Страна цветущего шиповника
Шрифт:
Ник замер. Медленно опустил занесенную руку.
Хочешь играть по-скотски — окей.
Он заставил улечься рвущуюся наружу ярость. То, что сумел разгадать замысел Кларка, помогло обрести спокойствие.
Ждешь, что буду беситься?.. А вот хрен тебе! Не дождешься.
— У меня есть еще одна флешка, — объявил Кларку Ник. — Только попробуй уехать.
Улыбка с лица Кларка сползла. Он покраснел, потом побледнел — Ник следил, не спуская глаз.
— Знаешь, на кого ты сейчас похож?
Кларк промолчал.
— На обиженную шлюху. Когда не ее, а подружку выберут. Аж губы кривятся — того гляди заревешь и в волосы мне вцепишься.
Реветь Кларк не стал. Он бросился на Ника молча.
Тот был к этому готов. Уже знал, как обманчива вальяжная неспешность Кларка, и как легко тот преображается из утонченного интеллигента в озверевшего психа.
Воспользовавшись тем, что Кларк, дабы отрезать путь к отступлению, бросился в сторону двери, Ник метнулся в другую сторону — к приоткрытому окну. Распахнул, сорвав с крючка, створку и одним движением взлетел на подоконник. Спрыгнул.
Подбежавший Кларк успел схватить его за капюшон толстовки. Ник, подняв руки, вывернулся из нее. Напролом, обдирая локти о колючие розовые кусты, помчался прочь.
***
«Ты не найдешь флешку, падла, — спустя два часа, уже сидя в поезде, отстучал Ник сообщение для Кларка. — Хоть весь „Шиповник“ перерой, не найдешь! Я больше здесь не появлюсь. Но я слежу за тобой. Будешь гадить — узнаю в тот же день. Сиди смирно, тварь».
Ник выдохнул и убрал телефон в карман одолженной у Джованни куртки.
Денег он тоже занял у Джованни. Немного, но на первое время должно хватить. В «Шиповник» возвращаться нельзя...
Матери он позвонит позже, когда придумает, что наврать.
Мать ругаться будет, конечно. А потом — плакать, вот этого Ник совсем не выносил. Готов был горы свернуть, лишь бы перестала... Но ничего. Пусть лучше сейчас рыдает, чем на его похоронах. В том, что Кларк найдет способ уничтожить мерзавца, портящего ему жизнь, Ник не сомневался.
В Неаполе ему по первости нелегко пришлось. А потом повезло — к байкерам прибился...
***
— Вот и все, сеньор. — Голос риэлтера снова выдернул Ника из воспоминаний. Парень протягивал ему стопку бумаг, упакованных в фирменный конверт. — Вилла «Шиповник» — ваша! Поздравляю.
— Спасибо. — Ник забрал бумаги.
— Всего наилучшего, сеньор. — Риэлтер проводил его до дверей кабинета.
Ник почему-то представил, как за закрытыми дверями плюхнулся в кресло и беззвучно, чтобы не переполошить других клерков, завопил от радости.
Ник прошел к лифту, спустился вниз, вышел на улицу. Рассеянно обводя глазами парковку, не сразу вспомнил, что приехал на прокатной малолитражке.
Сел за руль, воткнул ключ в зажигание. Скользнул взглядом по конверту с бумагами, который все еще сжимал в руке.
«Свидетельство о собственности»...
«Вилла „Шиповник“ »...
«Владелец — Щербаков Никита Андреевич»...
Девять лет он мечтал об этом.
Девять лет думал о том, как заберет у предательницы Ти Кларковы деньги... Вспомнить противно — когда-то наивно считал, что Ти на него не наплевать.
Во время следствия и суда следил за каждым словом, которое произносил. Догадывался, через что придется пройти любимой, если он расскажет правду о том, кто такой Кларк.
Он ведь мог рассказать — и ему бы поверили. Флешку с фотографиями Ник сохранил. Она переезжала с ним из города в город, из мотеля в мотель, с одной съемной квартиры на другую.
Кларк ведь тогда только из-за флешки не заявил на Ника — когда застукал их с Ти в сарайчике для инструментов.
... — Убирайся вон, — приказал он Нику, подойдя к бассейну — Ник сидел на краю, дожидаясь «разговора». Знал, что Кларк, закончив с Ти, возьмется за него. — Пошел прочь из нашей жизни! Подумай о том, кто ты — и кто она! Тебе нечего ей предложить — и ты это прекрасно знаешь. Ты хотел поиздеваться надо мной — что ж, у тебя получилось. А теперь проваливай! Я — как ты, уверен, знаешь — держу слово. Я... по-прежнему никуда не езжу. Я ничего не сказал, когда у тебя хватило наглости явиться сюда... Но всему есть предел. Убирайся — если не хочешь, чтобы я заявил в полицию о совращении несовершеннолетней.
Ник истерически рассмеялся.
— Ти — восемнадцать. Тем пацанам было меньше!
— Заткнись! — Кларк схватил его за воротник рубашки. — Тогда у тебя не хватило духу заявить — так решил сейчас поквитаться?.. Зная, как много значит для меня Ти?.. Взрослый стал?! Яйца отрастил?!
— Пошел ты! — Ник ухватил Кларка за руки, с усилием оторвал от себя. Оттолкнул. — Ничего она для тебя не значит! Для тебя и леди Маргарита ничего не значила, извращенец поганый!
— Что же ты не заявил на меня, борец за правду? — Кларк смотрел на него с ненавистью. — У тебя были все козыри! А ты сбежал. Трусливо сбежал! Для того, чтобы вернуться сейчас — совращать доверчивую девочку! Меня задеть — кишка тонка, и ты решил действовать через нее?
Тут уже Ник едва не бросился на Кларка.
— По себе людей не судят, — с трудом сдержавшись, прохрипел он. — Сдался ты мне!
— А, если не сдался — проваливай! И не смей больше прикасаться к Ти. Возвращайся к себе на помойку и заруби на носу — эта девушка не для тебя! Твоей она никогда не будет!
— Посмотрим, — бросил Ник.
— Только посмей. — Кларк смотрел на него исподлобья. — Она ведь сама тебя проклянет — когда поймет, с каким ничтожеством связалась. Уверен, что у тебя до сих пор нет ни жилья, ни нормальной работы. Думать не хочется, чем ты можешь зарабатывать на жизнь... Даже если Ти побежит за тобой сейчас — потом она одумается. Ей не место рядом с таким, как ты. И, рано или поздно — она это поймет.
Ник молчал.
— Проваливай, — повторил Кларк. — Отсюда, и из нашей жизни. Я не хочу тебя больше видеть.
Он развернулся и пошел в дом.
Что врал матери, собираясь, Ник не помнил. Как добрался до Милана, тоже не помнил.
Помнил, как вошел в крошечную, тесную квартиру, которую делил тогда с приятелем. Как обвел глазами жалкое жилище — батарею пустых бутылок на полу, выцветшие обои, продавленный диван, оккупированный приятелем — Ник спал на матрасе на полу.
«Она ведь сама тебя проклянет — когда поймет, с каким ничтожеством связалась»...