Судьба начертанная кровью
Шрифт:
– Более или менее. — Обойдя вокруг костра, он сел рядом со мной, скрестив ноги.
– А щит Хлин всегда один и тот же?
Я нахмурилась, обдумывая вопрос.
– Он принимает форму щита, который я держу в руках.
– А это обязательно должен быть настоящий щит? Или твоя магия может превратить в щит что угодно?
– Он протянул руку и поднял котелок, размахивая им.
– Такая магия не позволит никому перечить тебе на кухне. Кстати, ты хорошо готовишь?
– Не будьте ослом - конечно, я хорошо готовлю.
– Вырвав котелок из его рук, я перевернула
– Хлин, защити меня.
Сила разлилась по моим венам, ее тепло разогнало холод в воздухе. Она струилась из моей руки, покрывая котелок, и ее сияние освещало темноту лучше, чем огонь. Смутно я осознавала, что все остановились, чтобы посмотреть на меня, но все мое внимание было приковано к Бьорну, который задумчиво разглядывал котелок.
Вытащив из-за пояса нож, он ткнул острием в мой котелок. Оружие отскочило с такой силой, что вылетело из его руки и упало в грязь, но вместо того, чтобы подобрать нож, он жестом велел мне подняться. Нервы затрепетали, но я подчинилась, и нервы мои сменились страхом, когда в его руке появился топор.
– Бьорн… - сказал Снорри, шагнув вперед.
– Я не думаю, что это…
– Ты веришь, что я не промахнусь?
– Бьорн обратился ко мне, как будто его отец ничего не говорил.
Я сглотнула.
– Бьорн, у меня в руках котелок.
– Ты владеешь силой Хлин, - поправил он.
– Так что, возможно, лучше спросить, доверяешь ли ты богине? Или доверяешь ли ты себе?
Доверяю ли я? Магия Хлин уже однажды противостояла магии Тира, но Бьорн оказался неподготовленным. Что, если на этот раз его топор пронзит мою магию?
Воспоминания о боли, которую я испытала, когда топор обжег меня, заполнили мою голову и стали настолько реальными, что я посмотрела на свою руку, чтобы убедиться, что она не пылает. Мое дыхание участилось, пульс застучал в ушах, а рука, державшая котелок, задрожала.
– Бьорн, - прорычал Снорри, - если ты причинишь ей вред, я вырежу твое проклятое богами сердце!
Бьорн даже не моргнул, лишь тихо спросил:
– Ну что, Фрейя?
Ужас и тошнота скрутили мои внутренности, каждый инстинкт подсказывал мне отступить. Сказать, что я не могу этого сделать. Что мне нужен подходящий щит и время, чтобы проверить, насколько сильна магия. Но непокорная, хотя и потенциально идиотская, часть моего сердца заставила меня произнести два слова, прорвавшихся через сдавленное горло и пересохший язык.
– Сделай это.
Бьорн метнул топор.
Я стиснула зубы, борясь с инстинктивным желанием уклониться, но вместо этого крепко сжала котелок, и крик заполнил мои уши. Алое пламя устремилось в мою сторону, и крик, который, как я потом поняла, был моим собственным, был заглушен оглушительным взрывом, сотрясшим воздух подобно грому.
Топор срикошетил от моего котелка, пробил ветви деревьев и взлетел в небо, а затем погас.
Илва громко закричала, но Бьорн только рассмеялся, его глаза загорелись, когда он протянул руку, чтобы дотронуться до светящегося котелка.
– Осторожно!
– Я напряглась, опасаясь,
Вместо того чтобы отразить его прикосновение, моя магия позволила руке Бьорна погрузиться в нее, как в воду. В тот момент, когда он дотронулся до горшка, я почувствовала легкое давление, тогда как при ударе его топора я не ощутила ничего. Ощущение прошло вверх по руке и проникло в самое сердце, словно он коснулся не магии и металла, а моей голой кожи, и я задрожала.
– Ты получаешь то, что отдаешь, - пробормотал он, затем поднял глаза от магии и встретился с моими.
– Или, возможно, точнее, ты отдаешь то, что получаешь.
Весь остальной мир исчез, пока я обдумывала его слова, и мне казалось, что он - первый человек, который когда-либо понимал меня.
Вот только… это было не совсем так.
Моя семья понимала меня. Мои друзья понимали меня. Но во мне были части, которые они хотели изменить, в то время как Бьорн принимал меня такой, какая я есть. Казалось, он даже поощряет те стороны моего характера, которые все остальные в моей жизни пытались подавить. По мне пробежала дрожь, мощная смесь эмоций наполнила мою грудь так, что стало трудно дышать.
Затем Снорри заговорил, разрушив момент.
– Ее магия сильнее твоей? Дева щита сильнее тебя?
Моя челюсть сжалась от того, что он использовал название моей магии, а не имя - напоминание о том, что для Снорри я была инструментом, а не человеком.
Если самолюбие Бьорна и было уязвлено этим замечанием, он никак этого не показал, лишь пожал плечами.
– Похоже, так оно и есть.
Я ждала, что он что-то добавит. Что он возразит, что в бою у меня не будет ни единого шанса против него. Но он этого не сделал. Он не стал принижать меня, чтобы выглядеть сильным, как это делали многие мужчины.
– Еще одно доказательство того, что боги благоволят ей.
– Снорри улыбнулся.
– Что они благоволят мне.
Я не смогла сдержаться, чтобы не спросить:
– Почему? Как сила моей магии может служить доказательством того, что боги благоволят тебе как будущему конунгу Горных земель?
– Заткни свой непочтительный рот, девчонка!
– Илва протиснулась мимо Бьорна, и я опустила свой котелок, чтобы случайно не отправить ее в полет через весь лагерь.
– Инструмент хорош лишь настолько, насколько хороша рука, которая им управляет, а пророчество сделано Снорри. Без него ты ничто.
Моя челюсть сжалась, но прежде чем я успела возразить, Снорри сказал:
– Будь спокойна, любовь моя. У нее нет твоего опыта и мудрости, чтобы верить в богов.
– Это правда, - сказал Бьорн.
– Я бы оценил опыт на два десятилетия меньше. Или три, Илва?
Снорри нанес удар.
В одно мгновение Бьорн смеялся, а в другое уже стоял на коленях, и изо рта у него текла кровь.
– Ты мой сын, Бьорн, и я люблю тебя.
– В голосе Снорри звучал лед.
– Но не считай мою привязанность слабостью. Оскорбив Илву, ты оскорбляешь меня. А теперь извинись.