Ставшие скверной
Шрифт:
— Я надеюсь, что в этот раз вы расскажете мне всё без утайки, — нахмурилась девушка.
— Я постараюсь.
— Хорошо.
Ивона кивнула дяде и села на место.
Карик последовал примеру и тоже встал, чтобы представиться.
— Карик. Моё настоящее имя — Калин Корран.
— О, так вы родственник рады Алиан?
— Да. Я её брат.
— Странно, не помню, чтобы слышал про сына рода Корран.
— Я… нечасто бывал во дворце.
Рабден увидел, как молодой человек сник, посмотрел на реакцию Аран и Карта
Оба нанди были уверенными в себе людьми, первенцами и любимцами родителей, и почти наверняка не страдали проблемами с самооценкой в детстве. Именно поэтому не видели корня проблемы. Иногда бывает сложно научить ученика тому, что сам не испытывал. До того, как он сам в первый раз серьёзно заболел, он считал, что его младший брат лишь оправдывается тем, что плохо себя чувствует. Рабден сам тогда был мал и глуп. Скорее всего, Аран с Картом тоже считают, что Карик просто прикладывает недостаточно усилий.
— Я попробую заняться вами, Карик. Возможно, школа Академии Артии подойдёт вам больше, чем школа Альхейра. Ивоне тоже будет полезно сменить учителя.
— А как же Аран? — спросил молодой чтец.
— Рада Алиан знает свою реку лучше всего, тем более, что именно она из нас троих лучше всего владеет техниками восстановления после потери связи с рекой. Я в этом разбираюсь только постольку-поскольку. Если я правильно помню, то вы, маркиз, специализируетесь на боевых словах?
— Вы правы, и прошу, называйте меня Картом.
— Как пожелаете.
— За мной охотятся, принц Рабиус, поэтому называйте и меня Аран.
— Хорошо, рада Аран. Тогда и вы обращайтесь ко мне Рабден. Мне не хотелось бы, чтобы император узнал, что правящая семья Артии вовлечена в заговор против него.
— Думаете, он не догадывается? — спросил Калеб.
— Догадываться — это одно, знать — это другое. Знание может позволить объявить войну.
— Если честно, то он будет в своём праве, — задумчиво сказал Карт. — Я не питаю любви к своему императору, в конце концов, он пытался убить Лею, но «Железная лея» пытается развязать войну, так что, если один из главных участников — наследный принц, это может стать причиной напасть первым.
— Вы считаете, что у него есть право вмешиваться во внутренние дела Артии? Устраивать восстания?
— Я не считаю, что у кого бы то ни было есть подобное право. Но это не мешает всем странам заниматься этим.
— Что вы имеете в виду?
— Смута, произошедшая как раз когда родилась Лея, была вызвана действиями Артии. Императрица умерла родами не сама по себе. Преждевременные роды были вызваны редкой травой, которую можно найти только в Артии, и королевская семья жёстко контролирует её сбор.
— Но это не является доказательством
— Не является. Как нет доказательств, что нападения в Артии были совершены с подачи императора. Но факт остаётся фактом — единственный человек, которого любил император, императрица Тара, была отравлена. И Волки помогли найти отравителя. Это заняло полгода, но он нашёл их. Это и привело к беспорядкам в Нандиру.
— Лидером восстания был отравивший императрицу Тару. Наследник рода Вирран. Когда его схватили и допросили с помощью сферы правды, то узнали, что он был куплен этим вашим «Клубом благородных мужей».
— Но зачем им была нужна смерть императрицы? Их обычно не интересует политика других стран, а лишь «чистота крови» наших аристократов.
— Не знаю, что их интересует обычно, но, насколько я знаю, они хотели вызвать нестабильность в Нандиру слухами о недомогании императрицы. Выкидыш их бы тоже устроил. Они не ожидали, что у неё будет необычная реакция на кын-траву.
Внезапно Рабдена пронзила догадка, он вскочил со стула и начал ходить по комнате.
— Дядя? — обеспокоенно спросила Ивона, но мужчина, поглощённый мыслями, не заметил, что его кто-то позвал.
Через некоторое время он остановился и выдавил из себя:
— Поэтому случились набеги в Эраме? Из-за того, что это была провинция, в которой собиралось самое большое количество кын-травы? И Кирт тоже?
— Возможно.
— Так значит, из-за глупых амбиций кровожадных тварей моей сестре пришлось умереть дважды?! — процедил он.
Ивона никогда не видела своего дядю в таком состоянии, и он пугал её. Его ярость, его гнев ощущались в воздухе. Из-за них было сложно дышать и думать, хотелось лишь бежать как можно дальше, настолько ненависть Рабдена подавляла.
— Возможно, причиной и был этот «клуб», но месть была выбрана императором, — тихо сказал Карик. — Он мог остановиться, но не стал. Его врагом был клуб, а не деревни, выращивавшие кын-траву.
— Насколько я знаю, главной целью была одна из деревень, что продала кын-траву, — сказал Карт.
— Но ведь кын-трава используется для восстановления реки чтецов! — воскликнула Ивона.
— У беременных она часто провоцирует выкидыш.
— Но продавший траву не мог знать, для чего она будет использоваться!
— Знал, — зло сказал Рабден, — для восстановления Потока нужны листья, а для выкидыша — корни. Их запрещено продавать королевским декретом. Корни не только провоцируют выкидыш, но и часто приводят к смерти беременных. На мужчин они почти не действуют.
Рабден снова начал метаться по комнате. Запоздало к Ивоне пришло осознание того, что говорят о её деревне. Её доме. О набегах.
Внезапно пришли воспоминания. Звери вокруг. Огонь. Её мать. Девушка закрыла уши руками, присела, сжалась в комок и закричала. Пронзительно, словно раненый зверь.