Страсти по Фоме. Книга 1
Шрифт:
— Это ваша последняя попытка, Трапп! — предупредил Верховный, сверля его взглядом (что это был за взгляд, Траппа словно скрутило в каждом суставе!). — На ближайшем заседании Большого Круга мы заслушаем ваш доклад об успехе в этой операции либо приказ о вашей позорной отставке, с лишением всех чинов и привилегий! У меня все!
Не помогла даже ссылка на то, что операция сорвалась из-за вмешательства кого-то из Ассоциации и значит, еще более усложняется, раз там знают об этой охоте.
— А как бы вы хотели? Чтобы она не вмешивалась? Это же их сайтер! Неужели ваши люди этого не учли?..
Ваши
— Будет хуже, Трапп, много хуже, если вдруг Ассоциация, благодаря вашей неловкой возне, вознамерится вернуть своего сайтера обратно в метрополию. Тогда берегитесь!..
Трапп даже закрыл глаза, чтобы никто не увидел, какой ужас мелькнул там.
— Теперь, надеюсь, вы будете все учитывать! Сами! — закончил Верховный, жестом показывая, что аудиенция закончена. — И молите всех ваших богов и покровителей!
И Трапп, осторожно переступая котов, отправился готовить операцию.
— Похоже, он так и не понял всю важность порученного ему задания, — задумчиво проговорил Верховный, когда Трапп вышел. — Только испугался и все…
Он нервически потирал огромный алмазный набалдашник короткого княжеского скипетра, символа верховной власти. Троппо с опаской наблюдал за манипуляциями Верховного со своим жезлом. Говорили, что гигантский алмаз таит в себе миллионы вольт и подобен молнии. Ходили даже слухи о том, что собственно Верховный Князь и есть тот самый легендарный Громовержец, погибель Ассоциации, мечущий в непокорных молнии, но только до поры скрывающийся под личиной Верховного.
Князь сам никогда не говорил на эту тему, но слухи про себя не опровергал, как и про скипетр, который, по тем же слухам, имел особенность самопроизвольно разряжаться в чьем-либо присутствии. Правда, Троппо не верил в эту самопроизвольность. Он верил в то, что он еще нужен Верховному, а значит ему нечего опасаться страшного жезла. Но все равно ощущение опасности никогда не покидало его вблизи Верховного и примиряло с этим только то, что страх испытывали все, кто общался с правителем.
— Я думаю, что теперь он справится с вашим заданием, ваше величество, — осторожно сказал Троппо.
— Надеюсь, — тяжело проговорил Верховный и его свинцовые глаза в упор посмотрели на военного министра. — Вся беда в том, что никто, кроме его кукол, не может долго находиться в плотных слоях Ассоциации. Даже я там задыхаюсь!..
Последние слова он проговорил с яростью. Повисла тишина, в которой слова его возвращались, из-за акустики, снова и снова, наполняясь зловещим смыслом для Троппо. Верховный молча прошелся несколько раз перед стоящим генералом, потом уселся на трон. Его резкое, угрюмое лицо украсилось усмешкой полных, плотоядных губ. Лицо удивительно гармонировало со всей обстановкой зала и его архитектурой — вытянутой вверх, стремительной, суровой, как и весь замок, венчающий неприступную скалу огромными высокими башнями с неприступными же стенами и узкими бойницами. Замок был словно высечен из того же камня, что и скала и являлся ее продолжением. Вечный живительный для аборигенов холод царил в высоких и мрачных помещениях резиденции. И только в одном
Верховный любил смотреть на огонь, как на любимого врага, чего никак не могли понять его подданные, как простолюдины, так и соратники по Большому Кругу. Это же так вредно, да и просто опасно! От этого рассеивается жизненная энергия! И эта причуда Милорда наводила не меньший трепет на обитателей Томбра, чем его жезл. Страшный враг был окружен огромным ледяным надолбом и экранами, но все равно Троппо ощущал его жжение у себя на плече и щеке. Даже за такой преградой, даже в присутствии Верховного генерал не чувствовал себя в безопасности, боясь взглянуть на огонь камина и старался поворачиваться так, чтобы не сделать этого случайно. Громы Неба, упасите!..
— Боюсь, Горан прав, никто, даже в Большом Круге, не понимает, что значит для нас этот сайтер!..
Троппо надеялся, что не входит в число непонимающих, раз уж Верховный говорит об этом в его присутствии. Сам-то он прекрасно представлял, как может измениться ситуация в извечном противостоянии с Ассоциацией, заполучи они этого типа. Поэтому он позволил себе заметить:
— Во всяком случае, в военном отношении мы сможем выработать такую долгосрочную стратегию, какая и не снилась Ассоциации!
Верховный вздохнул и с сожалением посмотрел на бравого генерала.
— Что там война, это мелочи! Мы получим самое главное — идеологию! Более того, мы получим оправдание всем нашим действиям, не только военным. Мы сможем объяснить не только наши победы, но даже поражения, самые страшные из них! И не только объяснить, а представить их как величайшие победы! А это поднимет дух Томбра на невиданную высоту! Вот что это значит!..
Верховный опять потер свой скипетр и тот сухо заискрился под его сильной рукой.
— Мы изменим историю! Мы повернем эту девку вспять, если потребуется!.. Во всяком случае, мы будем знать, что произойдет! Вы понимаете это, Троппо?.. Не важно, в нашу пользу информация или нет, важно, что она у нас будет! Когда информация о событиях будет у нас раньше самих событий, мы сможем овладеть её силой, ее энергией! Тот, кто предупрежден, вооружен, а тот, кто владеет, непобедим, так гласит вечный закон Миров. Вы понимаете, что это такое, владеть энергией информации, Троппо?
— Вы можете овладеть энергией информации? — изумленно спросил Троппо.
Верховный поморщился. Грубый вояка не может быть деликатен, хорошо еще, что просто по глупости. Иначе Князь не простил бы такой бестактности…
— Для начала надо овладеть самой информацией, Троппо! — со змеиной улыбкой произнес он. — А я ни от кого не могу этого добиться!.. Может быть, вы уже объединитесь в своих усилиях? Отбросите свои местечковые интересы?! — неожиданно взорвался он.
Верховный нетерпеливо топнул ногой, еще и оттого, что эта мысль только сейчас пришла ему в голову и он досадовал на это: столько времени потеряно! Он безрассудно доверял оперативному таланту Траппа, а нужна только сила!.. Сколько можно об этом говорить? Сколько можно наталкиваться на этот главный, казалось бы, очевидный факт?.