Стихи остаются в строю

Майоров Николай Петрович

Приглашение на рыбалку

Распахну, как ворот, ставни, Дверь открою наудачу, — Приходи, товарищ давний, На Урал ко мне рыбачить. Как обычно рыболовы, По таловнику плутая, Вспомним случай из былого, Посмеемся, помечтаем. Нам звезда засветит с неба, Холодок пахнет из балки, Примирится быль и небыль, Как бывает на рыбалке. Разольется запах тины, Хорошо знакомый с детства. В чаще выводок утиный Спор затеет по соседству. И, рекою отраженный, В синеве, в ночном полете Летчик звездочкой зеленой Промелькнет на самолете… Приходи, товарищ давний, Ждут тебя лесные дали, Птичий хор, сырые плавни, Ночь и звезды на Урале.

Николай Васильев

Путь на Ростов

(Из поэмы «Первая Конная»)

Ночное небо в тучах снеговых, И

тонут в воплях вьюги оголтелых Простуженные крики часовых, Храп лошадей И петушиный крик… С морозу поседевший броневик, Стволы орудий, Сплошь заиндевелых, В кромешной тьме… Стоит над станом белых Глухая ночь… В степях заледенелых Снега свирепый ветер разметал И спрятал очертанья горизонта… Штабной белогвардейский генерал, Глаза посоловевшие скосив, Не спит, Сухие губы закусив, Склонясь над картой Прорванного фронта. В глазах не остывает напряженье… От Горловки, Воронежа, Ельца, От Селезневки — посвисты свинца, Буденовцы, Разгромы, Пораженья… Не спит село. Окопы у реки, Трехцветный флаг над штабом, Огоньки, Крик часовых… Стоит над спящим станом Глухая ночь. И степь кипит бураном. А через степь Маршрутом Первой Конной Ведут к Ростову славные полки Клим Ворошилов И Семен Буденный. Идут полки наперекор бурану. По ранее обдуманному плану Их командармы, Не смыкая глаз, Ведут вперед, овеянные славой. Не спят бойцы, И перед конной лавой Мутнеет даль. А там, вдали, — Донбасс. Великий путь. Суровый, звездный путь. Деникинцы щетинятся во мраке. Нам ни на миг нельзя передохнуть. Бойцы летят в завьюженную муть, Равняют строй, Готовятся к атаке… И дрогнули ползучие снега, В которых в бурю Все живое тонет. И ринулись на белого врага Гривастые буденовские кони. Степной буран Им раздувал хвосты, Снега Глаза горящие слепили. Неукротимые, Сквозь снежные пласты На вражеские смытые посты Они копыта тяжко опустили И разметались по селу. Настал — В который раз? — Великий час расплаты. И судорожно задрожали хаты, И опрокинул карты генерал. И грянул бой. В кипении снегов Сверкали остро лезвия клинков, Бил броневик, И горький дым клубился. Ревел буран… Сплоченностью колонн Дроздовский полк Буденовцам грозился. Все потеряв, Отчаянно рубился Деникинский казачий эскадрон. И грохотала грозных пушек медь, И танки шли, повсюду сея смерть. Немало наших доблестных бойцов, Немало наших братьев и отцов Свинцовая пурга запорошила… Но вел полки Товарищ Ворошилов, Летя вперед Сквозь орудийный гром, Сквозь посвист пуль На боевом коне. И снег вскипал в пороховом огне И багровел, и стлался пар морозный, И небо колыхалось за селом, Роняя обмороженные звезды. И вел полки сквозь снеговую муть Буденный, Нам указывая путь. … … … … … … … … … … … Встречая утро Под буранный свист, Трубит победу Полковой горнист. Багровый снег Летит из-под копыт. Заря встает. Путь на Ростов Открыт!

На охрану советских границ

Дорогая, прощай, Дай мне верную руку твою! Ночи стали свежей — Это знак уходящего лета. Птицы там, за рекой, О разлуке и встрече поют. И над лугом встает Розоватая дымка Рассвета. Побежала по телу Короткая дрожь: Из далеких лесов Незнакомой прохладой подуло. На колхозном гумне Золотится усатая рожь. Сторож держит берданку И трет запотевшее дуло. Скоро солнце взойдет, И настанут работы часы, И твоя молотилка Потонет в соломенном хрусте. На холодные капли Еще не просохшей росы Невзначай ты роняешь Две теплые капельки грусти. Нет, не надо грустить. Ни тебе, дорогая, ни мне — Нам не надо искать У друзей и знакомых Участья. Мы живем и работаем В самой хорошей стране, В государстве цветов, В государстве улыбок и счастья. Для отцов наших Пели в ночах соловьи, И для юности нашей Они еще петь не устали… Краснозвездные парни На наших границах С оружием встали, Охраняя республики Мускулов, солнца И стали, Охраняя республики Славы, Побед И любви. Завтра мне, дорогая, Стоять у кордона прикажут. Будет дождь, Будет зной, Будут зимние ночи темны… Но никто мне не скажет, Что не был я зорким На страже Трудового спокойствия Самой счастливой страны. А когда я вернусь, Сняв шинель неразлучную С плеч, Мы увидимся вновь Средь знакомых туманов И сосен. Наша жизнь далека, Сколько в ней еще Радостных встреч! Сколько зим, Сколько лет, Листопадов И солнечных весен!..

