Странная барышня
Шрифт:
— Что там в городе? — простонала она, приложив к виску запотевшую бутылку.
— Хорошо в городе. Нашли интересный компромисс по отсрочке долгов. Завтра нужно будет окончательно поставить точку в этом вопросе.
— Не умничай.
— Как скажете. Но мне нужно ещё одну бумагу, что действую от вашего имени. Её необходимо прикрепить к новому соглашению, иначе моя подпись будет недействительна.
— Потом напишу… Уйди… Надоела… Как же ты мне противна…
После обеда пьянка Кабылиных продолжилась. Яблочко, как говорится,
Потом все украшения переместились в Стешину комнату, в людской. Я вскрыла тайник и положила их к накопленным деньгам. После этого отдала ценную ношу Марфе. Специально следила, как она покинет усадьбу, чтобы подстраховать, если что-то пойдёт не так. Но девочка улизнула настолько виртуозно, что даже примерно заметить, в каком направлении, я не смогла. Настоящая разведчица растёт! Хотя, судя по бойкому характеру, больше похожа на диверсантку.
Дело сделано. Осталось дождаться утра.
27
Как только взошло солнце, Макар подогнал свой транспорт ко входу в дом. Но не успела я усесться, как появились Мэри с сыночком. Вольдемар по-прежнему ходил, широко расставив ноги, но сегодня не кривился от боли, а злорадно улыбался.
— Я вот что подумал, Лиза, — начал он явно заранее подготовленную речь. — Свои деньги за доски хочу получить немедленно… Пусть будет за два года.
— Я согласна с ним, — вступила мачеха. — Доверия к тебе никакого, так как ты совсем отбилась от рук. Я бы даже сказала, что спятила. Поэтому он вправе потребовать своё, пока ты опять с собой что-нибудь не сделала.
— У меня нет денег, — развела я руки. — Уже отдала их управляющему банком.
— Врёшь! — кинулась ко мне Мэри.
— А зачем? Можете обыскать, если готовы до такого опуститься.
Опустились. Проверили и меня, и Макара. Потом досмотру подверглась двуколка. Я чуть не заржала, когда Вольдемарчик с глупым видом поднял хвост у лошади и заглянул ей в зад.
— Руку, руку туда поглубже просунь, — не удержавшись, прокомментировала его поступок. — А ещё лучше голову. "Озолотишься" по самые плечи.
Макар тихо хрюкнул и закашлялся, маскируя смех. А вот Кабылины шутку не оценили.
— Где деньги?! Где мои деньги?! — заорала мачеха.
— Только часть ваша. Малая. Я же вам сказала, что в банке. Вчера отдала в счёт долга. Сегодня еду договариваться, чтобы его нам отсрочили на год за одну маленькую услугу: необходимо подлечить господина Брювельда.
— Как ты посмела без моего согласия распоряжаться финансами?!
— А мне никто не запрещал этого делать. Да и разрешение было. Можно ехать или как? Могу взять с собой, раз вы считаете, что справитесь с управляющим банком лучше меня.
— Скотина! Проваливай!
На место встречи Прохор приехал вместе с Марфушей. Поблагодарив обоих, взяла деньги с драгоценностями и вскоре прибыла в Кузьмянск.
Станислав Альбертович сдержал своё слово: оценщик с управляющим уже были у него в гостях и попивали кофе за непринуждённым разговором.
Поздоровавшись со всеми, я сразу же обратилась к Брювельду.
— Иван Иванович, перед тем как перейдём к делам, позвольте мне показать кое-что господину…
— Лезерсон, — представился сухой старичок с моноклем. — Натан Хаимович. Ювелир.
— Натан Хаимович, вы можете дать примерную оценку некоторым украшениям?
— Если я не могу, то кто тогда? — вопросом на вопрос ответил он. — Или вы, барышня, думаете, шо ювелиры занимаются сеном?
— Прекрасно! — достала я мачехины драгоценности. — На сколько тысяч подобное потянет?
Открыв свой саквояж, Лезерсон достал из него большую лупу и долго разглядывал каждую вещь.
— Половина, пардон, ерунда, — вынес он свой вердикт. — Камни мутные, и огранку делал школяр, которого нельзя даже к булыжникам мостовой допускать. Но есть интересные вещи. Некоторые узнаю — они были куплены в моей лавке. Если вас интересует мнение, то всё вместе стоит… Сорок тысяч.
— Ого!
— Не радуйтесь, Елизавета Васильевна. Я вам столько за них не дам. Мне тоже нужно кормить семью, поэтому обязан иметь гешефт со сделок. Тридцать… Тридцать две тысячи вы получите. И то только за всё вместе.
— Натан! — вольготно раскинувшись в кресле, небрежно сказал граф Бровин. — Накинь ещё немного за такие прекрасные глаза этой барышни. Не делай их грустными от своего скупердяйства.
— Только ради них и вас, — легко пошёл на попятный скупщик. — Тридцать пять. Это последняя цена.
— Согласна! — кивнула я, понимая, что торговаться сейчас сама не могу, так как совсем не разбираюсь в этих побрякушках.
— И когда вам нужны деньги?
— Не мне, а Иван Ивановичу, — посмотрела я на управляющего. — Теперь, господин Брювельд, хочу поговорить с вами о долгах моей мачехи. Как вы сейчас услышали, я полностью погашаю не только нынешний кредит, но и часть следующего. Более того, у меня есть дополнительно восемь тысяч триста рублей. Итого остаток долга составляет… Минуточку! Семнадцать тысяч с какими-то рублями. Я ничего не перепутала?
— Вы считаете в уме такие числа? — приподнял бровь управляющий. — Всё интереснее и интереснее с вами общаться. Сто тридцать семь рублей не озвучили. Но это сейчас неважно. Чувствую, что вы меня не так просто подвели к остатку.
— Именно. Сумма всё равно серьёзная получается. Покрыть её смогу, но не до конца года. Как вы уже, наверное, знаете, я с многоуважаемым Станиславом Альбертовичем заключила некую сделку по продаже досок. Вся прибыль от них будет поступать в ваш банк, за исключением четверти, что обязана отдать за аренду лесопилки. За два года рассчитываю полностью закрыть этим долги… Если моя мачеха опять их не наберёт.