Стеклянная Крепость
Шрифт:
Он улыбнулся Протасу, коснувшись топаза кончиками пальцев. На ощупь он был теплый, что немного удивило его.
Протас тоже присел на корточки, затем ему пришлось приподняться и немного ослабить брюки, чтобы освободить место коленям. Мальчик на мгновение покачнулся, затем ему пришлось коснуться пола, чтобы не упасть навзничь.
— Просто подвинься вперед и встань на колени, Протас, — сказал Кэшел, стараясь не улыбаться. — Я привык сидеть на корточках, но ты должен делать то, к чему привык.
Протас опустился на колени. Он выглядел сомневающимся, но Кэшел знал, что мальчик попытается встать на руки, если он скажет ему. Протас коснулся тыльной стороны пальцев Кэшела, затем скользнул пальцами вниз, к топазу.
Черворан опустился на одно колено, затем на другое. Он двигался, как кукла на веревочках. Кэшел не вздрогнул, когда волшебник протянул к нему руку, но он был рад, что их пальцы не соприкоснулись.
— Гору во авита... — пропел Черворан. — Сива сега савасгир...
В комнате стало совершенно темно, так же черно, как сажа на каминных плитах, но топаз сохранил тот же легкий блеск, что и раньше. Кэшел мог видеть кончики своих пальцев и пальцев других людей, но он не мог сказать, где находятся окна, разве что по памяти. Рука Протаса задрожала, но мальчик не захныкал и не отдернул руку.
— Фриу апом мачри..., — продолжил Черворан. — Алчей алчине шайрене...
Топаз полыхал желтым огнем, который ничего не освещал. Кэшел больше не видел своих рук, он не чувствовал ни Протаса, ни посоха. Все его тело покалывало.
— МОНЗО МУНЗОУН, — прогремел чей-то голос. Это говорил не Черворан, потому что Кэшел был совершенно один во вселенной пульсирующего желтого света. — ИАЙЯ ПЕРПЕРТУА ИАЙЯ!
Свет был солнечным. Кэшел упал на бок на лугу, потому что потерял равновесие во время произнесения заклинания. Цветы, растущие в короткой траве, наполняли воздух ароматом.
— Кэшел! — воскликнул Протас, вскакивая со своего места. Корона лежала между ними. Топаз был своего обычного желтого цвета с мутными тенями от изъянов внутри камня. — Кэшел!
Вместо ответа Кэшел перекатился на ноги и наклонил посох поперек себя. В роще неподалеку женщина с лошадиным черепом вместо головы играла на арфе. Аккомпанируя ей на лютне, крыса стояла прямо; она была размером с человека. Их музыка визжала, как камни, сильно трущиеся друг о друга.
Крылатый демон с крошечной синей чешуей вместо кожи и хвостом длиной с его тело стоял лицом к Кэшелу. Он стоял там, где был Черворан в комнате во время заклинания, но сейчас Черворана нигде не было видно.
— Вы, Кэшел и Протас, — сказал демон. Он был таким худым, что казалось, будто синяя шкура обтянула скелет, но его голос был гулкий бас. — По решению того, у кого есть власть приказывать мне, я должен сопроводить вас к следующему этапу вашего путешествия.
Демон запрокинул голову и оглушительно расхохотался. — Я бы скорее содрал плоть с ваших костей! — добавил он и снова рассмеялся.
Протас прыгнул за спину Кэшела, ближе, чем ему следовало бы быть, если бы произошла драка; но драки не было. Кэшел одной рукой поднял посох вертикально, а другую положил мальчику на плечо.
— Лучше возьми корону, Протас, — сказал он.
— Кэшел? — переспросил мальчик. Демон перестал смеяться, но лютня и арфа продолжали издавать свои отвратительные звуки. — Он сказал, что собирается нас съесть?
— Он сказал, что хотел бы это сделать, — объяснил Кэшел. — Но кто-то, кто больше его, заставляет его помогать нам.
— Хорошо, Кэшел, — ответил Протас. Он пригнулся и схватил корону, но больше не смотрел на демона, пока не подскочил обратно к Кэшелу.
— В любом случае, — сказал Кэшел, говоря ради мальчика, а не просто, чтобы похвастаться, — он имеет в виду, что попытается съесть нас. Люди пробовали это в прошлом, и некоторые из них...
Он улыбнулся демону той улыбкой, которую использовал много раз перед началом драки.
— ... были немного крупнее, чем этот парень.
***
Донрия провела Гаррика через ворота, в то время как привязанные за шеи женщины неуверенно ждали. Дальше виднелась одинокая длинная хижина, а в серой дали — либо несколько более крупных зданий, либо, что более вероятно, приподнятые грядки, подобные тем, которые жители деревни Вандало использовали для осушения корней своих посевов.
— Вы все, поднимите этого мужчину и тащите его с собой! — приказал один из сопровождающих воинов, когда женщины двинулись следом за Гарриком. Они остановились.
— Нагнитесь! — сказала Сома. — Нагнитесь, вы, дуры!
Наполовину подтащив ближайших к ней женщин в толпе, Сома ослабила веревки на шее настолько, чтобы просунуть руки под Криспа. Она поднялась, закинув правую руку стонущего мужчины себе на плечи и обхватив его за талию левой рукой. Связанная группа возобновила движение.
Сила Сомы была впечатляющей, хотя это не удивило Гаррика, поскольку он вырос в крестьянской деревне. Женщины в деревушке Барка работали так же усердно, как и мужчины, и часто дольше.
Женщины, ожидавшие за стеной, столпились вокруг Гаррика. Он не мог с уверенностью сказать, сколько их было в этой туманной тьме, но их было, по меньшей мере, двадцать, а может быть, и вдвое меньше. Они болтали между собой и еще забрасывали его комментариями и вопросами: Откуда ты взялся, Гаррик? / Ты такой большой, я никогда не видела таких мускулов. / О, твои волосы все в крови. / Крисп причинил тебе боль? Пальцы теребили его, испытывая и лаская.
Последняя женщина из группы прошла внутрь. Ворота со стоном закрылись на веревочных петлях. С другой стороны, где остались Нерга и Эни, со скрежетом встала на место перекладина. Сиравил тоже осталась снаружи, но Птица чирикнула и слетела с ее плеча, чтобы, сверкая крыльями, усесться на коньке длинного дома.
— Чтобы открыть ворота, не потребуется много времени, — заметил Карус. — Просто срезать петли. Даже без подходящего ножа это было бы нетрудно устроить. Конечно, на сторожевой башне есть охранник...
Он просто размышлял вслух, ничего не планируя на данный момент. Однако это было не просто предположение. Гаррик узнал, что то, как Карус всегда оценивал военные возможности ситуации, означало, что он мгновенно реагировал на угрозы, которые застали бы большинство генералов врасплох.