Ставшие скверной
Шрифт:
— Ясно. Хм… Что бы такое у вас спросить… Чем вы любите заниматься в свободное время? Я люблю петь и читать.
— Я люблю упражняться. И петь. Но больше слушать, как поют другие. Хороводные песни я особенно люблю.
— Вы никогда не хотели поучаствовать в хороводе?
— Хотел, но так и не решился.
Рэн и сам не заметил, как перестал чувствовать себя скованно и начал отвечать Верховной, как ответил бы Ивоне.
— Если мы зайдём в деревню в ярмарочный день, давайте присоединимся к хороводу!
— Разве в Рануа танцуют хороводы?
— По словам Мима — да.
— Как много Вы знаете о Миме с Кортиком?
— Что они из
— Стражи Клиро? Или Королевская гвардия? Тогда понятно, почему они не любят говорить о своей жизни в Клиро.
— Что вы имеете в виду? Вы, наверное, говорите о короле? Об этом я знаю. Это одна из причин, почему я иду в Клиро.
— Вы идёте к королю Рануа? — удивился Рэн.
— Я не готова пока это обсуждать, извините.
— Это Вы простите меня, я заговорил о делах, а Вам нужно отдыхать.
— Не извиняйтесь, — остановила его Иона, — всё в порядке. Мне нравится с вами разговаривать. С вами я чувствую себя в безопасности. Вам не нужно от меня ничего как от Верховной, и это даёт мне ощущение спокойствия. И вы всё-таки мой друг детства, — девушка улыбнулась своим воспоминаниям. — Помните, как мы залезли на дерево рядом с храмом? Я успела забраться на самый верх, прежде чем прибежали рин. Там, наверху, было так красиво! Я могла рассмотреть весь храм и храмовые земли! И я совсем не боялась упасть, потому что была ребёнком. И потому что знала, что вы меня поймаете.
— А меня тогда ругали, потому что я был недостаточно силён, чтобы поймать вас. Девочки часто крупнее, чем мальчики, до определённого возраста. И пусть я упражнялся, но я был ещё ребёнком, поэтому скорее всего не сумел бы поймать вас. Но был уверен, что смогу.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Вы сможете поймать меня?
— Я… Не думаю, что смогу. Сейчас я слаб.
— Наверное, вы правы. Тем более Лем сказал, что вам нельзя поднимать ничего тяжёлого, а меня точно можно считать чем-то тяжёлым. Но…
Иона осмотрелась, заприметила криптомерию, и весело сказала:
— Я так давно не пыталась залезть на дерево, почему бы не попробовать сейчас?
Рэн растерялся — в движениях принцессы появилось странное возбуждение.
Леи вокруг зашептались, но она проигнорировала их. Иногда стоит делать что-нибудь безумное, решила Иона, и если делать, то тогда, когда ей ничего не грозит. Она подбежала к дереву.
— Выберите хотя бы вот этот клён! У него ветки низко! — воскликнул маро, поняв, что девушка серьёзно.
— Не переживайте, я буду пользоваться Потоком, чтобы не упасть.
— Пожалуйста, не надо. Вдруг с Вами что-нибудь случится? — боль в голосе Рэна заставила Иону остановиться и оглянуться.
Верховная пригляделась к нему: молодой человек, из-за болезни чувствовал себя беспомощным и очень боялся, что не сможет её спасти. Пусть ей ровным счётом ничего и не угрожало, ему всё равно было страшно.
— Извините. Я слишком увлеклась. Вы не будете против, если я просто посижу на самой нижней ветке вот этого клёна?
Рэн внезапно испугался — он вёл себя непозволительно фамильярно с Верховной. Его прошиб холодный пот. Молодой человек упал на одно колено и сказал:
— Прошу простите меня, госпожа.
Лея грустно посмотрела на маро:
— За что вы просите прощения?
— Я общался с Вами неподобающим образом.
— Не надо просить за это прощения. Я разрешаю вам говорить со мной как с обычным человеком. Более того, я хочу, чтобы
— Мне дозволено говорить откровенно, Верховная?
— Конечно.
— Между нами нет личных отношений, чтобы я мог их совмещать со служением.
«Бунтует, это хорошо», — подумала Иона.
— Между всеми людьми, которые общаются, есть личные отношения. Вы жили в одной со мной комнате почти неделю! Вы были не на посту, вы спали. Вы не были моим пациентом, но я помогала вас перевязывать и пела, чтобы ваша боль ушла. Думаю, это достаточно близкие отношения для того, чтобы вы хотя бы иногда переставали называть меня Верховной. Иначе получается, что вы называете меня только по титулу. Не могу сказать, что это мне нравится. Представьте, что я бы называла вас маро.
— Но Верховная одна. Вы — уникальны, а маро — много.
Лея подошла к клёну и залезла на нижнюю ветку.
— Если я умру и родится другая, то вы её тоже будете называть Верховной. Но меня уже не будет. Наше имя приставляется к титулу лишь когда умрём. Например, Верховная Илиона. Пока я жива, я просто Верховная. Символ, не имеющий лица и индивидуальности. Одно время я думала раствориться в образе, который был создан за много веков. Стать просто Верховной. Так проще. Как и быть просто красивой девушкой, сильным мужчиной, хорошим мужем или женой. Тем, кто кажется такими. Такими, какими их хотят видеть другие. Но затем поняла, что с одной стороны так действительно проще — никто не будет говорить, что ты не соответствуешь образу, но с другой… Твоя душа начинает потихоньку таять. Тебя становится всё меньше и меньше, пока ты не перестаёшь быть собой. Именно поэтому так часто можно услышать истории о тех, кто был «счастливым отцом» или «счастливой матерью», но бросился в реку от отчаяния или начал пить. Как часто мы слышим «у него всё было хорошо», когда подобное случается? Образ давит на человека, особенно если он не подходит ему. Я решила, что не хочу, чтобы и про меня когда-нибудь сказали, что у меня всё было хорошо.
Иона покачала ногами, сидя на ветке.
— Вы никогда не задавались вопросом, почему я так легко пошла за вами тогда?
— Потому что вы доверяли Марте, — подумав, ответил Рэн.
— Нет. Потому что я привыкла подчиняться. Единственным моим поступком, что противоречил тому, чему меня учили, была влюблённость в Мириана, которую я придумала, чтобы отказаться от еды. Отец контролировал меня, а я подчинялась. Я становилась образом. Я не считаю, что каждый может, хочет или должен бороться, но судьба тех, кто плывёт по течению, часто трагична по чужой вине. В какой-то момент я решила, что лучше пусть моя судьба будет трагична по моей собственной вине, если до этого дойдёт. К тому же я поняла, что у настоящей Верховной нет права быть листочком, что следует за ветром, а затем за течением. Если бы я осталась такой, какой была раньше, то не смогла бы отказать Рабдену. И это было бы неправильно. Именно поэтому я хочу… Нет. Мне нужно быть самой собой. Если я и стану Верховной из легенд, то под своим именем. Поэтому я прошу вас обращаться ко мне не просто как к Верховной, но и как к человеку. Вы можете это сделать? Я не прошу перейти на «ты» или быть моим лучшим другом по щелчку пальцев, а лишь немного меньшей официальности. Я не прошу, чтобы перемены произошли мгновенно, но прошу лишь учесть мою просьбу.