Стихотворения и поэмы

Полежаев Александр Иванович

Вот он, отважнейший в горах, Как Голиаф неодолимый, Стоит в красе необозримой На диких каменных скалах! Возникший в ужасах природы, Надменный крепостью своей, Он вечный воин мятежей И страж разбойничьей свободы! Назло примерной доброте Вассал и друг неблагодарный, Как часто в наглой черноте Питал он замысел коварный! Острил убийственный кинжал На благодетельную руку И ей же с робостью вверял Свою измену, жизнь и муку! Но он придет, сей лютый час! Злодей проснется без отрады, И будет тщетно скорбный глас Просить отверженной пощады!.. О, как безумна, как дерзка Неустрашимость смельчака! Он презирает наши пули; Смеясь, готовится к войне, И между тем в его ауле Дымятся сакли в тишине… Когда жена его и дети Стремятся в ужасе к мечети И

в прахе льют потоки слез, Кичливый варвар с небреженьем Дарит их ложным утешеньем Иль взором гнева и угроз! Слепец, уверенный тираном В своей надежде роковой, Клялся торжественно Кораном, Мечом и бритой головой Спасти могилы правоверных От поругания собак И кровью воинов неверных Насытить яростный Сулак! Но не преступного вассала На жертву русскому обрек Святой губитель их, пророк… О нет, и подданных шамхала, Мятежных жителей Тарков, И маюртупских беглецов Он здесь собрал для истребленья! И я клянусь своим ружьем: Кази-Мулла с большим умом И вправе требовать почтенья! Его призывный к брани клич — Всегда злодеям новый бич! Смотрите, вот они толпами Съезжают медленно с холмов И расстилаются роями Перед отрядом казаков. Смотрите, как тавлинец ловкой Один на выстрел боевой Летит, грозя над головой Своей блестящею винтовкой! С коня долой — удар, и вмиг Опять в седле, стреляет снова, К луке узорчатой приник — И нет наездника лихого! Вот двое пеших за бугром… На сошки ружья, приложились… Три пули свистнули кругом… Они ответили и — скрылись! Но пусть картечью и ядром Пугают робких! Что за дума У полководца на челе? Среди Сулака на седле Взирает мрачно и угрюмо На переправу генерал. По грудь в воде, рука с рукою, Неверной, шаткою ногою Пехотный сонм переступал; Река, как ад с отверстым зевом, Крутя валы с ужасным ревом, Твердыню храбрых облила; За каждый шаг — назад, стеною, Дружину с ношей боевою Волна свирепая гнала… Собрав измученные силы, Без слов, но с бодрою душой, Они встречают мрак могилы И образ смерти пред собой! Один упал, другой слабеет… Шатнулся, пал… и в целый рост! На помощь — кони: тот за хвост, Другой на гриве цепенеет!.. Ныряют сабли и штыки, Несутся пушки с лошадями, Летает гибель над главами — Идут бестрепетно полки!.. Всегда задумчивый, глубокой Ценитель сердца и людей, Но, затаив в душе высокой Волненье чувства и страстей, Не изменя чела и взора, Он вдруг решается… «Назад!» — Он рек — и силу приговора Покорно выполнил отряд.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Да будет проклят злополучный, Который первый ощутил Мученья зависти докучной: Он первый брата умертвил! Да будет проклят нечестивый, Извлекший первый меч войны На те блаженные страны, Где жил народ миролюбивый!.. ……………………………………………… ……………………………………………… ……………………………………………… ……………………………………………… ……………………………………………… ……………………………………………… ……………………………………………… ……………………………………………… Печальный гений падших царств, Великой истины свидетель: Закон и меч! — Вот добродетель! Единый меч — душа коварств! Доколь они в союзе оба, Дотоль свободен человек; Закона нет — проснулась злоба, И меч права его рассек!.. Вот корень жизни безначальной, Вот бич любимый сатаны! Вина разбоя и войны, Кавказа факел погребальный!.. И ты сей жребий испытал, Чир-Юрт отважный, непокорный! Ты грозно бился, грозно пал С твоей гордынею упорной! О, как ужасно разлилось Меча губительного мщенье! Как громко, страшно раздалось В туманах гор твое паденье!.. И час пробил! Чир-Юрта нет! В стенах Чир-Юрта сын побед, Огонь, гроза и разрушенье!.. Толпа врагов издалека Взирала с радостию шумной На отступление врага. Оно надеждою безумной Питало ярость смельчака; Оно вещало суеверным Определение небес: «Сам рок противится неверным, И гяур мстительный исчез!» Сильней отвага горделивца, Спесивей варварская честь, И мчит по саклям кровопийца Никем не слыханную весть!.. Какой восторг и изумленье И жен, и старцев, и детей! Какое бурное волненье Среди народных площадей!.. «Я здесь, рабы мои! Я с вами! — Вещает глас среди толпы.— Я вам безгрешными устами Открою таинства судьбы! Как волны моря от гранита, От вас отхлынули враги, Но сила дивная реки Была небесная защита! Внимайте

