Страстная невеста для ненасытного Дракона
Шрифт:
— Хочу, — едва слышно произнесла она. Данкан приник к ней, прижался к ее коже, пылающей как в лихорадке. Его рука легла на ее клитор и погладила так чувствительно, что Клэр снова закричала, словно он мучил ее и жег каленым железом.
— Скажи, что будешь моей всегда! Только моей!
— Твоя… Я твоя… Я люблю тебя, Данкан… люблю…
Его руки и член терзали ее тело, и Клэр чувствовала, что умирает — и воскресает с каждой новой волной наслаждения.
— И я… и я люблю тебя, дикарка моя…
Глава 14. Месть Иулиты. Истина
Пробуждение
Совсем не таким.
За тонкой тканью их шатра, куда они перебрались на ночлег, вставало солнце — да только утро было отнюдь не тихим и ласковым.
Вся поляна вокруг была наполнена каким-то жутким шипением и зловещими шепотками. Дымные тени метались за полотняными стенами шатра, и Данкан, проснувшись, уселся, дико и тревожно озираясь.
— Здес-с-сь, — шипели страшные голоса. Злорадный смех клокотал в их горлах, словно гладкий шарик катался по высохшей трубке гортани. — Они здесь!
Вслушиваясь в безумное жуткое бормотание, Данкан подскочил, натягивая штаны.
— Оденься, — коротко и резко бросил он, кинув испуганной Клэр ее белое платье. — Сейчас же!
— Кто это?! — прошептала она, безотчетно подчиняясь ему и натягивая свой свадебный наряд, хотя разум подсказывал ей, что куда разумнее было бы натянуть штаны и сапоги и взять свою привычную саблю.
— Мертвые Боги нашли нас, — тихо ответил Данкан. Он словно весь обратился в слух, плечи его напряглись, и Клэр показалось, что он совершенно по-звериному принюхивается, отслеживает опасность, готовый в любой миг напрыгнуть и разорвать своими стальными когтями неведомого врага. — Демоны… как же они отследили?! Я же отрезал все связи этой старой карги!
— Какой карги!? — изумилась Клэр.
— На корабле, — нехотя ответил Данкан, — в трюме, сидит Мертвая Богиня. С ее помощью я хотел найти место, где припрятаны Яйца Сороки. Я обрезал все ее связи, — он продемонстрировал ничего не понимающей Клэр свои стальные когти, — но она все равно как-то позвала своих… как же, кто бы мне подсказал?!
Данкан не притронулся к оружию, хотя его меч — наверняка тоже из таковданской стали, — лежал рядом, на подушках. И рубашки он не надел; его брачный узор рубиновым светом горел на коже, красиво оплетая плечо.
— Клэр, — тихо произнес он, протянув руку к ней. Он неотрывно смотрел на колышущийся полог шатра, на тени за ним и не оборачивался к девушке, но по его голосу Клэр поняла, что он едва не плачет. Она спешно вложила в его ладонь свою, и он крепко сжал ее пальцы, словно в последний раз наслаждаясь теплом и мягкостью ее кожи. — Моя Клэр… Я очень люблю тебя. Но обещай, — его тоскующий, полный боли и горя голос стал вдруг твердым и звенящим, как хорошая сталь, — что ты не выйдешь отсюда и не ввяжешься в драку. Обещай мне сохранить себя… и память обо мне.
— Данкан! — взвизгнула Клэр, чувствуя, как грохочущая беда надвигается, опаляя ее разум, как последние мгновения счастья песчинками утекают сквозь пальцы. — Я не пущу тебя!
— Тогда мы погибнем вместе, — твердо ответил он. — Или — что еще хуже, — они схватят тебя, и… об этом лучше не думать. Нет. Обещай, что будешь сидеть тут. Белый цвет отпугивает их и режет их глаза. Они не тронут тебя.
— Данкан, я порву свое платье и мы им накроемся вдвоем, вместе!
Он качнул головой.
— Нет, Клэр, — тихо ответил он. — Они не уйдут без добычи. Белый цвет отпугивает — но не остановит их. Они откажутся от нападения на тебя лишь если я причиню им боль. Сильную боль.
В этот момент Клэр поняла, почему Данкан не берет свое оружие.
Он собирался сразиться с Мертвыми Богами как Дракон.
— Но Данкан, — прошептала она в ужасе, — если они коснутся тебя…
Данкан помедлил; затем обернулся к ней, и его взгляд ожог ее, поразил в самое сердце, раздирая нечеловеческим горем душу, ядом пролился в самое сердце.
— Поэтому, — тихо ответил он, — они меня не коснутся. Я не позволю им сделать этого.
— Данкан! Не оставляй меня! Я не хочу, я не могу без тебя Данкан! — зашептала Клэр, чувствуя, как слезы наполняют ее глаза.
— Я всегда буду с тобой, — ответил он, коснувшись ее брачного узора. — Ты моя; и я с тобой. По этой татуировке моя семья поймет, что ты моя. Тебя не оставят.
По одному он надел на ее пальцы свои стальные когти и еще раз пожал ее ручку, ставшую похожей на лапу Дракона. Его глаза глянули на Клэр с нежностью и печалью, и Дракон порывисто прижал девушку к себе, страстно и горячо целуя ее — словно желая надышаться ее дыханием, запомнить вкус ее губ, ее запах.
— Да какая семья, Данкан! Мне весь этот мир не нужен, если в нем не будет тебя! — выкрикнула Клэр, едва он отстранился. Но Данкан уже не слышал ее; словно бросаясь в ледяную воду, он рывком распахнул полог и одним прыжком выскочил наружу, и Клэр в отчаянии упала на смятую постель, в подушки, лишившись поддержки его руки.
Страшный рев пронесся над поляной, такой жуткий и яростный, что Клэр зажала уши руками. Зашелестели широкие крылья, распахнувшиеся над смятой травой, острые когти впились в траву. Боевой крик Дракона напугал серые колышущиеся тени, огонь, покатившийся над смятыми страстоцветами, охватил серые дымные тела, обуглил до рдеющих углей черные скользкие щупальца. Мертвые Боги завизжали, корчась в предсмертных муках. Их нечистые тела не страдали, если их касалось оружие людей, но огонь Дракона на мгновение зажигал жизнь в их холодных сердцах, и Мертвые Боги умирали в пламени, как любое другое существо — в муках.
— Данкан! — закричала Клэр в отчаянии.
Память о нем?! Хранить память о нем — и о собственной трусости?! О том, что она смалодушничала, отсиделась в укрытии?! Страшная грызня за стенами шатра оставляла черные брызги мертвой крови на светлом полотне. Ухватив меч Данкана, Клэр сунулась было к выходу, откинула спасительный полог — и замерла, потому что внутрь шатра полезли черные омерзительные щупальца, скользкие, как клубок змеи. Неведомое существо обвилось вокруг шатра, облапало мерзкими щупальцами светлую ткань, и выхода теперь не было. От касаний к белому шатру щупальца взрывались, разбрызгивая черную кровь, чудовище выло, но продолжало терзать шатер, стараясь добраться до того, кто сидит внутри, чтоб коснуться живого испуганного сердца.