Статья Пятая
Шрифт:
– Все чисто, - сказал он мне, приближаясь.
Он не колебался. Грубо встал между моими коленями, подтянув мои бедра к краю тумбочки. Его лицо опустилось к моему.
Он неправильно пах. Был неправильным на вкус. Его губы были слишком настойчивы. Руки - эгоистичны. Я пыталась отпрянуть, но он твердо положил загипсованную руку мне на плечи. Его другая рука проскользнула к моему животу. Поднялась выше, где колючая ткань покрывала мои ребра. И еще выше, туда, куда я не собиралась пускать его ладонь.
– Хватит.
– Каждый мой нерв натянулся. Я отпихнула Такера, потрясенная самой собой.
– Еще нет.
– Он снова наклонился ко мне, но я с силой оттолкнула его руки и подняла между нами колено. Когда он в следующий раз попытался приблизиться, моя ступня оказалась прижатой к его паху. Готовая ударить.
– Только попробуй, - предупредила я.
Он рассмеялся, примирительно поднял руки.
– Боже, жаль, Дженнингс этого не видел. Нам бы даже не пришлось убивать его. Он бы и так откинул копыта.
Во мне вспыхнуло раздражение.
– А ты много о нем говоришь. Не знай я наверняка, подумала бы, что ты ревнуешь, Такер.
Это было слишком.
Его ухмылка испарилась. Затем вернулась, привнеся в его зеленые глаза мстительное свечение. Его пальцы проскользнули по моему горлу, ощупали яремную вену. Его прикосновение было слишком нежным, и я почувствовала за ним силу. Я прерывисто дышала, кисти сжались в кулаки. Такер ревновал к Чейзу из-за внимания, которым того удостаивали. Он мог избить меня, лишь чтобы ранить своего бывшего партнера.
– Боишься?
– прошептал он.
– Знаешь, что я мог бы с тобой сделать?
– Ребекка Лэнсинг, - напомнила я, изо всех сил стараясь сглотнуть.
К моему облегчению, он выпустил мое горло.
– Центр по реабилитации в Чикаго.
Мое сердце ушло в пятки. Чикаго. Там Чейз жил со своим дядей. Туда его призвали. Непросто будет найти Ребекку в разоренном войной городе, где находилась одна из самых крупных военных баз в стране.
– Ее не убили?
– Ей повезло. Как знать, возможно, повезет и тебе.
Пора было уходить. Я слезла с тумбочки.
– Погоди, погоди.
– Он заступил мне выход.
– Мы только начали. Нельзя просто так заглушать двигатель.
Я пыталась сдержать рвотный позыв. Но затем насторожилась.
– Идет охранник. Хочешь продолжить валять дурака? Ему, возможно, захочется посмотреть.
Такер прислушался, затем вздрогнул, когда узнал шаги. Пока он был отвлечен, я схватила свое одеяло и по стеночке проскользнула в коридор. Как только охранник увидит меня, Такер не сможет скрыть, что мы были здесь вдвоем.
– Хорошо сыграно, - сказал он, тихо хлопнув в ладони.
– А ты любительница дразниться, верно?
Мое лицо вспыхнуло, а зубы сжались, но я заставила себя спокойно идти по коридору: знала, что он следил за каждым моим шагом. Дождалась, пока он не открыл дверь и не впустил меня в мою камеру. Несколько мгновений спустя он обменялся приглушенными словами с дежурным. Я слушала, как они вместе дошли до лестницы.
А затем я развернула скомканное одеяло, и взору моему предстал пистолет - тот, что я украла, пока Такер проверял коридор. Я улыбнулась.
* * *
Не засыпая, я составляла план побега. Шаг за шагом.
Далила придет за мной, как только закончится комендантский час. Мы пойдем в кладовую, и я отберу у нее ключ. Надеюсь, она не поднимет шум, когда я запру ее там. Я отвезу тележку мимо кабинета к грузовому лифту и спущу ее на первый этаж. Охранники на воротах не станут меня останавливать: они подумают, что я иду к крематорию, и будут правы. Я оставлю тележку около боковой двери, под навесом. А потом побегу.
Я не позволяла себе обдумывать какие-либо отклонения от этого плана. Я уже знала, что буду делать, если что-то пойдет не так.
Я держала пистолет в руке, вертела его, согревая рукоятку в своей ладони. Привыкая к его присутствию. Это был такой же штатный пистолет, как у Чейза: гладкий, серебристый, с толстым стволом. Я щелкала предохранителем, чтобы привыкнуть к звуку и ощущениям.
Мне стало интересно, что подумали бы обо мне Бет и Райан, увидь они меня сейчас. Я больше не была маленькой испуганной девочкой, которую волокли в исправительный центр. Что-то внутри меня изменилось, стерлось и сделало меня жестче. Сомневаюсь даже, что я выглядела по-прежнему.
"Когда теряешь семью... начинаешь по-другому смотреть на страх", - однажды сказал мне Чейз. Да. Теперь я поняла. Страх не исчезал, но становился осязаемым, будто острый нож, который неизбежно приходится носить с собой.
Мое внимание привлекли приглушенные голоса из коридора. Слишком поздно было переводить заключенного - стояла полночь. Я спрятала пистолет под матрас и с любопытством прижалась ухом к двери.
– Вот уж ублюдок. Те двое, что дежурили, неделю проведут в лазарете.
– И тебе пару раз зарядил промеж глаз, а?
– Заткнись, Гаррисон. Не тебе говорить. Я-то хоть не обмочился в углу.
Смех. Затем стон. Шелест ткани по линолеуму. Звон ключей. Открываясь, тихо проскрипела дверь.
Теперь стало тише. Вероятно, они зашли внутрь. Затем я услышала, как по стене над моей кроватью что-то стукнуло. Жертву оставили в соседней камере. Я почувствовала волну жалости. Сердце отдалось болью за моего товарища по несчастью. Если он напал на солдат, то ничего хорошего ему не светило.
– Его бланк заполнен.
– Это произнес третий голос. Возможно, дежурного.
– Один из вас останется его караулить?