Судьба Илюши Барабанова
Шрифт:
— Мы комсомольцы, — ответил Митя.
— А что это за профессия?
— Есть такая профессия, — произнесла девушка в красной косынке, — и, между прочим, хорошая!
Поль сделал вид, что не слышал ответа девушки, и продолжал разговаривать с Митей.
— Что это за профессия? Вроде министра или повыше?
— Ты дурака не валяй, — осадил его Митя, — лучше скажи, зачем собираешь здесь ребят и чему учишь.
— Не думайте, что только вы служите Советской власти, — сказал Поль, меняя манеру разговора. — Мы тоже служим рабочему люду… Мы соколы! И наша задача — воспитывать красивых людей.
— Говоришь красиво. — Митя отвернулся от Поля и обратился к скаутам: — Ну, зачем вы, ребята, собираетесь и воете по-звериному, когда за стенами этого дома идет битва нового мира со старым?
— Опять политграмота! — весь багровый от злости, выкрикнул Гога. — Революция кончилась, и слава богу!
— Не мешай товарищу комиссару, — заметил Поль с насмешкой. — Пусть учит. Не видишь разве, какой он важный!
И снова двое закадычных друзей — Шурик Золотарев и Фоня — начали свой излюбленный издевательский диалог.
— Почему Ванька нос кверху держит? — громко сил Шурик у дружка.
Фоня отозвался басом:
— Два года носки не менял!
Дружный хохот был ответом на издевку.
Илюша видел, как лицо у Тины побледнело, точно ей было стыдно за своих «братьев». Сам Илюша готов был вцепиться в Шурика — так он сейчас ненавидел его.
Митя Азаров был опытным бойцом, но даже он растерялся перед наглой выходкой скаутов.
— Можете смеяться над нашей бедностью, — сказал он, — можете смеяться над тем, что мы голодные, что руки наши пахнут машинным маслом и железом. Но именно эти руки делают историю! — В голосе Мити прозвучала гордость. — Мы долго жили под гнетом вашей власти и ваших денег, но мы никому не мстим. Мы зовем вас: идите строить новую жизнь. К старому возврата нет, и никогда не будет больше ни царей, ни богатеев.
— Будут! — послышался чей-то визгливый голос.
— И тогда мы поговорим… — поддержал другой.
Митя обвел взглядом возбужденную толпу скаутов.
— Не хочется верить, — сказал он, — не хочется верить, что у вас не болит сердце оттого, что идет голод, а в библиотеках нет книг, в больницах бинтов; не хочется верить, что вам не жалко, что ребятишки стоят в очереди за мороженым супом. Я знаю, что все вы дети имущих родителей и вам трудно понять горе бедного человека, но если пожар — все спешат на помощь.
— Послушайте, гражданин комиссар, — сказал Поль со сдержанной силой, — не мешайте нам жить, как мы хотим, не отнимайте у нас свободу, не командуйте нами. Ведь мы люди, а не скоты. Вам нравится коммунизм — стройте его на здоровье. Мы политикой не занимаемся. Это не детское дело, дети должны играть.
В разговор вмешались друзья Мити.
— Наши дети идут с отцами плечом к плечу, — сказала девушка в красной косынке. — Сегодня каждый мальчишка может собрать горсть сухарей, чтобы спасти голодного.
— Поймите же, — продолжал Митя, — миллионы детей едят солому, а вы закрылись в своих норах и изображаете из себя волков. Какие вы волки, вы — крысы!
Гога вскочил на лавку, призывая к вниманию:
— Я предлагаю вытолкать их в шею!
— Долой красных!
В зале поднялся невообразимый шум. Паренек в шинели рванулся вперед, но девушка удерживала его. Митя пытался что-то сказать, но ему не давали. Скауты свистели, мяукали, топали ногами, улюлюкали. Одна Тина не принимала участия в этой дикой оргии. Она испуганно смотрела на Митю.
Под кошачий визг и кваканье комсомольцы ушли.
В скаутском клубе воцарилась зловещая тишина — не то испугались ответственности, не то ждали от своего вожака ободряющих слов. Но в этой гулкой тревожной тишине кто-то отодвинул стул, и тогда все увидели, как поднялась Тина и, гордая, решительно пошла сквозь толпу скаутов к выходу. Ее провожали растерянными взглядами, и, лишь когда дверь за ней захлопнулась, Поль спросил:
— Куда она пошла? Верните ее!
Шурик помчался следом, но скоро вернулся один.
Глава двадцатая
КОМСОМОЛЬЦЫ
На другой день в коридоре школы Валя и Фрида поймали Илюшу и притиснули его в угол.
— Рабочий класс предаешь?
— Почему? Чем? — не понимал Илюша.
— Дурачком прикидываешься? А сам к нэпманам перекинулся.
По всему было видно, что Илюша действительно не понимал, и тогда Валя сказала:
— Тебя вчера видели у скаутов.
— Ну и что?
— А то, что не друг ты нам больше. А Митя велел привести тебя для ответа.
— Я на разведку ходил к ним.
— «На разведку»… — передразнила Фрида. — Бить тебя некому. Выбрал себе вождя. Да ты знаешь, кто такой Поль? Он с белогвардейцами связан.
Степа встревожился: из-за него товарищ попал в беду. Когда прозвучал последний звонок, он ни на шаг не отходил от Илюши.
Валя Азарова ожидала Илюшу у дверей и, заметив, как Степа, шмыгая подшитыми валенками, не отстает от товарища, сердито сказала:
— Степка, ты за нами не ходи.
— Почемуй-то?
— У нас секретный разговор, и тебе незачем вмешиваться.
— Илюшка не виноват. Это я его к скаутам затащил.
— Можешь подлизываться к своим нэпманам, а других не сбивай.
— Я больше сам туда не пойду, Валь… Не ругай Илюшку.
— Ладно, иди.
В доме Азаровых Илюша увидел Мустая. Тот сидел спиной к двери и что-то старательно писал в тетрадке. Увлекшись, он не заметил вошедших.