Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера

Крученых Алексей Елисеевич

«В фашистскую ночь…» ^*

В фашистскую ночь кромешную через океан ИНОТАСС'а пенятся вести: — Крепите встречный! — В полном размахе осуществлялась пятилетка (Макдональд на диване блуждал, как помешанный) Качнулась смехом Руната над лидером мокро-махровым, королевскому шмяксу смешинкою в лоб!..

Стихотворения разных лет

Херсонская театральная энциклопедия ^*

«Анатэма» — Неудачная схема. «Анфиса» Умерла после bissa. «Бабочек бой» —  Кто в нем пленит игрой?  «Госпожа

пошлость» — Тоже не оплошность. «Дети» — Ловили многих в сети. «Заколдованный круг» — По 500 на круг. «Звезда нравственности» — Полна безнравственности «Зрелищ и хлеба» — Просят у неба. «Любовь студента» — Ловля момента. «Иола» Жулавского — Драматурга заправского «Козырь» Запольской — Полон удали польской. «Мелкий Бес» — Не туда залез. «Маневры» фарс — Осмеян Марс. «Лорензачио» Мюссе — В восхищении не все! «Огарки» — Проданы и контр-марки «Отцы и дети» — Скучнее нет на свете! Островского «Лес» — Полон чудес. «Ради счастья» — Вызывает участье. «Старый закал» — Лавры стяжал. «Три сестры» — Ждут иной поры. Узрели «Измены» — Дар Мельпомены. «Черепослов» — Вывез Прутков! «Человек большой» — Путята герой. «Чайка» — Поди, поймай-ка! «Электра» — Полна эффекта. В «Свадьбе» Чехов Вызвал много «смехов»

* * *

Артисты играют, Лавры стяжают Сборы гребут, Мирно живут!

<1910>

«старые щипцы заката…» ^*

старые щипцы заката заплаты рябые очи смотрят смотрят на восток нож хвастлив взоры кинул и на стол как на пол офицера опрокинул умер он № восемь удивленный камень сонный начал глазами вертеть и размахивать руками и как плеть извилась перед нами салфетка синяя конфетка напудреная кокетка на стол упала метко задравши ногу покраснела немного вот представление дайте дорогу офицер сидит в поле с рыжею полей и надменный самовар выпускает пар и свистает рыбки хдещут у офицера глаза маслинки хищные манеры, губки малинки глазки серы у рыжеи поли брошка веером хорошо было в поле потом все изменилось как ответа добился он стал большой и тоже рыжий на металл оперся к нему стал ближе от поли отперся не хотел уже рыжей и то ничего что она гнулась все ниже ниже и мамаша его все узнала полю рыжую еще обругала похвалила лаская нахала так все точно знала рыжая поля рыдала. примечание сочинителя — влечет мир с конца в художественной внешности он выражается и так: вместо 1–2–3 события располагаются 3–2–1 или 3-1–2 так и есть в моем стихотворении

<1912>

«Дверь…» ^*

Дверь свежие маки расцелую пышет закат мальчик собачка поэт младенчество лет Удар нож ток посинело живи живешь умираешь жизнь скучнее смерти смерти живи мертвец сосущий мертвых всегда свежих и так живу полый протух Петух мудрости. Убывала вода А в белых конях не было воды Э старцы

подкатывают пальму иссохла пещера в ней явства Е благодатные мысли прорезывают потолок износились все слова на конях застыло олово висят портки мудрецы без работы зевают зев змия зевнул проглотил оз пар от лошади тело научился сам ловить раков питаюсь бей надувалу ого-го О — ой и душно мне не пускают плетка в нос лезут мудрецы живут долго день долгий а другие качурятся ни в тебе ни в себе не нахожуся НЕТ горе горе и стал я видеть вдоль и по — перек ничего не вижу не сидят на реке благополучной не скучной жуют дыни петух бегает клюет умилился нож и не режет так было раньше а написанное раньше — теперь

«Мир кончился. Умерли трубы…» ^*

I.

Мир кончился. Умерли трубы… Птицы железные стали лететь Тонущих мокрые чубы Кости желтеющей плеть. Мир разокончился… Убраны ложки Тины глотайте бурду… Тише… и ниже поля дорожки Черт рспустил бороду.

II. Высоты

(вселенский язык)

е у ю и а о о а о а е е и е я о a e у и e и и e e и и ы и е и и ы

<1913>

Из бездны ^*

Опадающие стих блуждающий соглас бежать к вершинам тяжело и упадешь — не низко куда мудрее в колесо свернуться… повезло… не упадешь и не зацепишься а так — все катишься на дно и там полон нелепости но небо видно в себя войдешь в себя и все дальше внутрь забудешь что? едваль! все тут о уверяю вас: на вышине стоящий измеряет низ все кажется: прилезут те и стащут вниз один на высоте мудрец и то соскучится иди ка к черноте не все на золоченой улице ты на низу спокойно умудряй свой короткий опыт пусть быстроногий в край мчит далекий а только — ногу сломит на потеху задних… как узывен вечери звон звонить не думай кулаками не перешагнуть без возмездья ни единой ступени чтоб достигнуть надзвездья надо вглубь спуститься где тень там увидишь сияние любимых а рукой все равно не достать! ноги сломятся шумно ретивы — засияет тебе благодать голос слышен отшедшей… как живые кричат! убивают потверже по земле бьют лопаты.

<1913>

Из Сахары в Америку

Пятеро кто хочет считать нас? Пять востронососедогривых черноруких ясно видно у каждого пять учеников сверху нависли на уши слушают щетины большие по ошибке шепчем

когда мы шагали по небоскребам порхали легче от первого до последнего кто верует тому не жаль серебра бростье и мы престол все углубилися за станками разлетаются кудри секуточеи ударил веет дальшее море драгоценные чаши кидаются в него бритые чаши и знает кто их… да?

кривобокоубогие пещернаших псы углах пятишести головах простые не выдержат что пьют тихий полусвет ночной холодно смотрит в черноходы

нас нет мы кинуты край мира за скалою видим в церковь ходим позлословить

когда псы уходят остается их коготь худ шерсть по полу дрожит

тех знаков ни рыбе ни горе не расщелить

псы лают на деревья птицы нападают в пасти

псы лютующие меж деревьев облаки летят в ту сторону псы зевают нам тихо нас не вешают не вешаются а как будто в тумане спускаются пули уколят ускользнут а мы ожидаем одевайте пули разорвать их сделать для живота

блины не помещаются

прыткие

никто не знает

как бы обмануться когда у людей одинакие почерки и плюнул я в сосуд мерзости и встала она дыбы и зареготала а я мокрее гриба стоял перед ней падая головой и показалось воздух чадный смело мне уши чертят что-то и сельди нависли на плечи а на середине лба изрекла молодая старуха и когда нас пять усядет на камне и вперим мы очеса меж планет что видны меж былой листвы нам видится пропасть нам кажется что мы упадаем туда без платьев наши чуткие уши чу ют и и что по чугунному скрипит планета что черночервь точит числа

что

мы вникаем в бессмыслицу их трения и считаем ченк кину со мкам пробуждаемся когда из нор пыль летит в пещеру чиниая пришла навестить сгоревших дев царица кадка с салом на плече руки сплелись цапля чиниая зовут славии ястреба красноудлиненные рыбы

ход царицы изменялся другой начинался уже но ровно оба прямые и пепел серой пыли посыпал дорогу и сожженные кости шевелятся знаки псы подбирают жемчуга ее глаз хранят и камень руки утаят

черный камень черты чиниаи о который разбивались многие ветры