Стихотворения и поэмы

Саянов Виссарион Михайлович

3. В ПОЕЗДЕ

Какое небо! Даль багрова, Светла степная колея. С утра большой состав почтовый Нас мчит в заволжские края. Весь день, припав к окну вагона, Гляжу на берег; вдалеке Мелькают села, мир зеленый, Плоты и баржи на реке, Электростанции, заводы, Мостов могучих крутизна, И смотрится в речные воды Квадрат вагонного окна. Но дальше, дальше… Левый берег Плывет средь дымной темноты, И уменьшаются в размере Селенья, здания, мосты. Уже зажгли зеленый бакен, И на просторах день поблек, И скоро выплывет из мрака Продолговатый островок. Прощай, река! Стучат вагоны, Душиста ночь в степном краю, И медленно аккордеоны Ведут мелодию свою. Что ж, хорошо! Окно откройте, Неслыханные голоса, И

песню новую пропойте, Такую, чтобы небеса С землей в огне перемешались, Чтоб даже ветер изнемог И чтоб рванулся сразу парус В простор пылающих дорог. Чтоб волжская лихая удаль Покрепче каменных мостов Связала воедино Суздаль, И Васильсурск, и наш Ростов. Чтоб снова сердце волновали Неповторимые слова И ярко пламенели дали В дни радости и торжества. Несбыточное, молодое Чтоб снова мучило и жгло, Покуда небо заревое Всё станет до краев светло. <1957>

4. РАЗДУМЬЕ

Дремлет лодочник у перевоза, Обступила кругом тишина, Опушилась недавно береза, Зеленеет на взгорье она. Что-то странное нынче со мною… Это молодость снова зовет Марсианскою голубизною Восходящих под звезды высот. Вся полна она замыслов юных… Что ж, со мною побудь в тишине. Снова песню качает на струнах, Как рыбачий челнок на волне. Видишь, радуга там, за мостами, Осторожно ушла в синеву. Не старею душой, и мечтами Я сегодня, как прежде, живу. Хороши эти майские грозы… К безудержному буйству манят Все проселки за тем перевозом, Где гремел их могучий раскат. А с небес в эту пору не сходят Переливчатых красок огни. Друг мой, стих мой, с тобой мы в походе И сейчас, как в минувшие дни. Всё равно, сколько б жить ни осталось, Будем вместе скитаться и петь. Хорошо нам с тобой и под старость В это майское небо смотреть. <1955>

5. ВЕНГЕРСКАЯ РАПСОДИЯ

Знакомая мелодия Меня из тьмы зовет, Венгерская рапсодия Над городом плывет. И входит в память медленно Ее напев простой, Все мы, как было велено, Тогда спешили в бой. Давно то было, помнится, И трудно было нам, Всю ночь скакала конница По снеговым степям. И нежная мелодия В далекий путь звала, Венгерская рапсодия Медлительно плыла. В немеркнущем сиянии Блестел в потемках снег, Ее очарование Нельзя забыть вовек. И давней ночью снежною Она вела вперед, Печальная и нежная, Что в памяти живет. Забыть ли, темноокая, Ведь всем ты нам родна, Венгерская, далекая, Чужая сторона. Ведь вместе с Матэ Залкою В поход ходила ты, И давнею закалкою Сроднили нас фронты. Во всем твое подобие, О молодость моя, Венгерская рапсодия Зовет из забытья. И виден ночью лунною Над Будапештом свет, То наше время юное Встает за далью лет. Знакомая мелодия Опять из тьмы зовет, Венгерская рапсодия Над городом плывет. <1957>

6. ВОСПОМИНАНИЕ

Поземка поздняя метет, И небо, как огромный плот, Сверкая звездами, плывет Над вологодскими лесами. Хоть двести лет еще мне жить, А эту ночь не позабыть С ее глухими голосами. Она гремела, и звала, И пела, торопясь, по-птичьи, И для меня она была В нетленном блеске и величье. Она вдруг за руку взяла — И зубы стиснул я от боли — И непреклонно повела Большим путем военной доли. Был начат в юности поход, Он к старости еще не кончен, Из дали времени зовет Большой простор минувшей ночи. И потому в душе моей Всегда живет одна забота: Туда идти, где тяжелей, Как шли на амбразуру дота. <1957>

7. «Мы любили друзей, и чем дальше…»