мне: придут полки, Придут сюда за палачами, И меч невидимой руки Сразит их вашими мечами!.. Молите бога! Сильный бог Приемлет теплые молитвы, Но для неправедных жесток И страшен он на поле битвы!» — «Исчезни, рабственный позор! — Завыли грозно изуверы.— Умрем за вольность наших гор, За край родной, за святость веры!» Чей глас таинственный вещал Слова коварства и обмана?.. Кто имя бога призывал? — Мятежник гор и Дагестана! Но где отряд? Ужели он С своим вождем не занят славой? Ужель пророком осужден Он вечно быть над переправой И уготовит наконец Себе страдальческий венец За пир последний и кровавый, Который дать желает нам В угодность бритым головам?.. О, горе, горе! По Сулаку Вблизи отыскан новый брод, И вождь на гибельную драку Проклятых гяуров ведет! «Беда!.. Помилуй, ради бога! Чего ты хочешь, генерал? Пророк шутить не будет много, Он нас повесить обещал! Пропали мы, пропали гуртом!..» Но он не слышит, он идет… И что за чудо? Весь народ Живой явился под Чир-Юртом! Простите, милые друзья, Когда за важностью рассказа Всегда родится у меня Некстати шутка и проказа! Ей-ей, не знаю почему, Я своевольничать охотник И, признаюсь вам, не работник Ученой скуке и уму! Мне дума вольная дороже Гарема светлого паши, Или почти одно и то же: Она — душа моей души. Боюсь, как смерти, разных правил, Которых, впрочем, по нужде, В моральной жизни и в беде Благоразумно не оставил, Но правил тяжкого ума, Но правил чтенья и письма Я не терплю, я ненавижу И, что забавнее всего, Не видел прежде и не вижу Большой утраты от того. Я трату с пользою исчислю, И вот что после вывожу: Когда пишу, тогда я мыслю; Когда я мыслю, то пишу… Скажи же, милый мой читатель И равнодушный судия, Ужель я должен, как писатель, Измучить скукою себя?.. Ужели день и ночь для славы Я должен голову ломать, А для младенческой забавы И двух стихов не написать?.. Мы все, младенцы пожилые, Смешнее маленьких ребят, И верь: за шалости бранят Одни лишь глупые и злые. Всё тихо в лагере ночном. К земле приникнув головою С своим хранителем-ружьем, Приносит русский дань покою. Питомец севера и льдов, Не зная прихоти и неги, Везде завидные ночлеги Себе находит у врагов. И сон угрюмый над аулом Летает с образом луны; Одна река протяжным гулом Тревожит царство тишины. О сон лукавый, сон опасный, Товарищ думы и тоски! Тебя приветствуют напрасно Сии мятежные враги!.. Отрады сладкого забвенья Всегда чуждается злодей, И ты крылом успокоенья С подругой сердца и ночей Не осенишь его очей! Увы, печальна, одинока, С душевной бурей на челе, Как жертва крови и порока, Таится, бедная, во мгле! Она исполнена боязни, Для ней погиб надежды луч, Ей светлый день за ризой туч — Предвестник гибели и казни!.. А он, убийца юных дней Подруги сердца и ночей, Меж тем, бессонный, на кинжале Лежит в разбойничьем завале! Но вот уж ранняя звезда В пустынях неба показалась; Волнистой тенью нагота Полей и гор обрисовалась. Ударил звонкий барабан; Завыла пушка вестовая, И полунощный великан Восстал, как туча громовая! Молитва к богу, меч во длань, И за начальником отряда Толпой бесстрашною на брань Валит безмолвная громада. Певец Гюльнары! Для чего В избытке сердца моего, В порывах сильных впечатлений Назло природе и судьбе, Зачем не равен я тебе Волшебным даром песнопений? Тогда бы кистию твоей, Всегда живой и благородной, Я тронул с гордостью свободной Сердца холодные людей! Тогда, владыка величавый Перуна, гибели и зла, Изобразил бы я дела Войны жестокой и кровавой!.. Отважный приступ христиан, Злодеев яростную встречу, Орудий гром, пальбу и сечу, И смерть, и кровь, и трепет ран… Изобразил бы я страданье Полуживого мертвеца, И жил и членов содроганье, Его последнее дыханье И чувства мертвого лица!.. Но ты, певец души и чувства, Умея смертных презирать, Ты нам не передал искусства Умы и души волновать!.. Как непонятное явленье, Исчезло мира изумленье — Великий гений и поэт!.. Осиротевшая природа И Новой Греции свобода Вещают нам: Байрона нет!.. ………………………………………… …………………………………………