Статья Пятая
Шрифт:
– Не сходи с ума, - сказал Чейз, не поднимая на меня глаз.
– Грузовик был брошен и никому не нужен.
– Он зажал рукоятку отвертки в зубах и двумя руками подергал номер, чтобы убедиться, что тот был прикручен надежно.
Очевидно, мое похищение не было спонтанным; Чейз заранее нашел автомобиль для бегства и заполнил его запасами. Я начала чувствовать, как по моим венам разливается желание скорейшего побега. Чейз ушел в самоволку и подделал документы, чтобы вытащить меня из реабилитационного учреждения. Пройдет совсем немного времени перед тем, как Брок и люди МН поймут, что он натворил.
– Что произошло?
– спросила я.
Я преградила ему дорогу к фургону. Он протолкнулся мимо меня.
– Нет времени объяснять, доверься мне. Нам нужно двигаться.
– Довериться тебе?
– с сомнением спросила я.
– После того, как ты арестовал меня?
– У меня был приказ.
Меня шокировало, как бездушно он это произнес. Если поначалу я и подумала, что в нем, возможно, осталось что-то человеческое - ведь он обещал моей маме вытащить меня отсюда, - то сейчас я поняла, что в его действиях не было ничего бескорыстного. Они были полны раздражения.
Шок перерос в ярость. Не успев подумать, я сжала кулак и ударила его.
Он среагировал мгновенно и отклонился назад, так что я промахнулась мимо челюсти и слегка задела его по уху. Потеряв равновесие, я наклонилась вперед, но упасть не успела, так как он схватил меня за плечо и поставил прямо.
– Тебе следует быть быстрее...
Разъяренная, я ударила его так сильно, как смогла, припечатав колено к его бедру. Он выдохнул сквозь сжатые зубы, отшатнувшись на шаг назад. Он изогнул бровь, и мое сердце ускорило темп.
– Уже лучше, - прокомментировал он, словно мы играли в детскую игру.
И тут я вскипела от ненависти к нему, но когда он отпустил мою руку, я не стала снова нападать. Это все равно не имело на него такого воздействия, как я надеялась.
– Да что с тобой не так?
– закричала я.
На его лицо, казалось, опустилась тень.
– Многое. А теперь, если ты закончила, забирайся в грузовик.
Он влез на водительское сидение и захлопнул дверь прямо у меня перед носом. Скрипнув зубами, я обошла грузовик спереди и открыла пассажирскую дверь. Я не собиралась садиться в машину, пока он не скажет мне, что происходит.
– Где она?
– требовательно спросила я.
– Забирайся в машину, и я тебе скажу.
– А давай сначала ты скажешь мне, а потом я залезу, - я скрестила руки на груди.
– Ты невыносима, - сказал он ожесточенно и провел рукой по своей аккуратной солдатской стрижке. Я уже поняла, что он делал так, когда сердился на меня.
Я ждала.
– В убежище в Южной Каролине, - сказал он.
– Она знала, что возвращаться домой слишком опасно.
– В убежище?
– Это место за пределами ФБРовского радара. Люди приезжают туда, чтобы спрятаться.
У меня сжалось горло. Я знала, что нам с мамой придется скрываться. Но знать и делать - это абсолютно разные вещи.
– Так мы встретимся с ней в Южной Каролине?
– Вроде того. Но точное место мне не известно. Чтобы попасть туда, нужно встретить кое-кого, кто тебя проведет. На пропускном пункте в Виргинии есть человек, "перевозчик", который доставит нас. Но мы должны встретиться с ним до завтрашнего полудня.
– Почему до завтрашнего?
– Он перевозит только по четвергам.
– Каждую неделю?
– спросила я, думая о маме. Может быть, она встретилась с этим "перевозчиком" на прошлой неделе. А если нет, она может оказаться на пропускном пункте одновременно с нами. Возможно, я увижу ее уже сегодня!
– У нас нет недели!
– сказал Чейз, неправильно истолковав мой вопрос, подумав, что я не желала поторапливаться.
– Если солдат уходит в самоволку, через сорок восемь часов он попадает в список. Каждый патруль, заступая на дежурство, получает копию этого списка. Завтра после полудня за мной начнется охота.
Я поежилась.
– И за мной.
Он кивнул:
– У тебя есть немного больше времени - до тех пор, пока не кончится срок отлучки на одни сутки. Но тебя свяжут со мной...
– Я понимаю, - прервала я его.
– Как ты обо всем этом узнал?
– Если он услышал об этом убежище в ФБР, остальные солдаты должны были тоже о нем слышать. Мама может попасть в ловушку.
– Заключенные иногда говорят об убежищах, но об этом...
– Он тяжело вздохнул.
– Мой дядя. Я встретился с ним во время тренировки через несколько месяцев после того, как меня призвали. Он направлялся в Южную Каролину. Он же и рассказал мне о виргинском перевозчике. Я удовлетворил твое любопытство?
– Это было почти год назад. Откуда ты знаешь, что ничего не произошло?
– Дядя бросил Чейза во время войны. Я не особенно ему доверяла.
– ФБР об этом месте не знает. У меня есть допуск к данным об операциях. Со времени эвакуации побережья в Южной Каролине ничего не предпринимали.
– И ты уверен, что мама встретилась с этим перевозчиком?
– настаивала я.
– Нет, - резко ответил он.
Значит, мама может быть где угодно. И все же, если она пыталась попасть в Южную Каролину, нам тоже надо. Не пройдет и двадцати семи часов, как МН поймет, что мы сбежали. Нам нужно было заскочить на борт этой подпольной железной дороги* как можно скорее.
*Историческое: система переброски беглых рабов-негров из южных штатов в северные.
Впервые я почувствовала себя настоящей преступницей. Расправив свои все еще ноющие плечи и приняв решение, я забралась в грузовик.
Чейз воткнул отвертку в рулевую колонку, и с тихим хлопком она поддалась. Затем он стал возиться с чем-то под консолью, пока, наконец, издав несколько быстрых щелчков, двигатель не ожил. Чейз сел прямо и дал газу. В замке зажигания ключа не было.
– Научился в МН?
– злобно спросила я.