Страна Лимония
Шрифт:
— А-у! — весело произнёс молодой узбек, помахав для верности рукой перед лицом истукана.
— Че надо? — не выдержал Герман.
— Да, собственно, ничего, — миролюбиво ответил незнакомец, — просто в первый раз вижу человека, разглядывающего наглядную агитацию.
— Её для того и делали, чтоб народ глядел.
— Может, и для того, только никто из нормальных смотреть её не станет. Это как телеграфный столб: вроде как и есть, а пройдёшь — и не вспомнишь.
Герман мысленно согласился с навязчивым балагуром, но тут его взгляд остановился на велосипеде. «Ни фига себе! — подумал он, — ничего подобного я не видел!» На первый взгляд, эта железяка походила на обычный велосипед с подвесным мотором. Но только на первый. Вместо мотора на раме была укреплена какая-то хрень, напоминающая компрессор от большого холодильника. Из «компрессора» шёл вал на хитрое механическое устройство с дополнительной цепью на заднее колесо.
«Чудик! — мелькнуло у Германа в голове. — Определённо — чудик! Непризнанный Кулибин».
«Кулибин», словно прочитав его мысли, коротко хохотнул и прокомментировал так и не заданный вопрос:
— Моё изобретение. Велосипед с рекуперативным накопителем энергии.
— На быстрых нейтронах! — съязвил Герман, намереваясь боком-боком улизнуть от незнакомца.
— Быстрые нейтроны неустойчивы, глюоновое взаимодействие может не выдержать.
— Слушай, мужик, что ты пристал! — начал хамить уязвлённый чекист.
— Ну ладно, парень, прощай, извини, если что не так, — обиженно произнёс незнакомец. — Просто вижу — человек приезжий, стоит, да ещё и думает. Таких тут пока мало.
Герману стало стыдно. «Если даже он и шизик, то совсем чуть-чуть. Большую науку двигают шизики». Именно поэтому он, Герман, не вернулся после армии в Институт полупроводников. Ему довольно рано стало ясно, что тягаться с «буйными» — бесполезно, а протирать штаны в лаборатории, кропотливо собирая материалы на «диссер», ему не хотелось.
— Извините, — подняв глаза на «Кулибина», добродушно произнёс Герман. — Мне с посторонними нельзя разговаривать.
— Что, как Красной Шапочке?
— Да, что-то вроде того... И у меня с утра одни неприятности... А что велик... накопитель — как у Гулиа?
— Я так и знал! Я просто чувствовал, что вы человек пытливый и думающий, — радостно воскликнул незнакомец. — Маховик ленточный, кожух от холодильника, ну а дальше вам всё ясно.
— В принципе, да. Только я ни разу не видел всё это в железе.
— Рустам, — протянул руку для приветствия незнакомец.
— Герман, — ответил приезжий, — а я с вами в какую-нибудь историю не вляпаюсь?
— Да что с вами такое, почему вы всего боитесь?
— Перебор вышел с общением и... чуть башку не снесли всего час назад.
— Подрались?
Но Герман решил не отчитываться перед незнакомым человеком.
— Извините, Рустам, я замёрз, иду в музей Искусств, согреться и кофеёк погонять. Вечером поезд... Так я пойду, а?
— Идите, конечно, однако музей на ремонте, — участливо согласился Рустам. — Но, если вы подождёте две минуты, я отдам велик брату, он тут в подвале мастерскую собрал, и провожу вас в «Голубые купола» — там кофе не хуже.
— Я замёрз!
— Не беда, в мастерской спиртик имеется.
Герман вдруг как-то легко согласился.
Через полчаса из служебного помещения вышли два приятеля, бурно жестикулируя и неся околонаучную пургу. На Германа был накинут ватный халат, местами прокуренный, но достаточно тёплый, чтобы в комфорте можно было дойти до центрального ресторана города Ташкента. Молодой чекист, напрягая память, сыпал остатками знаний, полученных на физическом факультете, а его новый друг проявлял такие чудеса в интерпретации физических реалий, что временами Герману хотелось задать сакраментальный вопрос: «Рустам, а ты действительно узбек?»
— Гера, ты только послушай, при спекании шихты получается высокочистая керамика с наперёд заданной частотой испускания инфракрасного света, — запальчиво объяснял компаньону суть своих научных изысканий физик из Узбекистана. Из подвала он вышел в европейском костюме, одетом на тонкий однотонный свитер. Дождь перестал моросить, и, глядя им вслед, досужий прохожий мог решить, что преуспевающий бухгалтер знакомит своего двоюродного брата из дремучего кишлака с достопримечательностями Ташкента.
— Ну и что это даёт? — блаженно спрашивал Герман, мысленно заготавливая более профессиональные вопросы.
— Как ты не понимаешь, инфракрасные лучи проходят живую плоть насквозь, — кипятился физик.
— Как рентгеновские?
— Вроде того, но в отличие от рентгеновских они не опасны.
— Тогда на хрена они кому сдались?
Рустам даже остановился, поражённый тупостью спутника.
— Аллах свидетель! Ты не понимаешь: выжигаются все болезнетворные микробы, а организму хоть бы хны! А чуть измени длину волны, и пожалуйста — можно целого баран`а запечь за десять минут.
— А-а...
— У тебя, часом, триппера нет? — пытливо заглядывая в глаза Герману, спросил дотошный физик.
— А если бы и был...
— Я бы в своей печи тебя за пять минут вылечил!
— Как того баран`а?
— Гера, ты тупой, как все русские!
— У нас в Союзе все равны, значит, узбеки тоже тупые!
— Да, пожалуй. И вправду, тупые встречаются... и даже очень часто.
— Ладно, ты про триппер рассказывай, не отвлекайся, — заводил своего нового знакомого Герман.
— Триппер ещё мой отец лечил за пару сеансов. Закапывал мужика в песок и оставлял на открытом солнце. Только водицы подносил.
— Так, теперь понятно. Выходит, в фильме «Белое солнце пустыни» один из героев, тот, кого по горло в песок закопали, просто от триппера лечился? — подначивая своего спутника, ёрничал Герман.
Бурно обсуждая проблемы лечения венерических заболеваний, приятели одновременно открыли створки резных дверей ресторана «Голубые купола».
— Сядем у тандыра, там теплее, — посоветовал Рустам.