Страна Яблок

Смышляев Виталий

Равиль кинул на брата быстрый недовольный взгляд. Злой взгляд.

Никто его не заметил, и я бы не заметил, если бы не косился в ту сторону, на Ксению.

– Кто бы сомневался, – пробурчал Сергей. – Тогда Ильяс с…

– Я стрелять ни в кого не буду и в своём доме этой скверны никому не позволю, – сказал Николаич. – Не позволю.

«Скверны». Долбануться можно от этих богомольцев.

«Скверны». Ну надо же.

Я вдруг понял, почему вчера меня так порадовала и обнадёжила улыбка Ксении. Конечно, мы

всегда выделяем женщину, которая смеётся нашим шуткам, но здесь не то, не то. Я возликовал, что нет в Ксении этой тоскливой пресной богомольности. Набожность и поднятые вверх постные глаза всегда казались мне уродством худшим, чем родимое пятно или заячья губа. Худшим, чем остывшая мёртвая грудь и гипсовые руки.

А значит – всё возможно.

Она живая. Она – живая!

Сергей легко согласился с Богомоловым, отправил Закирзяновых с Арменом и Борисом в охранение.

– Мы вместе пойдём, – сказали одновременно Закирзяновы.

– Ильяс, вы вместе троих стоите, а каждый по отдельности – двоих. Вот и посчитайте. Давайте, как я сказал.

Эта противоречивая математическая конструкция произвела на братьев неожиданно сильное впечатление – Ильяс с Равилем подобрались, переглянулись и кивнули.

– Одна пара идёт по главной дороге, другая – по просеке. Идите сбоку, между деревьями, чтобы вас видно не было. В Напутново не входите, до конца леса дойдёте, там скрытно наблюдайте. Действуйте по ситуации. Если услышите выстрел второй пары – идите к ней на помощь, но тоже скрытно, не ломитесь как лоси. На выстрел отсюда – возвращайтесь. Борис, если Равиля на подвиги потянет, сдерживай его. Карабин узлом завяжешь, если что. Договорились?

Равиль дёрнул ноздрями, а Борис широко улыбнулся.

– Нельзя завязывать, потом регистрировать не смогут.

– О, Борис пошутил!

– Сергей, а что может быть? – спросил Ильяс. – Что значит – «по ситуации»? Ты думаешь – война? Теракт?

– Не знаю. Разберёмся. «По ситуации»: если увидите троих-четверых с оружием – стреляйте из засады, сначала в воздух, потом по ногам. С толпой не связывайтесь, машины к нам не пропускайте. Да, вот что. Пилы возьмите с собой, дорогу завалите парой деревьев. В одной паре старший – Ильяс, в другой – Равиль. Давайте, время дорого.

– Сергей, что ты панику поднимаешь? Что ты – на войну собрался?! – крикнул Армен. – Сейчас спасатели приедут, полиция, «Скорая», а мы здесь в партизанский отряд будем играть! Я не боюсь, я стрелять умею получше некоторых, но ты чепуху городишь! То есть именно ерунду!

– «Спасатели»… Всё это часов шесть назад случилось.

– Почему шесть? – наседал Армен. – Откуда ты можешь знать, а? Если знаешь, так скажи, зачем туман напускаешь, а?! По принципу «кто владеет информацией – владеет ситуацией»?!

– Хорош, Армен, хватит базарить, – дёрнул его за руку Равиль. – Надоели прогоны твои.

– Шесть часов, – продолжал Сергей, – потому что на ладонях, – он махнул рукой в сторону запруды, – уже началась мацерация кожи. Расслоение. «Руки прачки» называется. Ну и пятна Лярше. Света нет, мобильного сигнала нет. У кого телефон работает?

Все опять схватились за телефоны, хотя тыкали уже в них десяток раз.

– За шесть часов уже бы вся округа разрывалась. Где машины, где вертолёты?

– Так что же это, Сергей?

– Ничего хорошего. Давайте по командам. Аркадий, Алик, Николаич – встали, пошли. Перчатки по две пары возьмите с собой. Трупный яд, конечно, ещё не образовался, но бережёного бог бережёт – правда, Николаич?.. а стережёного конвой стережёт. Лариса, с девочками общий обед сообразите где-то к двум и дозорным что-нибудь соберите. Война войной, а обед по расписанию. Погнали.

Труднее всего было сделать первый шаг. Мертвецы упруго пружинили под ногами, как толстый мох.

Как кукушкин лён на Чмаровском болоте.

Казалось невозможным брать недавно живых людей за окоченевшие руки и ноги, стягивать, сбрасывать их с запруды, чтобы добраться до сцепленных сучьев и стволов.

Первые полчаса я всматривался в лица, как будто искал знакомых, да и на самом деле искал, потом перестал.

Сначала заставлял себя забыть про то, что ходишь по человеческим телам, стараясь только не наступить на лицо, женскую грудь или ребёнка. Спустя полчаса уже не думал про недавно ещё живых мужчин и женщин. Разум окаменел, какие-то участки сознания выключились, работали только руки и тело.

Сергей сказал, что женщины всплывают грудью вверх, а мужчины – спиной, но я такой закономерности не заметил. Хотя как они могли всплыть через несколько часов? А про светловолосую он сказал, что она уже мёртвая в воду попала – значит, и все остальные тоже?

Богомолов работал спокойно. Я ожидал от него шептания молитв и крестных знамений, но он деловито растаскивал тела, обрезал сучья, хитро зачаливал стропы.

– Узел «двойной удав», – объяснил он, подводя трос под ствол. – Кора мокрая, скользкая, чтоб не соскочил.

Первый дуб вытащили на удивление быстро. Аркадий махнул рукой, и огромный ствол вздрогнул, хрустнул и поплыл в воздухе, медленно поворачиваясь и роняя с сучьев мертвецов.

Тела шлёпались на землю, как тюки мокрого белья.

– Теперь сложнее будет, – сказал Николаич. – Запруда ниже стала, вода переливает. Как бы нырять не пришлось.

– Да.

– Раков будет много, – сказал Серёга, – а кому их продавать? Да и хер продашь таких раков. Николаич, ничего, что я тебя сюда вытащил? Ты ж видел – Ильяс весь бледный на берегу стоял, чуть не блеванул, не хотел я давить. Да и Вадим тоже за сердце схватился, вырвало его на обратной дороге.