Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ
Шрифт:
— Я — РАБЫНЯ!!! Возьми меня, господин!!!
И он взял ее. Повернул лицом к колесу и взял, стоящую на коленях.
Волк вошел в нее единым медленным, тягучим, плавным движением и Ирма своим истомившимся, набухшим, тугим лоном прочувствовала каждую малую «черту[1]» этого движения. Держа ее за талию, он проник предельно глубоко и замер, давая ей время почувствовать, как ее заждавшееся естество проминается и облегает ненавистный член невероятно желанного врага, которому она только что окончательно сдалась, прочувствовать,
Волк выскользнул и так же томительно вдвинулся снова: раз, другой, третий…
Но не успел он взять уверенный ритм, как переполненную желанием Ирму накрыло. Она охнула, затряслась всем телом, как в падучей и в голос взвыла — громко, утробно, из самого низа живота. Продолжая выть на одной протяжной ноте, изогнулась, уцепившись ладонями за цепочку, забарабанила ногами по земле от переполнявшего удовольствия. И обессиленно повисла, поскуливая, плотно сжав бедрами торчащий в ней член и оттопырив зад…
Но господин ее, Волк, вовсе не собирался останавливаться на этом. Выскользнув, он перевернул Ирму спиной к колесу. Его член с налившейся пурпурной, почти фиолетовой, головкой воздвигся перед ее лицом и показался ей громадным. Напряженный и блестящий от ее обильных соков, он слегка раскачивался и приковывал взгляд Ирмы, как капюшон раскачивающейся кобры.
— Слижи это, — отрывисто скомандовал Волк. И спокойнее добавил. — Пора тебе, рабыня, узнать вкус собственного меда.
Ирма послушно высунула язык. К ее вящему удивлению, она нашла этот вкус приятным, пряным и слегка кисловатым, а само действие — невероятно возбуждающим.
Тамтамы, стучащие у нее в висках, сменились громадными низко ухающими молотами. Остальной мир исчез, сжавшись до ощущения тугого до струнной звонкости члена, подрагивающего на языке и невероятного по силе желания, заполнившего живот и перехватывающего дыхания.
Волк не стал ее томить и вновь развернул спиной к себе. Войдя, он сразу взял ритм и держался его со строгостью механизма. Ирма еще дважды разражалась криками и обвисала на цепочке, прежде чем ей в нутро ударил горячий пульсирующий поток. Ее лоно сжалось и запульсировало в такт с толчками мужской силы, опрокинув в абсолютно опустошающий оргазм.
У нее не осталось сил кричать. Она висела, держась за цепь, и громко всхлипывала. Горячие слезы бежали по ее лицу, горячая струйка начала прокладывать путь по ее бедру и, неведомый прежде, горячий мохнатый радостный комок пульсировал в животе, не отпуская. Что-то случилось сейчас с ее миром, и он никогда не станет прежним. Что-то случилось с ней, что навсегда изменило ее. Она понимала это сейчас, понимала помимо мыслей и слов, но…
…но ей было сейчас невозможно хорошо, и она приняла эту перемену.
Волк снова перевернул ее. Она сидела перед ним, держась за цепь, и широко раскинув колени, и ни единой мышцей не шевельнула, чтоб свести их вместе.
—
Ирма кивнула. Ей было сейчас так хорошо, что все остальное было неважно.
Это был седьмой день ее плена.
В этот день пленница, борющаяся в оковах, капитулировала перед рабыней, живущей ради своего подчинения.
В этот день рабыня по кличке Минджа восторжествовала над гордой Ирмой, потерявшей все: гордость, честь, свободу, а в этот день — собственную волю и саму себя.
В этот день она узнала радость рабского служения Господину.
И вкус собственного экстаза.
Вскоре она узнает и мужской вкус Господина.
И радость служения другим господам.
И их вкус. И радость служения многим господам одновременно. И обнаружит, что ее собственный экстаз и его вкус каждый раз остаются неизменно превосходными.
Пока Минджа усвоила лишь одно: радость служения господину стоит того, чтобы жить.
Это был день седьмой ее плена. День, когда Рабыня восторжествовала…
Ставка ее господина
Чрезмерное умствование может заслонить
образы инстинктивной женской природы.
Кларисса Пинкола Эстес
'Бегущая с волками.
Женский архетип в мифах и сказаниях'
* * *
– Господин решил оставить рабыню у себя? — и Ирму не волновало, сколько звонкой радости прозвучало в ее вопросе.
Волк отбросил зашевелившиеся воспоминания…
* * *
4 день 1 месяца лета (9 месяца года) 2009 г. Я.
Степь, Озерная Ярмарка
— Напротив, Минджа. Я сегодня прощаюсь с тобой.
У той, что была раньше Ирмой, на глаза навернулись слезы: «У меня будет новый господин?»
— Все будет гораздо лучше. Я специально призвал тебя, чтобы подготовить и рассказать. Это мой подарок тебе, рабыня. А сейчас, — и голос Волка щелкнул, как бич. — Встань! Осмотр! Я хочу полюбоваться тобой и своей работой.
Подброшенная командой, рабыня замерла, вытянувшись в струнку.