Степь и Империя. Книга I. СТЕПЬ
Шрифт:
Но все вместе бойцы и офицеры особого эскадрона совершили подвиг намного больший.
Они не только провели через фантастической высоты заснеженный перевал людей и лошадей. Они смогли преодолеть основной хребет Южных гор воинским подразделением, и выйти к границам Степи сохранив людей, животных и — самое главное, — боеспособность эскадрона.
Небоевые потери личного состава и лошадей составили менее 7 процентов. Не надо быть знатоком статистики и военного дела, чтобы понять величие «чудо-богатырей Империи», пришедших на битву с исконным врагом в почти в полном составе.
Этот
Да, именно злость и ненависть оказались тем допингом, который заставлял людей тащить лошадей на перевалы и удерживать их от падения при спуске. Именно ненависть придавала силы на бесконечных переходах, чтобы от темноты до темноты найти между скалами укрытие от буйных горных ветров.
Мысль о том, что еще чуть-чуть и можно будет вцепиться в горло ненавистной Степи, которая оставила свой след в судьбе каждого из бойцов эскадрона, грела на холодных высокогорных стоянках, где не из чего было развести самый слабенький костер.
Мастер Бирнфельд оказался прав, когда много лет назад начал выковывать оружие против Степи, закаленное ненавистью. Ненавистью к Степи, которая была не чужда и самому мессиру Тайному Советнику.
Но вот пришел тот день, когда передовое звено разведчиков вышло на перевал, и они увидели с хребта розовые пески Степи…
«Медвежий эскадрон» пришел на войну с ненавистной Степью.
Глава 15. Пики к бою!
Глава 15. Пики к бою!
Три дня, пока эскадрон и обозы неторопливым удавом втягивались в долину, отделенную лишь одним невысоким хребтом от Степи, разведчики не отводили взгляда от песков. Но Степь была безжизненна.
Напряженное ожидание засады, державшее крепче всего именно бойцов передовых звеньев, внезапно отпустило. За низкими дюнами, которые сверху казались совсем плоскими, не могло таиться угрозы. Разведчики, хоронясь за скалами от возможных взглядов со стороны Степи, искали удобные спуски, изгибы границы гор, как моряки ищут удобную бухту.
И нашли.
Из долины, где расположился эскадрон, через невысокий распадок с пологими склонами можно было выйти в соседнюю, которая широко распахивалась в степь. Лучшего места для сосредоточения конных патрулей трудно было придумать. И уже на следующее утро две конных тройки ушли в дозор.
* * *
Первый маршрут проложили вдоль границы гор — влево и вправо от ущелья, облюбованного под оперативную базу разведчиков. К полудню вернулись оба патруля.
Один — втроем на двух лошадях. Они нашли зыбучие пески и хорошо, что потеряли лишь коня.
Зато тройка, двигавшаяся на юго-запад, сделала интересную находку.
* * *
Разведчики не сразу поняли, что именно они видят.
Первое впечатление — рыжие, неторопливо движущиеся дюны, медленно ползут вдоль линии разделения розовато-желтых песков
Животных можно было бы назвать буйволами или бизонами. Громадные, с высоким горбящимся загривком, до которого не дотянулся бы ладонью взрослый мужчина. Покрытые густой курчавой коричнево-рыжей шерстью. С массивными мохнатыми копытами, размерами напоминавшими обеденное блюда. Над головами вперед и вверх торчали длинные, витые, изогнутые буквой «U» рога красновато-серого оттенка. Каждый рог на конце развдваивался в два отростка, длиной примерно в ладонь.
Губастые морды, шумно сопя, меланхолично подбирали малейшие следы вьюнков и пустынных колючек, которые пытались прорасти в засушливом климате, пользуясь каплями конденсирующейся воды, выпадающими на остывающие за ночь камни. Кое-где нити вьюнков скрепляли ползущий песок и между ними, как в ячейках гамака, пытались найти место для жизни другие травы. Неторопливо шествуя вдоль полосы скудной растительности, они постоянно стреляли по сторонам маленькими злобными глазками, и эти взгляды были абсолютно не похожи на меланхоличное коровье выражение глаз. В стаде были и быки и коровы и телята разного возраста — от совсем малых, до почти достигавших размера взрослых.
Это сопящее, жующее стадо, взмыкивающее и громогласно стравливающее в воздух кишечные газы, неторопливо двигалось навстречу разъезду, не обращая на него особого внимания.
Поначалу разведчики выдерживали дистанцию, опасаясь монструозных тварей, но те не обращали никакого внимания на всадников.
Казалось, гурт движется сам по себе, в клубах вони и пыли, но вдруг из толчеи мохнатых тушь выскочила маленькая гибкая человеческая фигурка и припустила в сторону, откуда пришло стадо.
Не сговариваясь, разведчики пришпорили коней и кинулись в погоню. Казалось бы, никаких проблем, но…
Поднимаясь в горы, мы бессознательно ожидаем, что преодолев хребет, обязательно спустимся. Так говорит инстинкт жителей равнин.
Но перевалив основной хребет и выйдя к границам Степи, разведчики вовсе не оказалась на равнине. Они так и остались в высокогорье.
И очень хорошо это чувствовалось по скорости и выносливости лошадок, которые уже через полверсты покрылись потом, хрипели и запинались — будто пробежали как минимум впятеро больше. Да и песок, в котором тонули копыта, не облегчал лошадиную жизнь.
Подросток же, бегущий впереди, вполне достойно удерживал дистанцию. Через несколько минут стало видно, куда он бежит — за скальным выступом открылась далекая купа деревьев.
— Оазис, — воскликнул старший, и пришпорил спотыкающуюся лошадь.
Та ускорилась из последних сил, и вот сержант догоняет беглеца и толкает его между лопаток тупым концом пики.
Фигурка сбилась с ровного шага, перекувыркнулась через голову и покатилась, чтоб замереть в пыли изломанной куклой.
Спешившийся разведчик настороженно подобрался к неловко разметавшейся в песке фигурке, и потянул с головы так и не слетевшую соломенную шляпу. Из-под шляпы заструился поток блестящих черных волос.