Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ
Шрифт:
Изменилась она и телесно.
Ее прежние наставники в воинском мастерстве дорого бы дали, чтоб постигнуть секреты подобных изменений. Хотя секрет был прост до банальности — нагрузка и питание, просто и то и другое — отшлифованное до бриллиантового совершенства.
Та самая «серая рабская каша» за десятки поколений превратилась в идеально отточенный рацион. Она содержала и достаточное и необходимое, а еще обладала и свойством изгонять большинство паразитов. В сочетании с рабской горечью кашка стимулировала телесную бодрость, восстановление ран и наращивание мышц, сопротивляемость болезнями.
Тот
И, с точки зрения кочевников, в этом не было ничего удивительно: любой грамотный лошадник знает, чем надо кормить лошадей, как их выбегивать, какую кобылу с каким жеребцом скрещивать. Что же удивительного, что народ, тысячелетие торгующий рабами, знает, чем и как их кормить?
Кочевники, конечно, лукавили, но совсем чуть-чуть. Каша, которой кормили рабов, все ж таки сильно отличалась от вареного зерна, что привозили южные купцы. Было несколько «маленьких хитростей» в том, как зерно, выросшее на Севере или на Юге, превращалось в крупу для приготовления «рабской каши». Да и «приправки» были непросты.
Но степняки так сроднились со своей странной магией, что не находили ничего удивительного в повседневном и повсеместном ее использовании…
Но, как бы то ни было, тело молодой женщины налилось силой, но линии его не потеряли женской привлекательности, остались плавными, гармоничными и округлым.
Больше не было привлекательной девочки, которая стыдилась своей наготы и пыталась спрятать грудь в ссутуленные плечи. Ныне, призванная к господину, юная рабыня с идеальной атлетической фигурой беспокоилась лишь о том, достаточно ли выпрямлена ее спина, чтоб выражать напряженную готовность служить, и достаточно ли широко раздвинуты ее колени.
Кожа ее приобрела легкий загар — как ни пытались рабынь прятать от жгучего степного солнца, оно все же тронуло позолотой кожу.
Татуировка, покрывающая полностью ее тело и голову, делала ее женскую привлекательность экзотической и ещё более заманчивой.
Волк вспомнил, как «пленница из воинского сословия» капитулировала перед проснувшейся ней рабыней, и усмехнулся: воспоминание тех дней заставило зашевелиться его вожделение в самом прямом смысле этой банальной фразы.
Ему понравилось дрессировать эту рабыню, она останется у него в памяти. В этом процессе был вкус и азарт. Остается надеяться, что и Первому понравится результат…
Торжество Рабыни
После смерти девочки, которая пыталась бежать на первой вечерней стоянке рабского каравана, Ирма впала в беспамятстве на полную руку дней.
Потрясений плена, насилия, жестокости и собственной неожиданной метаморфозы оказалось слишком много для ее неокрепшей души. Пока Ирма отсутствовала разумом в этом мире, караван рабынь пересортировали, проверили и пометили.
* * *
Бесчувственную
Одна из повозок каравана «несла» вместо обычной клетки на две связки — на шестнадцать рабов — клетку на шесть «одиночек» для «избранных» рабынь.
Одна из таких одиночек уже была занята.
Там обитала костлявая крестьянка, которую еще этим — но каким уже далеким, — утром, перед общим строем употребил в рот предводитель каравана. Глупую строптивую девку продолжали кормить мужской плотью почти непрерывно, и с этой целью за день ее посетили почти все мужчины каравана.
В этом не было никакой необходимости, всем руководила банальная лень.
Имея возможность (и право) взять силой любую распечатанную рабыню в караване (а при сильном желании — и любую нераспечатанную, возместив из своей доли остальным караванщикам упущенную прибыль), степняки давно пресытились «сладким мясом».
Зачем брать силой, когда через 1–2 дня среди рабынь обязательно появятся те, кто будут молить: «Возьми рабыню, господин!».
Молить как о величайшей милости в обмен на тряпицу, которую можно обмотать вокруг натирающего шею ошейника. За кусок вяленого мяса или сушеный фрукт. Или просто, чтоб утолить зуд меж собственных ляжек, расцветающую рабскую потребность. Поэтому, раз появился первый покорный безотказный рот — почему бы не воспользоваться без всяких хлопот?
Насилие штука утомительная и привлекательной кажется только тем, кто получить желаемое может только силой. Или тот, кому нужна не женщина, а именно повод проявить «власть». Тот, кому насилие и жестокость нужны сами по себе, ради насилия и жестокости. Тот, кто ищет повод поиздеваться, покуражиться. Порадоваться тому, что он возвысился над своей жертвой. Кому еще придет такое в голову?
Если ты хочешь, чтоб кошка мурчала у тебя на коленях, ты не будешь бить ее головой об стену. И наоборот, если тебе хочется ударить кошку головой об стену — тебе совершенно не нужно, чтоб она замурчала. Наказание нужно, чтоб построить границы.
Наказание ради наказания, мучительство как искусство? Степняки брезговали этим. Фу, это к чокнутым южанам с маленькими членами…
Когда за полночь в соседнюю «клетушку» притащили бесчувственную Ирму, замученная девушка «на автомате» молча прижалась лицом к прутьям решетки и привычно открыла рот…
Так же безучастно она приняла приказ поить и кормить рабыню в соседнем отсеке, пока та не придет в чувство, а также подсыпать под нее чистый песок, если та под себя опростается.
* * *
20 день 1 месяца весны (5 месяца года) 2009 г. Я.
Где-то в Степи
В начале дневной стоянки каравана, на шестой день пути, Волку сообщили, что его «призовая рабыня» пришла в себя. Волк расположился на удобном стульчике под тентом, прикрепленным повозке. Тень от повозки и тента давали слабую иллюзию прохлады. Сюда и привели Ирму.
— Добро пожаловать из мира грез в реальность своего рабства, рабыня!