Мы любили друзей, и чем дальше От России страна их была, Тем врывалась стремительней в марши Та любовь, что нам сердце прожгла; Тем мы ждали восторженней встречи, Тем тревожней глядели в окно, И недаром в далекий тот вечер Всё сиянием озарено. Как порывисто было начало Разговора с друзьями в тот год И что к сердцу тогда подступало — Только друг и ровесник поймет. Англичане, французы… Про Лондон, Про Париж разговоры идут… Обещанья уверенно, гордо Повторяет нам ласково тут Невысокий француз в рыжеватом И потрепанном сильно пальто… В комсомольском кругу дипломатом Не держал себя, право, никто. Мы восторженно долго шумели, По-французски с грехом пополам Напоследок мы песню запели, И француз наш расплакался сам. Что с ним стало потом? Непонятно. Только к нам из далекой земли Почтальоны седые обратно Наши письма несли и несли. Мы в газетах чужих прочитали О расстрелянном друге рассказ… Сколько было и слез и печали, Обо всем не расскажешь сейчас… Но недаром с рассветною новью Ждем к себе издалека друзей: Ведь мы платим за дружбу любовью, А придется — и кровью своей. <1957>

8. ЗНАМЕННЫЙ ЗАЛ

Вхожу с друзьями в зал краснознаменный И вот опять нежданно узнаю На тихой перекличке поименной В холодный вечер молодость мою. Она спешила в жаркий день Чонгара, Озарена лишь слабым светом звезд, Ползла в крови по плитам тротуара, Перед атакою вставала в полный рост. Чего она в боях не испытала, Где не бывала в правоте атак! Горит над ней простреленный и алый, В сраженьях многих побывавший стяг. Нет украшений никаких на нем — Ведь шли мы в бой не под раскаты маршей,— Но на поверке он горит огнем, Весь в чистой славе молодости нашей! <1957>

9. ТРУБАЧИ ПЕРВОЙ КОННОЙ

Легенда

Лишь вечер настанет, дорогой степной Над берегом конники скачут, И медные трубы, одна за другой, То громко смеются, то плачут. И в долгие летние ночи они Летят под малиновым стягом Везде, где сражались в минувшие дни,— По рыжим степям, по оврагам. Хоть кони донские всегда хороши, Но эти — особенной масти, И песню играет трубач от души И всем ее дарит на счастье. И ветру могучих коней не догнать — Летят по просторам России… И Первую Конную славят опять Ее трубачи молодые. И реют, как птицы, на резком ветру Пробитые пулями стяги. И всадники скачут на вечном смотру По слову военной присяги. <1955>

10. «Три струны всего у балалайки…»

Три струны всего у балалайки, Но широк ее размах большой, Взмах руки, и пролетают чайки С набежавшей песенной волной. Парень укорачивает струны, Прижимает крепко их к ладам, И плывет напев простой и юный По окрестным паркам и садам. Слушаю его — и молодею, Прохожу по саду налегке, Все-то, видно, знает и умеет Парень с балалайкою в руке. Дай и мне к струне твоей певучей Прикоснуться медленно рукой, Может, прозвучит еще получше Песенка, придуманная мной. 1949

11–12. ИЗ СТИХОВ О СТАРОЙ СИБИРИ

1. «Есть в лесу особый, пряный запах…»

Есть в лесу особый, пряный запах, А куда ни кинешь взгляд — снега. На сибирских, помнится, этапах Так же пахла зимняя тайга. Одежонкой рваною согретый, На зимовье, где горит огонь, Гармонист кудрявый до рассвета Торопил задорную гармонь. А в тайге унылый звон кандальный Слышался вечернею порой На тропе заброшенной и дальней, Уводящей в омут снеговой. Там снега долины все устлали, Там раздолья бешеной пурги, Кедры придорожные рыдали, Издалека слышались шаги. Голоса в тумане, и нагайки На ветру оледенелый свист, — Говорят жандармы без утайки, Как погиб от пули гармонист. Лишь теперь, со временем, с годами, Понял я, как был тот путь тяжел… Каторжными долгими путями Там буран кандальных в стужу вел… <1957>

2. АГРАФЕНА ДОРМИДОНТОВНА

Огнями холмов называются звезды На бегущей к морю сибирской реке. Там очень густой, удивительный воздух И утки таятся в густом лозняке. К вёдру комар толчется, вызванивая, Прямо на медведя летит, не таясь. Какого вы имени, какого звания, Чьи будете вы, комариный князь? Проезжий лошадник на ярмарку мчится, Конь ступит в болото — и со страху храпит… Во дворах постоялых вовек не приснится, Чем славится город Ирбит. А чем же он славен, скажи между нами? Так-то Ирбит не виден собой… Твоими глазами, твоими бровями, Аграфена Дормидонтовна, твоею красой… Повадкой твоею, когда ты в пляске Плывешь по земле — словно лебедь летит,— И люди завидуют, будто в сказке… Вот чем славен город Ирбит… <1957>