Страсти по Магдалине
Шрифт:
– Мессия идет! – вдруг выкрикнул старик. – Он уже рядом!
От неожиданности все женщины вздрогнули разом. Чаша чуть не выскользнула из рук незнакомки. Она внимательно стала всматриваться в лицо старика.
– Что ты хочешь мне сказать, несчастный? – голос женщины звучал тихо и вкрадчиво. Она сделала шаг к нему, но завидев гнойные язвы, отступила немного назад. Полуслепые глаза старца раскрылись ещё больше, взгляд прояснился. Он отыскал ту, которая не побоялась с ним заговорить. Затем долго рассматривал красивое женское лицо и
– Ты обретешь счастье, Саломея! Любовь! – тихо проговорил старик. – Эта любовь затмит для тебя весь мир. Но ты её очень быстро потеряешь… да, да, очень быстро потеряешь, потому что он не для тебя одной, он для всех нас…
Зачарованная странной непонятной речью женщина наклонилась к самому лицу старика.
– Кто он, скажи? – почти шепотом произнесла она. Бродяга только закачал головой.
– Не знаю, не знаю, – голова его поникла, взгляд сразу же потух.
Женщина выпрямилась, с нескрываемым сожалением сжала губы. Она выплеснула из чаши воду и положила её на голые ноги старца.
– Возьми! А то тебе и воды здесь никто не подаст, – мрачно взглянула в сторону перепуганных женщин и собиралась уже уйти.
– Постой, постой! – старик схватил чашу и спрятал её на груди под лохмотьями. – Он уже рядом, он уже близко! Найди его, Саломея! Слышишь, найди…
Незнакомка только кивнула головой, запахнула хитон и быстрыми шагами скрылась за поворотом улицы, как будто её и не было вовсе.
– Кто эта странная женщина, старик? – Сиде мгновенно набросилась на бродягу. – Ты её знаешь? Почему она отдала тебе такую дорогую вещь?
В словах звучала угроза, и бродяга почувствовал, что нужно убираться отсюда подобру-поздорову. И как можно скорее. Он схватил свой обломанный посох, подобрал свободной рукой подол рубища и заковылял вдоль забора в другую сторону. Испуганно оглядываясь и отмахиваясь рукой от незримого преследователя, к груди он прижимал бесценный подарок, боясь выронить его по дороге. Соседки долго смотрели ему вслед, затем подхватили свои кувшины на плечи и разошлись по домам, спеша поскорее рассказать всё увиденное домочадцам…
– Мириам, где ты так долго была? – девочка проснулась, когда женщина села в крытую повозку и по неосторожности нечаянно задела ноги ребёнка.
– Не бойся, Сарра, это я.
– Я вижу, что это ты, – девочка проснулась окончательно, потерла со сна глазки и обхватила женщину тонкими ручонками, звонко поцеловав в щеку, прижалась к родному теплу. – Я спрашиваю, где ты так долго ходила? Ты принесла обещанные сладости?
Мириам вспомнила, что хотела зайти на базаре в лавку, но после встречи у колодца с нищим всё смешалась в её голове.
– Ты бледная, очень бледная, сестрёнка, – печально проговорила Сарра. – Ты чем-то напугана или расстроена. Меня опять никто не захотел взять к себе в дом, да, Мириам?
– Не болтай глупости, девочка, – улыбнулась женщина, тронутая такой нежданной заботой. – Ты голодна, Сарра. Прости меня, я
– Что угодно, госпожа?
– Едем мимо базара. Нужно купить всё необходимое, чтобы добраться домой Мы возвращаемся. Итак много времени потеряли в напрасных хлопотах.
Яруф звонко взмахнул в воздухе кнутом, а девочка радостно захлопала в ладоши. Наконец-то после целых двух недель путешествия по разным городам Галилеи она снова окажется в красивом доме Мириам. И зачем только понадобилось возить её по чужим семьям, ведь сразу было ясно, что она никому не понравится, и никто не захочет взять её в свой дом. Её любит только Мириам! А с нею у неё будет и дом, и своя семья. Сарра ещё сильнее прижалась к стройному стану молодой женщины и закрыла глаза.
– Ладно, спи, непоседа, – Мириам ласково поцеловала головку ребёнка и укрыла её своей накидкой. – Дорога ещё дальняя…
2.
Серая длинная ящерица нежилась на раскаленном камне. От истомы она даже перестала ловить горячий воздух тонким, как нить, языком и закрыла глаза. Солнце стояло в зените, и песок звенел от обжигающих лучей. Мертвая часть равнины напоминала пустыню, поросшую колючками и сорной выгоревшей на солнце травой. Пастухи не гнали сюда летом скот, зелени и водопоя в этой части равнины не было. Только выжженный песок да мертвая земля. Возле камня неподвижно лежал человек.
Веки путника вздрогнули, глаза едва приоткрылись. Ящерица не обратила на него никакого внимания и продолжала греться на солнце. Глубокие трещины на камне плыли перед глазами, спутываясь в один клубок из черных змей. Ещё утром одна такая змея укусила его за ногу. Он не мог идти, шевелиться, говорить. Горячий пустынный воздух обдувал смуглые скулы путника, но его исхудавшее тело только ещё больше вздрогнуло от озноба.
Вдруг на камень набежала лёгкая тень. Ящерица мгновенно проснулась от векового сна и быстро юркнула в расщелину камня. Путник ещё раз попытался открыть глаза. Перед ним стояла маленькая девочка в сером хитоне с платком на голове. В руке она держала букет из колючек. Она разглядывала мужчину, не скрывая своего детского любопытства, и стояла так близко от него, что можно было дотянуться до неё рукой. Ему очень захотелось позвать её и попросить помощи, но губы не хотели ничего говорить. Только беззвучные хрипы раздирали пересохшее горло.
Заметив, что человек приоткрыл глаза, девочка сорвалась с места и кинулась бежать на голоса. Её уже искали, и сейчас будет строгий выговор за непослушание. Прижимая колючки к груди, она неслась к повозке и со всего разбегу ударилась ногой о колесо.
– Сарра!!! – Мириам подхватила ребёнка. – Разве можно так далеко уходить от нас. Здесь опасно! Очень опасно! Скорпионы, змеи, разбойники! С тобой может случиться, что угодно. Я отвернулась только на минуту, а тебя уже нет… Сильно ушибла ножку?