивым Патриархом Миною для окончания дела по жалобам, поданным на Антиохийского лжепатриарха Севера, зараженного ересью Евтихия и Манихеев, и на всех его последователей. На этом соборе присутствовал в числе девятнадцати представителей от монастырей «пустыни Святого Града», от монастрыря Св. Феодосия, священноинок Исихий, который подписался так: я Исихий, по милости Божией, священноинок обители блаженного аввы Феодосия, местоблюститель Софрония, святого архимандрита сей обители и всей пустыни Иерусалимской, подписался с прочими архимандритами иерусалимскими, посланный в сей град и представляющий собою лице всех архимандритов и иноков пустыни и трех Палестин». Сей Исихий был впоследствии преемником Софрония, а подпись его свидетельствует, какую важную степень занимали тогда в иерархии церковной настоятели обителей, по глубокому уважению к великим отцам пустыни.
Сорок иноков, зараженных Оригеновою ересью, будучи изгнаны из Великой лавры Пр. Саввы настоятелем ее архимандритом Геласием, пробовали привлечь на свою сторону монастырь аввы Феодосия; но благоразумие архимандрита Софрония спасло от этой заразы переданное ему в чистоте стадо.
В правление Патриарха Иерусалимского Евстохия, когда в Константинополе готовились к пятому Вселенскому собору (553 г.), по совету архимандрита Великой лавры Св. Саввы послан был на собор Местоблюстителем Патриаршим Блаженный Евлогий, архимандрит Феодосиевой обители, в числе трех архимандритов и трех епископов, заступавших на соборе место Иерусалимского Патриарха. С честью подвизался святой архимандрит Евлогий за православие как на Вселенском, так и на областном Иерусалимском соборе, собранном Патриархом Евстохием, по получении во Святом Граде соборных деяний.
В лавре Пр. Феодосия жил в конце VI века блаженный Иоанн Мосх, составитель «Духовного луга». Из четырнадцатой главы сего сочинения видно, что в 594 году Иоанн приходил с своим настоятелем в Иерусалим для приветствия новому Иерусалимскому Патриарху Аммосу. В обители Пр. Феодосия Иоанн сблизился с Софронием, впоследствии Патриархом Иерусалимским. Софроний несмотря на свою ученость, отдал себя в совершенное распоряжение блаженному Иоанну. Мудрый старец обходился с Софронием более как с другом, чем с учеником, называл его «господином Софронием, другом Софронием» (Гл. 109, 110).
Оба любили они духовную, опытную мудрость и с любовью собирали предания о великих мужах, бывших в обители Пр. Феодосия. Приводим эти сказания по ряду:
1) Был некоторый старец в киновии Св. отца нашего Феодосия, именем Конон, родом из Киликии, который, нося власяницу, 35 лет соблюдал такое правило: однажды в неделю принимал он хлеб с водою, трудился постоянно и не оставлял церковных собраний (Гл. 22).
2) Видели мы также и другого старца в том же монастыре Феодосиевом, который был из воинов и который постился ежедневно и никогда не спал на ребрах (Гл. 23).
3) Рассказывал нам, мне и брату Софронию Софисту, святой отец наш авва Георгий, архимандрит монастрыря Св. отца нашего Феодосия, что в пустыне града Христа Бога нашего, следующее: «со мною жил здесь брат, Георгий Каппадокиянин, который был на служении в Фасалиде. В один день, когда братья делали хлебы, брат Георгий топил печку. Истопивши печь, не нашел чем выместь оную, ибо братья спрятали помело, желая испытать его. Брат, влезши в печь, вымел ее своею одеждою и вышел из огня невредим. Услышав об этом, я сделал выговор братьям, что они до того довели брата». Тот же авва рассказывал о том же брате следующее: «однажды, когда он пас в Фасалиде свиней, пришли два льва, чтобы похитить одну из них. Он, взяв палку, прогнал их до Иордана» (Гл. 91).