На выставке

Шли над страной дождя косые И вереницы хмурых лет. «Россия, нищая Россия», — Так в скорби написал поэт. Бумагу слезы застилали, Сжимали пальцы карандаш… Тогда художники писали Печальный, горестный пейзаж. Река… Церквушка… Деревушка… И на горе — дворянский дом. На первом плане — побирушка, Разутый пахарь — на втором. Но отшумели непогоды, В туман ушли былые годы… Москва во всей своей красе За далью утренней лучится, По Ярославскому шоссе На выставку троллейбус мчится. И нам видна издалека Взлетающая в облака Эмблема выставки и башен И арок солнечная тень. И, вспоминая день вчерашний, Мы в нынешний вступаем день. Земля родная перед нами: Вдохнем Таджикистана зной, Пройдем киргизскими степями, Высокогорными садами, Полями Грузии родной. Увидим новые аулы В степной казахской стороне, Со звонкою домброю Джамбула, Певца седого на коне. Смотри! Смотри во все концы. Вот здесь из Мурманска — малина, Из Заполярья — огурцы, А это — дыня Сахалина. И это явь: он нам не снится — Необозримый сад садов, Мы видим россыпи пшеницы, Налив мичуринских плодов. Висят туркменские ковры, Столетья краску с них не смоют. Лежит богатство трудовое, Неисчислимые дары…

Павел Винтман [1]

Возвращение

Если вспомнить час прощанья… Облака скользили к югу, Вспышки молний освещали Каждый куст и каждый угол; От грозы и от печали Легким холодом тянуло, Наши руки повстречались, Ты в глаза мне заглянула. И казалось: нам расстаться — Как горе сойтись с горою. Ты сказала: — Возвращаться Будешь, верю я, героем. Это будет рано утром После боя, после счастья. Я войду и сброшу куртку — Двери настежь, сердце настежь. В поцелуе сердце настежь. Ты с испугом: — Смотрят люди! — Ну и пусть. Теперь не страшно: Победителей не судят.

1

В книге ошибочно указано имя: Петр. — прим. верстальщика.

1939 год

Весенняя сорвала буря Повестки серенький листок. Забудет девушка, забудет, — Уехал парень на Восток. Друзья прощаются внезапно. Сырая ночь. Вокзал. Вагон. А это значит — снова Запад Огнем и кровью обагрен. Да будет вечно перед нами, Как данный в юности обет, Год, полыхающий как пламя, Разлук, походов и побед.

Василий Горбатенков

Из окна вагона

Не пойму я, что это такое Снова пробуждается во мне. Пролетели станцию Красное, Сонные поселки в стороне. Мечутся, толпятся, исчезая, Искры в хороводе золотом. Сторона ль, сторонушка родная, Ты ли промелькнула за окном? Кочки, дым летучий над болотом, Огонек далекий у куста. Домик за днепровским поворотом, Ветхая часовня без креста… С горем неразлучное соседство, Ветром его, что ли, занесло!.. Бедное, неприбранное детство, Скудное пастушье ремесло!.. С полки сняв поблекшую травинку, Мну в зубах, по-юношески рад, Вспоминая каждую тропинку, Где ходил пятнадцать лет назад. Ни о чем сейчас не беспокоюсь. Пляшет искр сверкающий поток. В ночь летит запыхавшийся поезд Через две границы на восток.

1939

На берегу Днепра

Когда дрожит последний луч за лесом, И ты проходишь берегом реки, И видишь, как под ивовым навесом Волна ломает тихо тростники, Стремишься все разведать по истокам В летящем синем зеркале Днепра. И жизнь встает в значении высоком, — Что так же вся в течении быстра.

1939

Захар Городисский

Последнее…

Я тебе посвятил много пламенных строк, Ты же письма писать мне не хочешь… Ну, так знай, я могу и к себе быть жесток И порву свое сердце на клочья… Хватит сил у меня твой портрет разорвать, Сжечь все письма твои дорогие, И без жалости их навсегда променять, Навсегда променять на другие… А при встрече, не глядя, я мимо пройду, Если б даже я сердце дрожало… Потому что весной в сорок третьем году Ты мне письма писать перестала.

1943

«И если мне смерть повстречается близко…»

И если мне смерть повстречается близко, Уложит с собою в кровать, Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский Никогда не привык отступать. Что я, нахлебавшись смертельного ветра, Упал не назад, а вперед, Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра Вошли в завоеванный счет.

Август 1943 г. Госпиталь 3656